как мы снимали кино
« previous entry | next entry »
Jul. 4th, 2014 | 09:23 pm
Однажды у Синего кончилась шмаль.
Это рядовое, казалось бы, явление, повлекло за собой череду событий, в результате которых я оказался в ночном лесу в двадцати километрах от города в компании малознакомых ужратых вусмерть кислотой людей.
Но начнем по порядку.
Мой старый собутыльник Синий, по профессии телевизионный оператор, давно грезил съемками художественного произведения. В этих мечтах ему вторил его старый приятель, тоже работник телевидения, алкоголик и наркоман, Дима. Дима был тощим, длинным и сутулым 30-летним монтажером/массажистом/режиссером/рыбако
Обо всем об этом я узнал сидя под деревом, с пивом в руке, от Синего.
-Поможешь со съемочным процессом, - спросил-уведомил меня собутыльник.
-Такую пьянку я не пропущу, - опрометчиво пообещал я, помятуя, что последний раз, когда Саша пытался снять фильм, он сломал руку, потерял мобильник, и лишь чудом в полном беспамятстве ухитрился добраться домой (и это лишь на стадии раскадровки).
К моему величайшему сожалению я не могу дословно привести здесь полный текст Диминого высера по причине проеба распечатки. Скрипт был настолько хуевый, что достиг в хуевости уровня искусства. Но я честно попытаюсь передать его своими словами.
Сюжет рассказывал о двух личностях, познакомившихся у озера за совместной рыбалкой. В процессе повествования выясняется, что один из них пидорас, а второй - инопланетянин в теле мертвого человека, за каким-то хуем посланный познакомиться с пидорасом (не пытайтесь понять инопланетную логику). Оскорбленный в лучших чувствах пидор требует компенсации, и пришелец отдает ему тушку своего носителя на растерзание. Лента заканчивается довольным гомиком, выходящим поутру после бурной ночи из палатки под лучи утреннего солнца.
Самым же смаком в высере был его язык. Разглядывая мягкий знак, в панике метавшийся по тексту, стремящийся съебаться с родного места и стать туда, где отродясь его не было, на знаки препинания, на новые, выдуманные Димой слова, я сильно усомнился в том, что автор в процессе написания был трезвый. По сравнению со сценарием падонки с udaff.com писали на пушкинском языке. Держа в руках димино творение, я впервые осознал, почему фашисты сжигали книги.
Помимо формы, меня также здорово смущало содержание. Даже не сюжет (хуй с ним), а описание ролей, эдакое "Замечания для господ актеров", в котором мне чудилась симпатия и ассоциация автора с главным героем (ака пидором). Не в первый раз я задумался, с кем же я связался.
Впрочем, Линч 5 лет крутил педали, а Ходоровски лично перехуярил три сотни крольчат, так что я решил не выебываться. Все ради искусства!
Недели через две, пятничным вечером, ко мне завалился Синий с пивом, и обрадовал:
-Завтра в 6 утра едем снимать на 2 дня.
На вопросы же о деталях ответил:
-А хуй его знает. Лей 50 у тебя будет? А то в прошлый раз все на бухло ушло. О, и возьми с собой марку - там вроде грибы смогли достать.
Вот с таким вот напутствием и началось наше кинопроизводство.
Вместо марки лсд я решил взять берцы, куртку и рюкзак со жратвой - и не раз за это себя похвалил.
Меня всегда завораживало раннее утро. Следы ночного разврата нахлестывались на утреннюю свежесть. пивные банки, бегущие спортсмены, плетущиеся домой тусовщики, дворники, засыпающие с работы, не проснувшиеся на работу...
Дима, ожидавший нас на берегу Рышкановского озера, явно относился к детям ночи. Он стоял посреди грязи после прошедшего ночью дождя, в профиль напоминая сильно не выспавшегося коршуна, с опухшим еблом после ночной пьянки. Дико надрывались озерные лягушки. Хрустя улитками под ногами, он потащил нас куда-то в кусты, где должна была происходить первая сцена. С раскадровкой было решено не ебаться, а тупо пофоткать тела на предполагаемых местах действия, затем на досуге все это рассмотреть, подправить, и сунуть под нос господам актерам. Кстати, об актерах.
К моему огромному удивлению (да и всей остальной съемочной бригады) они нашлись довольно легко. Дима, набравшись храбрости, наконец пошел к Хармелину - директору театрального лицея, местному аполлону, покровителю всех городских искусств. Заготовив речь, Дима приготовился уже срать солнцеликому в уши, но Хармелин на первых же фразах сказал "ок", вышел в коридор, ухватил два проходящих мимо кабинета тела, и спросил Диму:
-Эти подойдут?
Диме подошли.
Однако чуть позже, накануне нашего выезда, одно из тел прочитало Димин сценарий, и вежливо отказалось с формулировкой "драматургия слабовата".
-Ну и хуй с ним, - заявил сценарист и режиссер, - даже говорить о нем больше не хочу, - и весь оставшийся день периодически того хуесосил.
Так вот, актеров пока не было. Было нас трое. и Синий был оператором. Улавливаете? Остальных двоих изображать должны были мы с Димой.
И тут я встал перед дилеммой.
С одной стороны, быть инопланетянином гораздо козырнее, чем геем. С другой стороны - по сюжету гей актив, а пришелец оказывается пассивом.
С этими невеселыми мыслями я сидел на берегу, смотрел на жаб, на утренних пожилых жлобов с удочками, взмахивал своей воображаемой, а вокруг скакал Синий, меняя ракурсы.
Зато я наконец узнал расписание дня. Наш съемочный день совпадал с пьянкой на природе Диминых друзей (как блядь неожиданно). Так что после озера мы должны были закинуть свои рюкзаки на Димину хату, и налегке поехать на точку для съемок. Вечером же соучастник пьянки заедет на машине к нему домой, возьмет наш скарб, и отвезет за город, где мы позже и встретимся.
Помесив приозерное говно кедами Синий забеспокоился, и сбросив груз у Димы, мы поехали на базу его телекомпании за спецобувью.
Так уж вышло, что съемки телевизионщики должны были делать в любую погоду. И когда за окном был мрак и пиздец, оператор брал вместе с оборудованием пару резиновых сапог для себя и журналиста. Именно на них и нацелился Синий. Я жутко веселился, потому что они были копией с известной фотки, где довольная свинья разгуливает в сапожках - а Саша обладает довольно пухлыми формами.
Дорога вела нас за город, в село с нежным названием "Пырыта". Добирались мы туда в обнимку со сценарием, синими сапожками и кульком с хрючелом на обычной маршрутке, утыканной иконками святых (каждая +1 к защите), хуевой музыкой (VA Hai Noroc) и сказочной духотой. Синий демонстративно воткнул в ухо наушник и врубил регги. Лол.
Не поймите меня неправильно, я не прочь иной раз послушать ямайские пляски. Но на мой взгляд растафарай мало отличались от молдован. и те, и те жизнерадостны, необразованы, хамски непосредственны, ленивы и предпочитают танцевать а не работать. Под смесь из рутс и жока мы
покинули город...
К берегу Днестра мы шли через лес, полный паутины и пустых бутылок, затем через поле с колосящейся дичкой и парой обосранных коров. Вода Тираса была настолько мутная, словно кто-то специально взболтал ил. Очевидно рыбу, вступившую в период блядок, и внаглую выпрыгивающую из воды, это не сильно заботило. Оценив свет на местности, Дима уселся срать, а я начал второй завтрак.
Вода донесла хуевую музыку и бабий визг.
Тот самый визг, так хорошо знакомый жителям бывшего СССР. Звук паразит, сопровождающий свадьбы, дни рождения или концерты, дневные дискотеки "Детям до 15" или потертые "Кому за 30", вопль разрезающий ночь и лишающий сна. Должно быть что-то подобное слышал Орфей перед тем, как его растерзали вакханки. В моем же случае его издавали школьницы-выпускницы, беснующиеся на пароме, бороздящему воды Днестра.
Подождав, пока плавучий желтый дом исчезнет, Дима достал сценарий.
-Так. Палатка значит будет тут. А вот так будет падать свет...
Где-то в середине процесса я повернул голову и встретился с глазами существа на моей руке, по количеству ног многократно превышающем мои собственные. Через секунду я был уже в 10-ти метрах от съемочной площадки, бешено крутясь и матюкаясь.
-В чем дело, %username%? - с опаской поинтересовался режиссер.
-Ебаные пауки по ебаной траве!
-О-о-о...
-Вот почему я ненавижу природу, - обьяснил я, чуть успокаиваясь, - потому что они ее охуенно любят!
Пауки являются проклятьем всей моей жизни, и занимают первое место среди фобий, обгоняя высоту и ответственность. К сожалению, ко мне они испытывают совершенно противоположные чувства, при любой удобной возможности стараясь идти на контакт, так что спустя 10 минут я вновь взвился в воздух стряхивая с себя майку.
Довольно быстро отщелкав сцену, мы уселись жрать. Диму понесло пиздеть про саундтрек, полностью состоявший из треков его бывшей группы, распавшейся хуй пойми сколько лет назад, затем про субтитры, иностранные конкурсы, и глубинный смысл.
Дима совершенно зря беспокоился про глубинный смысл. В 10-минутном высере про инопланетян, пидорасов, некрофилов и рыбаков широкое раздолье для поиска оного. Особенно, если режиссер сам не озаботился о его наличии.
Думаю, обилием хуевого искусства мы обязаны хищникам. Миллион лет назад каждая тварь с зубами норовила вцепиться нашему имевшему глупость слезть с дерева родичу в задницу, и тот невольно надрочился выглядывать в очертаниях кустов мохнатые рожи. Прошла хуева туча лет, всех хвостатых мы распихали по клеткам, но до сих пор в мешанине цветов ухитряемся выделять формы. Даже, если их там нет.
Солнце пошло на убыль. Нашей троице было охуенно непривычно находиться в обществе друг-друга трезвыми, и лишь лень удерживала от похода за пивом.
Раздался звонок, сообщавший, что наши шмотки покинули столицу, и мы неспеша двинулись через лес к точке сбора. Ожидать прибытия колес было решено в местном деревенском магазине, где мы взяли батлу пива и уселись у входа за длинный деревянный стол с чугунными завитушками (не чета пластиковому говну в городе).
А дальше начало происходить что-то странное. Местные, то и дело сновавшие туда-сюда, здоровались с нами! С абсолютно незнакомыми людьми! Мелкая шпана на словах, а пожилые мужики, бравшие пиво, и выпивавшие прямо у прилавка, за руку. Сказать что я охуел, значит не сказать ничего. С нами уселись еще два седоусых местных, и попивая, спокойно что-то обсуждали. Подъехала машина, пара мужиков помоложе зашли в магазин, взяв какую-то мелочь вроде сигарет и пузырь, а оказавшись на улице, поставили его на стол, сказав "угощайтесь", и уехали. Где-то тут мой градус охуя достиг высшей точки. Пара же наших соседей разлили бутылку себе, нам, подозвали еще одного мимо проходившего селюка, и так же спокойно продолжили разговор. К тому времени, как подъехал наш пепелац, мы успели слегка поплыть.
У родника мы обнаружили остальную часть группы пьяниц и наркоманов, состоявшую из трех парней, и пары страшных телок. Одна из них была подругой присутствовавшего тут же Мишы, а вторая - местным дилером, совершенно удивительным образом попавшая на нашу пьянку.
Невзрачной малолетке по имени Ира на деле оказалось 20 с хуем лет. Скромное телосложение обьяснялось сыроедством, а застывшее выражение лица "да ну нахуй!" - почти ежедневной диетой из лсд и круглых. Глаза ее имели вид, словно им до смерти остоебенило сидеть в глазницах, и они решили вылезти наружу. Абсолютно неестественный смех и незакрывающийся рот завершали картину. Ира с утра была под лсд, возможно именно поэтому Мише удалось быстро расположить ее к себе, уговорив скинуть незнакомым людям дозу, да еще и отправиться с ними хуй пойми куда на хуй пойми сколько. А может, она от природы была ебнутая (скорее всего сыграли роль обе переменных). Помимо языка без костей, Ире очевидно не хватало внимания. Ее навязчивая демонстрация внутреннего мира напоминала извращенца, выпрыгивающего из кустов и распахивающего плащ перед невольными зрителями. Она могла без труда вклиниться в разговор, заявив например:
-А я сегодня уже посрала...
За то время, пока ставили палатку, я успел узнать, что:
-Ира познакомилась с диссациативами во время операции в больнице;
-летом едет в испанию;
-утром танцевала перед прокуратурой;
-есть брат;
-папа назвал ее пиздaболкой;
-она любит кислоту;
-она жрет кислоту целыми днями;
-у нее есть кислота.
Все это она рассказывала во время шивоплясок у костра.
Да, и там опять были ебучие пауки.
Да, я знаю, это природа. Тут везде пауки. Но бля, хули им не сидится на истинно природных образованиях? Как только поставили палатку, я заметил первого пассажира, карабкающегося на стену. Когда я мрачно указал на него Синему, тот понимающе кивнул, ебнул по нему пальцем, и тот упал внутрь палатки, исчезнув где-то в ее глубинах. Синий удовлетворенно кивнул. Проблема мол решена.
Присутствующие дружно решили принять кислоту, а затем пойти собирать дрова. Ира извлекла шприц с сабжем, огласила, что данный билд называется "доктором", мол охуенно лечит все проблемы, извлекла замызганные кусочки рафинированного сахара, подумала, и выкинула его нахуй. Лекарство впрыскивалось напрямую в ротовую полость каждому страждущему. Завершив круг Ира сама присосалась к шприцу, затем счастливо улыбнулась, отошла на два шага, скинула штаны и непринужденно уселась ссать. Более-менее трезвыми остались только мы с Синим. Из веществ Саша котировал лишь каннабиноиды, а я считаю употребление интимным процессом, проводить который следует в одиночестве.
Остальные туристы сгладили горечь лизергина выдув по водному и отправились по дрова.
Ветки сопротивлялись с силой обреченных на смерть, а стимуляторы, снизившие наш порог боли, также урезали ловкость, в связи с чем мы все были в кровоточащих царапинах.
Притащив к костру пару засохших деревьев мы обнаружили Иру, извивающуюся в индоплясках и Диму, тупо глядевшего в огонь.
Мы с Синим подкрались к рюкзакам, спрятанными за палаткой, где наткнулись на уже пирующих Мишу с подругой. Наш квартет, дружно работающий челюстями и разглядывающий закат, посетило одно и то же чувство.
-Такое ощущение, будто мы не черте-где в лесу, а на Чеканах, - озвучила его Мишина спутница.
Я кивнул.
-Та же фигня, только вместо Чекан Ботаника.
Примерно в тоже время выяснилось, что сыроедка попала в затруднительное положение. Наше хрючево нихуя не отвечало ее гастрономическам вкусам, так как из сырых овощей у нас была только картошка, чьи клубни ира почему-то жевать отказалась. Видимо ее порода была не настолько близка к природе, чтобы жевать съедобные корешки. К несчастью, раздался звонок от еще одного тела, находившегося в Кишиневе, но рвущегося к нашему костру, и Ира заказала ему свое меню. Когда на небе засверкали звезды, невооруженным глазом стали видны различия в восприятии окружающего мира окисленными гражданами.
Если Ира, лежа на спине и глядя на звездное небо, что-то лепетала о далеких галактиках, Дима, наша охуенно творческая личность, все также втыкающий в костер, на каждый ее глюк отзывался:
-Че? Да что за хуйню ты несешь?
Я к тому времени от скуки высосал все наши скромные запасы алкоголя (ибо находиться трезвым среди стаи упоротых есть печаль премногая) и грустил по своей квартире, оборудованной благами цивилизации.
Вдали ударил яркий свет. Ломая ветви, носитель этого раздражителя скатился откуда-то сверху в наш костер и стал трясти каждое тело за руку, безбожно светя всем в глаза. Это был штрафник из города, на последней маршрутке в охапку с бананами вырвавшийся из города и каким-то хуем ухитрившийся найти нас в лесу. Буйного быстро успокоили последней дозой лсд.
Через какое-то время окисленным приспичило погулять. Дружной кучей упоротые тела спустились вниз и сгинули во тьме к моему огромному удовольствию.
Пресвятые хуи, как же в одиночку стало охуенно! Лучший момент за всю ночь, когда у костра остался я один (не считая копошившегося в хворосте Синего). Меня накрыло ночью, меня обступил лес. От кидаемого Cиним в костер мусора в тьму взмывались искры, и я наконец осознал, где я. Меня накрыло чувство, которое испытывали миллионы людей по всему миру, во все времена, сидевшие так в прошлом, или в еще не свершившемся будущем, и слушавшие ночь. Я чувствовал необычайную общность со всеми ними. Я больше не был один. Я стал еще одним...
...пока я оргазмировал, Саша в каком-то угаре кормил огню все новый и новый хлам. Бумажки, кульки, обертки от еды. Спустя время, когда вопреки ожиданиям обьебосы таки вышли из леса, и стали рассаживаться, один из них поинтересовался:
-А где белый пакетик? Со шмалью? Вот тут лежал, не видели?
-Неа, - с детской невинностью ответил Синий.
-Вы часом не сожгли ли его нахуй?
-Неа, - все так же продолжал настаивать Синий.
В его оправдание должен сказать, что знай Саша, что он сжигает - он бы голыми руками вытащил ганжу, даже из печей Бухенвальда.
К моменту описываемых событий меня нехуево потянуло спать. Сну в закрытом помещении с кровными инсектоидными врагами я предпочел открытое пространство с возможностью бегства, а потому достал одеяло и растелил у костра. Рядом с Ирой. И это было огромная ошибка. Потому что батарейки у девочки, работавшей на кислоте, сели только с восходом солнца. Остальную ночь я помню урывками. То мой сон прерывает рагаджангл, орущий с чьего-то телефона, то в голову прилетает нога Иры, которая обьебанная делала у костра березку и не справилась с земным притяжением. То просыпаюсь от холода, и стараюсь придвинуться к костру, у которого прыгает голая Ира. Часа в 4 утра я осознал всю тщетность своих действий и усевшись, стал терпеливо ожидать восхода солнца. Утром успокоившиеся товарищи таки нашли еще корабль, и дунув, улеглись. Ира схватив спальный мешок, сгинула где-то в кустах. Лицо нашего водителя, еще окисленного, дунувшего, с закрытыми глазами и беспричинной улыбкой, говорило мне, что домой меня отвезет маршрутка. Которую я и пошел ловить напару с Синим, и если жалею о чем - так это о том, что не поступил так раньше.
Резюмируя наш первый съемочный день, скажу так - ебал я в рот:
ебучую киноиндустрию, сраного режиссера, потертый сценарий, вонючую натуру, ну вас всех нахуй.
В гробу я видел независимое кино.
А через месяц, когда я ответил на звонок Синего, оказалось, что и второй актер послал Диму нахуй. Но тот не сдается, и готовит новый сценарий.
Ужасов.
На природе.
С Ирой.
Это рядовое, казалось бы, явление, повлекло за собой череду событий, в результате которых я оказался в ночном лесу в двадцати километрах от города в компании малознакомых ужратых вусмерть кислотой людей.
Но начнем по порядку.
Мой старый собутыльник Синий, по профессии телевизионный оператор, давно грезил съемками художественного произведения. В этих мечтах ему вторил его старый приятель, тоже работник телевидения, алкоголик и наркоман, Дима. Дима был тощим, длинным и сутулым 30-летним монтажером/массажистом/режиссером/рыбако
Обо всем об этом я узнал сидя под деревом, с пивом в руке, от Синего.
-Поможешь со съемочным процессом, - спросил-уведомил меня собутыльник.
-Такую пьянку я не пропущу, - опрометчиво пообещал я, помятуя, что последний раз, когда Саша пытался снять фильм, он сломал руку, потерял мобильник, и лишь чудом в полном беспамятстве ухитрился добраться домой (и это лишь на стадии раскадровки).
К моему величайшему сожалению я не могу дословно привести здесь полный текст Диминого высера по причине проеба распечатки. Скрипт был настолько хуевый, что достиг в хуевости уровня искусства. Но я честно попытаюсь передать его своими словами.
Сюжет рассказывал о двух личностях, познакомившихся у озера за совместной рыбалкой. В процессе повествования выясняется, что один из них пидорас, а второй - инопланетянин в теле мертвого человека, за каким-то хуем посланный познакомиться с пидорасом (не пытайтесь понять инопланетную логику). Оскорбленный в лучших чувствах пидор требует компенсации, и пришелец отдает ему тушку своего носителя на растерзание. Лента заканчивается довольным гомиком, выходящим поутру после бурной ночи из палатки под лучи утреннего солнца.
Самым же смаком в высере был его язык. Разглядывая мягкий знак, в панике метавшийся по тексту, стремящийся съебаться с родного места и стать туда, где отродясь его не было, на знаки препинания, на новые, выдуманные Димой слова, я сильно усомнился в том, что автор в процессе написания был трезвый. По сравнению со сценарием падонки с udaff.com писали на пушкинском языке. Держа в руках димино творение, я впервые осознал, почему фашисты сжигали книги.
Помимо формы, меня также здорово смущало содержание. Даже не сюжет (хуй с ним), а описание ролей, эдакое "Замечания для господ актеров", в котором мне чудилась симпатия и ассоциация автора с главным героем (ака пидором). Не в первый раз я задумался, с кем же я связался.
Впрочем, Линч 5 лет крутил педали, а Ходоровски лично перехуярил три сотни крольчат, так что я решил не выебываться. Все ради искусства!
Недели через две, пятничным вечером, ко мне завалился Синий с пивом, и обрадовал:
-Завтра в 6 утра едем снимать на 2 дня.
На вопросы же о деталях ответил:
-А хуй его знает. Лей 50 у тебя будет? А то в прошлый раз все на бухло ушло. О, и возьми с собой марку - там вроде грибы смогли достать.
Вот с таким вот напутствием и началось наше кинопроизводство.
Вместо марки лсд я решил взять берцы, куртку и рюкзак со жратвой - и не раз за это себя похвалил.
Меня всегда завораживало раннее утро. Следы ночного разврата нахлестывались на утреннюю свежесть. пивные банки, бегущие спортсмены, плетущиеся домой тусовщики, дворники, засыпающие с работы, не проснувшиеся на работу...
Дима, ожидавший нас на берегу Рышкановского озера, явно относился к детям ночи. Он стоял посреди грязи после прошедшего ночью дождя, в профиль напоминая сильно не выспавшегося коршуна, с опухшим еблом после ночной пьянки. Дико надрывались озерные лягушки. Хрустя улитками под ногами, он потащил нас куда-то в кусты, где должна была происходить первая сцена. С раскадровкой было решено не ебаться, а тупо пофоткать тела на предполагаемых местах действия, затем на досуге все это рассмотреть, подправить, и сунуть под нос господам актерам. Кстати, об актерах.
К моему огромному удивлению (да и всей остальной съемочной бригады) они нашлись довольно легко. Дима, набравшись храбрости, наконец пошел к Хармелину - директору театрального лицея, местному аполлону, покровителю всех городских искусств. Заготовив речь, Дима приготовился уже срать солнцеликому в уши, но Хармелин на первых же фразах сказал "ок", вышел в коридор, ухватил два проходящих мимо кабинета тела, и спросил Диму:
-Эти подойдут?
Диме подошли.
Однако чуть позже, накануне нашего выезда, одно из тел прочитало Димин сценарий, и вежливо отказалось с формулировкой "драматургия слабовата".
-Ну и хуй с ним, - заявил сценарист и режиссер, - даже говорить о нем больше не хочу, - и весь оставшийся день периодически того хуесосил.
Так вот, актеров пока не было. Было нас трое. и Синий был оператором. Улавливаете? Остальных двоих изображать должны были мы с Димой.
И тут я встал перед дилеммой.
С одной стороны, быть инопланетянином гораздо козырнее, чем геем. С другой стороны - по сюжету гей актив, а пришелец оказывается пассивом.
С этими невеселыми мыслями я сидел на берегу, смотрел на жаб, на утренних пожилых жлобов с удочками, взмахивал своей воображаемой, а вокруг скакал Синий, меняя ракурсы.
Зато я наконец узнал расписание дня. Наш съемочный день совпадал с пьянкой на природе Диминых друзей (как блядь неожиданно). Так что после озера мы должны были закинуть свои рюкзаки на Димину хату, и налегке поехать на точку для съемок. Вечером же соучастник пьянки заедет на машине к нему домой, возьмет наш скарб, и отвезет за город, где мы позже и встретимся.
Помесив приозерное говно кедами Синий забеспокоился, и сбросив груз у Димы, мы поехали на базу его телекомпании за спецобувью.
Так уж вышло, что съемки телевизионщики должны были делать в любую погоду. И когда за окном был мрак и пиздец, оператор брал вместе с оборудованием пару резиновых сапог для себя и журналиста. Именно на них и нацелился Синий. Я жутко веселился, потому что они были копией с известной фотки, где довольная свинья разгуливает в сапожках - а Саша обладает довольно пухлыми формами.
Дорога вела нас за город, в село с нежным названием "Пырыта". Добирались мы туда в обнимку со сценарием, синими сапожками и кульком с хрючелом на обычной маршрутке, утыканной иконками святых (каждая +1 к защите), хуевой музыкой (VA Hai Noroc) и сказочной духотой. Синий демонстративно воткнул в ухо наушник и врубил регги. Лол.
Не поймите меня неправильно, я не прочь иной раз послушать ямайские пляски. Но на мой взгляд растафарай мало отличались от молдован. и те, и те жизнерадостны, необразованы, хамски непосредственны, ленивы и предпочитают танцевать а не работать. Под смесь из рутс и жока мы
покинули город...
К берегу Днестра мы шли через лес, полный паутины и пустых бутылок, затем через поле с колосящейся дичкой и парой обосранных коров. Вода Тираса была настолько мутная, словно кто-то специально взболтал ил. Очевидно рыбу, вступившую в период блядок, и внаглую выпрыгивающую из воды, это не сильно заботило. Оценив свет на местности, Дима уселся срать, а я начал второй завтрак.
Вода донесла хуевую музыку и бабий визг.
Тот самый визг, так хорошо знакомый жителям бывшего СССР. Звук паразит, сопровождающий свадьбы, дни рождения или концерты, дневные дискотеки "Детям до 15" или потертые "Кому за 30", вопль разрезающий ночь и лишающий сна. Должно быть что-то подобное слышал Орфей перед тем, как его растерзали вакханки. В моем же случае его издавали школьницы-выпускницы, беснующиеся на пароме, бороздящему воды Днестра.
Подождав, пока плавучий желтый дом исчезнет, Дима достал сценарий.
-Так. Палатка значит будет тут. А вот так будет падать свет...
Где-то в середине процесса я повернул голову и встретился с глазами существа на моей руке, по количеству ног многократно превышающем мои собственные. Через секунду я был уже в 10-ти метрах от съемочной площадки, бешено крутясь и матюкаясь.
-В чем дело, %username%? - с опаской поинтересовался режиссер.
-Ебаные пауки по ебаной траве!
-О-о-о...
-Вот почему я ненавижу природу, - обьяснил я, чуть успокаиваясь, - потому что они ее охуенно любят!
Пауки являются проклятьем всей моей жизни, и занимают первое место среди фобий, обгоняя высоту и ответственность. К сожалению, ко мне они испытывают совершенно противоположные чувства, при любой удобной возможности стараясь идти на контакт, так что спустя 10 минут я вновь взвился в воздух стряхивая с себя майку.
Довольно быстро отщелкав сцену, мы уселись жрать. Диму понесло пиздеть про саундтрек, полностью состоявший из треков его бывшей группы, распавшейся хуй пойми сколько лет назад, затем про субтитры, иностранные конкурсы, и глубинный смысл.
Дима совершенно зря беспокоился про глубинный смысл. В 10-минутном высере про инопланетян, пидорасов, некрофилов и рыбаков широкое раздолье для поиска оного. Особенно, если режиссер сам не озаботился о его наличии.
Думаю, обилием хуевого искусства мы обязаны хищникам. Миллион лет назад каждая тварь с зубами норовила вцепиться нашему имевшему глупость слезть с дерева родичу в задницу, и тот невольно надрочился выглядывать в очертаниях кустов мохнатые рожи. Прошла хуева туча лет, всех хвостатых мы распихали по клеткам, но до сих пор в мешанине цветов ухитряемся выделять формы. Даже, если их там нет.
Солнце пошло на убыль. Нашей троице было охуенно непривычно находиться в обществе друг-друга трезвыми, и лишь лень удерживала от похода за пивом.
Раздался звонок, сообщавший, что наши шмотки покинули столицу, и мы неспеша двинулись через лес к точке сбора. Ожидать прибытия колес было решено в местном деревенском магазине, где мы взяли батлу пива и уселись у входа за длинный деревянный стол с чугунными завитушками (не чета пластиковому говну в городе).
А дальше начало происходить что-то странное. Местные, то и дело сновавшие туда-сюда, здоровались с нами! С абсолютно незнакомыми людьми! Мелкая шпана на словах, а пожилые мужики, бравшие пиво, и выпивавшие прямо у прилавка, за руку. Сказать что я охуел, значит не сказать ничего. С нами уселись еще два седоусых местных, и попивая, спокойно что-то обсуждали. Подъехала машина, пара мужиков помоложе зашли в магазин, взяв какую-то мелочь вроде сигарет и пузырь, а оказавшись на улице, поставили его на стол, сказав "угощайтесь", и уехали. Где-то тут мой градус охуя достиг высшей точки. Пара же наших соседей разлили бутылку себе, нам, подозвали еще одного мимо проходившего селюка, и так же спокойно продолжили разговор. К тому времени, как подъехал наш пепелац, мы успели слегка поплыть.
У родника мы обнаружили остальную часть группы пьяниц и наркоманов, состоявшую из трех парней, и пары страшных телок. Одна из них была подругой присутствовавшего тут же Мишы, а вторая - местным дилером, совершенно удивительным образом попавшая на нашу пьянку.
Невзрачной малолетке по имени Ира на деле оказалось 20 с хуем лет. Скромное телосложение обьяснялось сыроедством, а застывшее выражение лица "да ну нахуй!" - почти ежедневной диетой из лсд и круглых. Глаза ее имели вид, словно им до смерти остоебенило сидеть в глазницах, и они решили вылезти наружу. Абсолютно неестественный смех и незакрывающийся рот завершали картину. Ира с утра была под лсд, возможно именно поэтому Мише удалось быстро расположить ее к себе, уговорив скинуть незнакомым людям дозу, да еще и отправиться с ними хуй пойми куда на хуй пойми сколько. А может, она от природы была ебнутая (скорее всего сыграли роль обе переменных). Помимо языка без костей, Ире очевидно не хватало внимания. Ее навязчивая демонстрация внутреннего мира напоминала извращенца, выпрыгивающего из кустов и распахивающего плащ перед невольными зрителями. Она могла без труда вклиниться в разговор, заявив например:
-А я сегодня уже посрала...
За то время, пока ставили палатку, я успел узнать, что:
-Ира познакомилась с диссациативами во время операции в больнице;
-летом едет в испанию;
-утром танцевала перед прокуратурой;
-есть брат;
-папа назвал ее пиздaболкой;
-она любит кислоту;
-она жрет кислоту целыми днями;
-у нее есть кислота.
Все это она рассказывала во время шивоплясок у костра.
Да, и там опять были ебучие пауки.
Да, я знаю, это природа. Тут везде пауки. Но бля, хули им не сидится на истинно природных образованиях? Как только поставили палатку, я заметил первого пассажира, карабкающегося на стену. Когда я мрачно указал на него Синему, тот понимающе кивнул, ебнул по нему пальцем, и тот упал внутрь палатки, исчезнув где-то в ее глубинах. Синий удовлетворенно кивнул. Проблема мол решена.
Присутствующие дружно решили принять кислоту, а затем пойти собирать дрова. Ира извлекла шприц с сабжем, огласила, что данный билд называется "доктором", мол охуенно лечит все проблемы, извлекла замызганные кусочки рафинированного сахара, подумала, и выкинула его нахуй. Лекарство впрыскивалось напрямую в ротовую полость каждому страждущему. Завершив круг Ира сама присосалась к шприцу, затем счастливо улыбнулась, отошла на два шага, скинула штаны и непринужденно уселась ссать. Более-менее трезвыми остались только мы с Синим. Из веществ Саша котировал лишь каннабиноиды, а я считаю употребление интимным процессом, проводить который следует в одиночестве.
Остальные туристы сгладили горечь лизергина выдув по водному и отправились по дрова.
Ветки сопротивлялись с силой обреченных на смерть, а стимуляторы, снизившие наш порог боли, также урезали ловкость, в связи с чем мы все были в кровоточащих царапинах.
Притащив к костру пару засохших деревьев мы обнаружили Иру, извивающуюся в индоплясках и Диму, тупо глядевшего в огонь.
Мы с Синим подкрались к рюкзакам, спрятанными за палаткой, где наткнулись на уже пирующих Мишу с подругой. Наш квартет, дружно работающий челюстями и разглядывающий закат, посетило одно и то же чувство.
-Такое ощущение, будто мы не черте-где в лесу, а на Чеканах, - озвучила его Мишина спутница.
Я кивнул.
-Та же фигня, только вместо Чекан Ботаника.
Примерно в тоже время выяснилось, что сыроедка попала в затруднительное положение. Наше хрючево нихуя не отвечало ее гастрономическам вкусам, так как из сырых овощей у нас была только картошка, чьи клубни ира почему-то жевать отказалась. Видимо ее порода была не настолько близка к природе, чтобы жевать съедобные корешки. К несчастью, раздался звонок от еще одного тела, находившегося в Кишиневе, но рвущегося к нашему костру, и Ира заказала ему свое меню. Когда на небе засверкали звезды, невооруженным глазом стали видны различия в восприятии окружающего мира окисленными гражданами.
Если Ира, лежа на спине и глядя на звездное небо, что-то лепетала о далеких галактиках, Дима, наша охуенно творческая личность, все также втыкающий в костер, на каждый ее глюк отзывался:
-Че? Да что за хуйню ты несешь?
Я к тому времени от скуки высосал все наши скромные запасы алкоголя (ибо находиться трезвым среди стаи упоротых есть печаль премногая) и грустил по своей квартире, оборудованной благами цивилизации.
Вдали ударил яркий свет. Ломая ветви, носитель этого раздражителя скатился откуда-то сверху в наш костер и стал трясти каждое тело за руку, безбожно светя всем в глаза. Это был штрафник из города, на последней маршрутке в охапку с бананами вырвавшийся из города и каким-то хуем ухитрившийся найти нас в лесу. Буйного быстро успокоили последней дозой лсд.
Через какое-то время окисленным приспичило погулять. Дружной кучей упоротые тела спустились вниз и сгинули во тьме к моему огромному удовольствию.
Пресвятые хуи, как же в одиночку стало охуенно! Лучший момент за всю ночь, когда у костра остался я один (не считая копошившегося в хворосте Синего). Меня накрыло ночью, меня обступил лес. От кидаемого Cиним в костер мусора в тьму взмывались искры, и я наконец осознал, где я. Меня накрыло чувство, которое испытывали миллионы людей по всему миру, во все времена, сидевшие так в прошлом, или в еще не свершившемся будущем, и слушавшие ночь. Я чувствовал необычайную общность со всеми ними. Я больше не был один. Я стал еще одним...
...пока я оргазмировал, Саша в каком-то угаре кормил огню все новый и новый хлам. Бумажки, кульки, обертки от еды. Спустя время, когда вопреки ожиданиям обьебосы таки вышли из леса, и стали рассаживаться, один из них поинтересовался:
-А где белый пакетик? Со шмалью? Вот тут лежал, не видели?
-Неа, - с детской невинностью ответил Синий.
-Вы часом не сожгли ли его нахуй?
-Неа, - все так же продолжал настаивать Синий.
В его оправдание должен сказать, что знай Саша, что он сжигает - он бы голыми руками вытащил ганжу, даже из печей Бухенвальда.
К моменту описываемых событий меня нехуево потянуло спать. Сну в закрытом помещении с кровными инсектоидными врагами я предпочел открытое пространство с возможностью бегства, а потому достал одеяло и растелил у костра. Рядом с Ирой. И это было огромная ошибка. Потому что батарейки у девочки, работавшей на кислоте, сели только с восходом солнца. Остальную ночь я помню урывками. То мой сон прерывает рагаджангл, орущий с чьего-то телефона, то в голову прилетает нога Иры, которая обьебанная делала у костра березку и не справилась с земным притяжением. То просыпаюсь от холода, и стараюсь придвинуться к костру, у которого прыгает голая Ира. Часа в 4 утра я осознал всю тщетность своих действий и усевшись, стал терпеливо ожидать восхода солнца. Утром успокоившиеся товарищи таки нашли еще корабль, и дунув, улеглись. Ира схватив спальный мешок, сгинула где-то в кустах. Лицо нашего водителя, еще окисленного, дунувшего, с закрытыми глазами и беспричинной улыбкой, говорило мне, что домой меня отвезет маршрутка. Которую я и пошел ловить напару с Синим, и если жалею о чем - так это о том, что не поступил так раньше.
Резюмируя наш первый съемочный день, скажу так - ебал я в рот:
ебучую киноиндустрию, сраного режиссера, потертый сценарий, вонючую натуру, ну вас всех нахуй.
В гробу я видел независимое кино.
А через месяц, когда я ответил на звонок Синего, оказалось, что и второй актер послал Диму нахуй. Но тот не сдается, и готовит новый сценарий.
Ужасов.
На природе.
С Ирой.