Заметочки по Брандербергеру "Национал большевизм..." №1 Буду писать заметочки. А то все время читаю, хочу записать, но не записываю. И потом сильно жалею.
Брандеебергер отмечает, что, как оказалось, национального чувства именно у русского населения не было. Т.е., как я понял, это была разобщенная толпа довольно необразованных людей (так я и предполагал), которая родиной считала свою деревню. Кто такие русские - никому было непонятно.
В частности приводится утверждение, что по словарю Даля слово родина определяется: "в двух значениях: как синоним политического термина «государство», и в разговорной речи как способ описания родного края, области или города жителя России...". И это соответствует исследованиям того времени - КАК россияне определяли для себя понтие родины.
Еще цитата из Л.Н.Толстого [Л. Н. Толстой. Христианство и патриотизм//Полное собрание сочинений.
Т. 39. М., 1956. С. 52.]: "Я прожил полвека среди русского народа и в большой массе настоящего русского народа в продолжение всего этого времени ни разу не видал и не слышал проявления или выражения этого чувства патриотизма, если не считать тех заученных на солдатской службе или повторяемых из книг патриотических фраз самыми легкомысленными и испорченными людьми народа. Я никогда не слыхал от народа выражений чувств патриотизма, но, напротив, беспрестанно от самых серьезных, почтенных людей народа слышал выражения совершенного равнодушия и даже презрения ко всякого рода проявлениям патриотизма"
Еще цитата о поездке некоего графа Мусина-Пушкина по образовательным учреждениям европы в 1905 г. [РГИА 922/1/147/1-13.]: "Он выражал недовольство тем, что «мы, переняв из Германии все наши школьные порядки, всю нашу школьную систему, не переняли только одного — самого главного — их школьного духа, того живительного, национального, патриотического направления, которым проникнута вся немецкая школа». Особую важность, по словам Мусина-Пушкина, представляют такие школьные предметы, как история, которая помогла немецким студентам понять «исторические задачи немецкого народа». Германский опыт он противопоставлял российской ситуации, где «наше русское юношество не воспитывается в лучших национальных идеалах, в духе веры, преданности к престолу и отечеству, в уважении родной истории, родной старины и любви к историческому прошлому, выстраданному родным
народом и составляющему потому его драгоценную культурную собственность»"
Еще некий Тростянский [М. И. Тростянский. Патриотизм и школы. Киев, 1910. С. 3-4.]: "вся общественная жизнь Германии, проникнута национальным духом, которым, как воздухом, дышит гордая нация». «Что же мы видим в Англии? Проникнутые чувством глубокого уважения к своей тысячелетней истории, англичане высоко чтут своих предков, создавших такое мощное и великое государство; почитание старины и английских преданий возведено у них на степень священного культа"
Некто Дмитриев [Н. Дмитриев. Национальная школа. М., 1913.]: "Тремя годами позже Н. Дмитриев писал, что
проблема, по существу, заключается во введении в школах более последовательного и недвусмысленного исторического нарратива, ориентированного на подъем национального духа. В японских, французских и немецких учебниках национальное прошлое описано в одобрительных и вдохновляющих выражениях, тогда как в русских часто допускается двоякое толкование событий15. Однако подобные предложения одно за другим были отвергнуты чиновниками Министерства просвещения как предвзятые, несвоевременные или неуместные"
Из [Knox. With the Russian Army, 1914-1917. Vol. 1. London, 1921. P. 32]: "Британский военный атташе, полковник Альфред Нокс, писал в своих мемуарах после Первой мировой войны, что у русских солдат отсутствует понимание целей, ради которых они сражаются, равно как и осмысленное чувство патриотизма, которое позволило бы им переносить превратности судьбы и большие поражения"
Некий генерал Н.Н.Головин: "У наших западных друзей благодаря большей социальной зрелости народных масс, самый патриотизм был несравненно более осознан в массах. В этом отношении прав Ю. Н. Данилов, сравнивая настроения нашего народа с настроением ребенка. Политическое мировоззрение русской многомиллионной
солдатской массы в первые годы войны всецело покрывалось формулой “за Веру, Царя и Отечество”. ...
Русский патриотизм б^л ... примитивен, он был — если можно так выразиться — лишь сырой материал, из которого
в условиях культурной жизни и вырастают те более сложные виды “патриот'йзмов”, которые можно было наблюдать
во Франции, в Великобритании и в Америке"
Сам же Ю. Н. Данилов приводит слова призывников-крестьян: «Мы вятские, тульские, пермские, до нас немец не дойдет...»— в своей книге: Россия в мировой войне, 1914-1915 гг. Berlin, 1924. С. 112; 115-116.
Все вышеописанное хорошо согласуется с прочитанным мною ранее в 3-х томнике Зубова (там приводятся таблицы с цифрами) о том, что в российской армии было невероятное количество пленных. Больше чем у когозбы то ни было. Кто ж знал, что на этом так умело сыграет "гений" Ленина, а потом Сталина.
Ю.В.Готье писал об этом в дневнике: "Россию предают и продают, а русский народ громит, бесчинствует и буйствует, и абсолютно равнодушен к своей международной судьбе. Небывалый в мировой истории случай,
когда большой по числу народ, считавшийся народом великим, мировым, несмотря на все возможные оговорки, — своими руками вырыл себе могилу в восемь месяцев. Выходит, что самое понятие о русской державе, о русском народе было мифом, блефом, что все это только казалось и никогда не было реальностью"
Он наверное мягко писал, с оглядкой, про русский народ. В действительности все было сильно хуже, мне кажется.
И, далее у Брандербергера любопытные для меня замечания: "Из-за отсутствия последовательного массового национального самосознания у русских не осталось практически ничего общего кроме тенденции идентифицировать себя через оппозицию к нерусским народам. Действительно, насколько можно судить о проявлениях этнического самосознания у простых русских людей по архивным записям 1920-х — начала 1930 годов, эти чувства были смутными и направленными скорее на отрицательную характеризацию других этнических групп, чем на положительные определения того, что значит быть русским. Объединенные в большей степени шовинизмом, нежели ясно выраженным национальным самосознанием, русские, когда они все-таки приписывали себе какие-то отличительные
признаки, представляли собой этническое сообщество, которое определяло абстрактное — почти сентиментальное — любование национальными страданиями и способностью переносить тяготы жизни."
Т.е. русскость - определяется прежде всего через ненависть к тем, кто не готов таковым считаться. Плюс самобчивание и самоистязание. Которые с таким оргазмом использует Путин, говоря о жертвенности, готовности приносить себя в жертву, и т.д. как в известной видюхе (3 минуты про жертвование
https://twitter.com/ilya_shepelin/status/1694021838093922666). Вот и ненависть и самобичевание - вижу уже я сам с детства. Причем самобичевание на мой взгляд от того, что такая жизнь никому не нужна, но помирать страшно.