Ура, господа!
Ахъ, кто тамъ въ траурной "венгеркѣ",
Чей взоръ исполненъ дивныхъ чаръ?
Я узнаю тебя - безсмертный,
Александрійскій лейбъ-гусаръ!

Пускай погибну безвозвратно,
Навѣкъ, друзья, навѣкъ друзья.
Но всё жъ покамѣстъ аккуратно
Пить буду я, пить буду я.

Когда я пьянъ,- а пьянъ всегда я,
Ничто меня не устрашитъ.
И никакая сила ада
Моё блаженство не смутитъ.

Я пью отъ радости и скуки,
Забывъ весь міръ, забывъ весь свѣтъ.
Беру бокалъ я смѣло въ руки,-
И горя нѣтъ, и горя нѣтъ.

Безъ пиджака, въ одномъ халатѣ,
Шинель одѣта въ рукава.
Фуражка тёплая на ватѣ -
Чтобъ не болѣла голова.

А утромъ передъ эскадрономъ
Въ сѣдлѣ я буду строгъ и прямъ.
И взоромъ медленнымъ и томнымъ
Ловить улыбки милыхъ дамъ.

Я возвращался на разсвѣтѣ,
Всегда былъ веселъ, водку пилъ.
И на цыганскомъ факультетѣ
Образованье получилъ.

Когда я только полупьяный,
Я часто вспоминаю Васъ.
И по щекѣ моей румяной
Слеза катится съ пьяныхъ глазъ.

Когда я пьянъ, а пьянъ всегда я,
Ничто меня не устрашитъ.
И никакая сила ада
Мое блаженство не смутитъ.

Я пью отъ радости и скуки,
Забывъ весь міръ, забыв весь свѣтъ.
Беру бокалъ я смѣло въ руки,
И горя нѣтъ, и горя нѣтъ.