Начальное расселение якутов.
Серошевский, Якуты

ТЕКСТ

"За промыслом якуты вместе с русскими удальцами заходили далеко от своей родины: на Шантарские острова, на Амур, даже в Аляску, но, по-видимому, нигде не оставили после себя других следов, кроме названий некоторых рек, озер и урочищ.
Не подлежит сомнению, что как северные, так и южные, западные и восточные окраины якутских поселений суть новейшего происхождения, и предания прямо указывают на окрестности Якутска и на Амгинско-Ленское плоскогорье, как на метрополию этих колоний. Здесь застали их русские.
На Вилюе и Олекме их не было, или было очень мало. Мангазейские казаки, в 1630 году волоком перебравшиеся с Нижней Тунгуски на Чону, правый приток Вилюя, а затем спустившиеся вниз по этим рекам на Лену, не видели якутов на Вилюе. Первое более точное указание по этому поводу в обнародованных материалах мы находим в списке ленских воевод Петра Головина со товарищами,
"о разборке и оценке ясачной и десятичной соболиной казны, собранной на Вилюе, и о пограблении Тунгусами на зимовьях Русских промышленных людей".
Воин Шахов, собиравший там ясак в годах 1636 — 1639 сообщает, что собирал соболиную дань: "с Вилюя реки, с Мургатского, и с Баягирского роду, и с Тамтакулей... да с устья Вилюя реки с Тунгусов и с Якутов с конных и пещих... ".
Там же эти конные якуты называются роду тагусы.
Тот же Воин Шахов сам показал в расспросных речах в 1671 году воеводам Головину, Глебову, что
"он ходил по Вилюю 7 лет, и всякие места и иноземцев рассмотрел, и иноземцев-де с устья Вилюя реки и вверх по Вилюю ясачных и неясачных Якутов и Тунгусов с 5 ООО..." — На 7 человек тунгусских аманатов, он привел только одного якутского 1).
Не упоминает о якутах и Петр Бекетов, который в 1635 году строил Олекминский острог и послал в Енисейск "пространное извещение о всех обстоятельствах" 2).
Ремезов, на своей карте 1701 года, на Олекме и Витиме не обозначил якутов. И тут и там у него помечены тунгусы. Тунгусы сплошь обозначены по Витиму, "Чарой" (Чар), по Олекме и даже севернее, по неизвестной реке Мокма, по положению своему отвечающей Батоме 3).
Надпись "якуты" встречается между Амгой и Леной, там, где проведена речка Татта с левым притоком "Малая". Затем дальше, против устья реки Синей написано: "Ялани промеж тагою и Леною и потем Ялюя живут многие ясашны якуты разных волостей". Якутские жилища обозначены также по Амге, вплоть до Ботальского 4) острога (на правом берегу, в верховьях Амги), а на западном берегу Лены, по речке Синей, где написано: "Синяя, по ней живут тунгусы и якуты ясашных волостей".
На Патоме, правом притоке Лены, между Олекмой и Витимом (сказано неопределенно), "допрежны года живали иноземцы".
По Вилюю не обозначено ни одного якутского стойбища. Ниже Верхневилюйского и Танарейского 5) зимовьев, за рекой Варкой, написано, что "живут тунгусы Снигири" 6). Дальше, вниз по Вилюю, по показанию того же Ремезова живут: Тыгны, Шалагоны, Икалэтагалы, Ймугаты.
Жиганское зимовье обозначено правильно на этой карте, но жилища "жиганских якутов разных волостей" обозначены в устьях Алдана на правом берегу его.
На севере, по Колыме, Индигирке и Яне, обозначены "многие юкагири", а по Амолою ("река омолоева"), верховья которого, очевидно,спутаны с верховьями Яны, Дуолгалаха и Бытантая, обозначены иноземцы "верхоянские якуты" 7).
Севернее Дуолгалаха, по той же стороне реки, написано у Ремезова: "иноземцы по эланям верхоянские тунгусы и якуты", а на правой стороне, севернее устьев Адычы — "Верхоянское зимовье", дальше к северу по той же стороне "р. гэтгэса, а по сим рекам живут якуты разных волостей". Все эти реки плывут в Амолой. Амолой впадает в Лену и, недалеко от его впадения, на правом берегу сказано: "Река Амолоева, по ней живут князек Амолой со своими улусными людьми".
На западе от Лены якутские стойбища обозначены в верховьях М о л о д о й и в устьях Олёнека и на север к морю 8).
Это самые древние, более достоверные сведения, какие существуют о первоначальном расселении якутов.
Ввиду такой скудности, тем более замечательно сообщение Георги, которое он дает, о расселении и количестве якутов, опираясь на переписи 1750 года, значит, спустя всего 50 лет после составления чертежа.
Вот оно: "В Кунгалайском Улуссе десять волостей, которые все вообще называются Кангалайскими, три Хоринскими, три Неруктейскими, две Нажарскими, две Шерковскими, одна Шаликонскою, две Хазикацкими, и пять Мажегарскими. Все вообще платят подушной оклад за5 868 душ, Бугурусский улус состоит из 25 волостей, а в сих считается 6380 душ. В Намеком улусе 13 волостей, из коих шесть называются Намскими. Во всех 3 090 душ. Барагонской улус имеет 7 волостей сего имени и еще 11 инако называемых. Во всех считается 2 948 душ. В Магинском улусе 15 волостей, между коими одна называется Алтайской уповательно по прежним их местам. Во всех 3 356 душ. Все пять улусов платят подушный оклад в город Якуцк, в округах которого они живут.
Олекминская округа, заключающая в себе не только оба берега реки Олекмы в Восточной стороне Лены, но и западный берег самой Лены, содержит пять волостей, которые за 1 823 души платят ясак в Олекминский острог, лежащий на левом берегу Лены, в 13 верстах выше устья реки Олекмы и в 550 верстах выше Якутска к юго-западу.
Вилуй, вышедшая в западной стороне из Лены река, населена преимущественно великим числом якут, которые отдают подушный оклад в три зимовья. Верхнееилуйское зимовье, отстоящее в западо-юго-западную сторону от Якутска на 500 верст, содержит в себе 22 волости, в каких считается 5 911 душ, к Средневилуйскому зимовью, отстоящему от Якутска на 420 верст, принадлежит 15 волостей, в коих 1 270 душ, к Устьвилуйскому же зимовью, стоящему в 12 верстах выше Вилюйского устья, а от Якутска в северо-западную сторону в 338 верстах, причисляется 24 волости, в которых 1417 душ.
Якуты, живущие по реке Яне, впадающей в Ледовитое море в восточной стороне Лены, имеют 18 волостей, в коих 1 662 души, и отдают ясак в Верхоянское зимовье, построенное при верхней Яне в 400 верстах от Якутска в северную сторону.
По Индигирке, текущей с восточной стороны от Яны и вышедшей из Ледовитого моря реки, кочует 12 волостей, из которых в самой большой только 95, а в самой малой только 17, вообще же 493 души в них считается. Они приписаны к Зашиверскому острогу, лежащему вверху при Индигирке, от Якуцка в северо-восточную сторону на 904 версты. Думать надобно, что к сему же острогу принадлежит и Баягатайский улусс, коего шесть волостей, содержащих в себе вообще 761 душу, кочуют по рекам между Индигиркою и Колымою" 9).
Оставляя в стороне ошибки в расстояниях и перемещение Баягантайского улуса на север, все описание Георги безусловно правильно, оно отвечает теперешнему распределению народонаселения и даже пропорциональная густота его близка к настоящей.
По его показаниям,
якуты есть всюду: на южных и на северных окраинах и на Вилюе и на Олекме. Таким образом, произошло поистине чудесное перемещение, в какие-нибудь 50 — 60 лет, огромного количества людей на обширнейшие пространства. Очевидно, что или прежние сведения систематически и согласно извращались, что трудно предположить ввиду доносов, интриг, борьбы того времени, происходивших между енисейскими и мангазейскими казаками, или же последующее распределение было естественно и до вторжения русских существовали искусственные причины, удерживавшие якутов в тесных пределах Амгинско- Ленского плоскогорья. Нужно полагать, что правильно последнее предположение и что рамкой, удерживающей якутов в прежних пределах, были тунгусы.
Ввиду этого мы позволим себе более подробно войти в исследование политических якутско-тунгусских отношений того времени. На карте Ремезова кочевья их окружают территорию якутов сплошным кольцом.
Откуда бы ни шли якуты в присвоенные ими теперь места, они должны были прорываться сквозь кольцо, образуемое тунгусами. Понятно, что как скотоводы они постарались по пришествии в новую страну занять места пастбищные, луговые, в долинах рек и речек, и на берегах озер.
Таких рек, речек и "обсыхающих" 10) озер с каймой покосов и пастбищ по берегам особенно много на Амгинско -Ленском плоскогорье. Горцы-тунгусы хотя и сопротивлялись нашествию, но уступили перед натиском хорошо вооруженных и прекрасно организованных пришельцев, они отошли глубже в горы, к верховьям речек, недоступных и ненужных конным всадникам. Тунгусам, оленеводам, не особенно нужны были влажные лесистые плоскогорья и злачные равнины, занятые прибывавшими с юга пастухами; тем не менее они уступали их неохотно, как неохотно и в настоящее время уступают былые свои территории в Вилюйском округе 11). Следы их пребывания и господства уцелели до сих пор в памяти якутов. "Эти земли тунгусские", — говорили мне в Баягантайском улусе (1884 г.). То же самое повторяли в Намеком, где я самолично находил не раз на пашнях немых свидетелей старины, кости каких-то оленеводов, перемешанные с оленьей упряжью и костями оленей. В Борогонском улусе озеро Миорэ, самый населенный пункт этого улуса, получило, говорят, свое имя от тунгусского родоначальника, некогда там жившего (Борогонский улус, 1884 г., смотри также Врангель, ibid.,Т. 1).

Возможно, что было время, когда тунгусы пробовали ужиться бок о бок с якутами, как это до сих пор водится на окраинах. Но якуты, пуская ежегодно по лугам "палы", жгли лес, пугали зверя, которого и без того стало меньше с увеличением числа охотников. Кроме того, хитрые и ловкие торгаши, они обманывали и эксплуатировали тунгусов, похищали у них женщин, отнимали добычу. Простодушные горцы, уходя от якутских становищ, всегда уносили в сердцах обиду и недоброжелательность. "Знаем мы якутов, обсыпающих свои дома землей..."— с горечью отвечает тунгус, в одном из сказаний, на миролюбивые увещевания якутов (Худяков, ibid.,стр. 68).
Там, где тунгусов было много, где горный характер страны давал им перевес, где богатые рыбные и звериные промыслы делали для них места особенно ценными, они упорно сопротивлялись вторжению якутов и теснили их форпосты назад, в безвозвратно утерянные, густо заселенные пришельцами места.
Миллер приводит предание ленских тунгусов, "что как якуты в оные места пришли, то они (тунгусы) сим чужим гостям всею силою сопротивлялись, чтобы не дать им проходу, однако же от них побеждены были, и сказывают, что главный бой происходил недалеко от устья реки Патомы, при урочище так называемых Гусельных гор, да и ныне еще великие сражения между ними случаются, когда тунгусы при реках Витим, Патом, Олекме и в других тамошних местах найдут якутов на зверином промысле" 12).
Якуты, сильные своей родовой солидарностью, встречали не меньшую солидарность и среди своих врагов. Тунгусы витимские, олекминские, вилюйские, а также северных плоскогорий и прибрежья Ледовитого океана, несомненно сознают единство своего происхождения: они находятся в постоянном общении и охотно заступаются друг за друга 13).
Спафарий и другие ранние путешественники по Вост. Сибири не раз упоминают о местах, прозванных то "кровавыми", то "убиенными", "где бывали драки тунгусов с русскими людьми", и значительно позже Гмелин описывает враждебную встречу тунгусов, какой он сам удостоился над Леной 14).

=================================================================
1) Дополнения к Истор. актам, том И, стр. 229 и 254.

2) Фишер, ibid., стр. 369.

3) Не Наммора ли река или, может быть, "Мыла", по которой расположены наслеги Восточно-Кангалаского улуса, эта речка течет значительно южнее и впадает в Лену. На юге от ее устья написано на карте Ремезова "столб".

4) "Сие зимовье названо Бутальским по Буте, поколенном имени тамошних тунгусов. Оное лежало около ста верст выше устья Май или, как тунгусы обыкновенно считают, на 13 "нюлг", из которых каждая содержит 8 верст" (Фишер, ibid., стр. 377). По мнению этого автора, оно было основано Копыловым в верхнем течении Алдана в 1637 г. Положение этого в свое время знаменитого зимовья не определено в точности.

5) Верх. Вил. при впадении р. К у т е р г и (?) на правом берегу последней, а второе зимовье на левом берегу р. Голанта. Не признать ли в Танарей якутское слово тангара — святой, божество.

6) С н и г и р и, может быть, с и г и р и — якутское презрительное прозвище тунгусов значит: "тальниковые стружки",
но возможно,что оно: с и л и г р и, тунгусское название притока Оленека, а также тунгусское родовое имя.
Нигидальцы так зовут, между прочим, Амур.

7) В одной казацкой отписке, 7146 (1638), пятидесятник Юрьев доносит в Енисейск, что "якуты на Яне, Тузукова улуса, его осадили, убили человека и осаждали 4 недели" (Позаимствовано из неизданных бумаг священника А.А.Ионина, найденных им в Киевском консисторском архиве). Из разысканных мною печатных сведений видно, что Блеска Юрьев был енисейский казачий десятник, что он ушел в 144 г. (1636 г.) с 10 служилыми людьми и 40 промышленными с Олёкминского острожку "на Ламу и которые реки падут своим устьем в море", что было в 1637 г. на Олёнеке и 1638 г. поднялся вверх из устья Яны. "По Янге реке вверх до якутов три недели, — говорится в отписке, — а взяли государева ясаку на 146 год, два сорока 27 соболей, 4 шубы собольи, лисица чернобурая, восемь лисиц сивочерных, одиннадцать лисиц красных". (Дополнение к Актам Истор., том II, стр. 240). Это первые более точные сведения о Янских жителях. В тех же приблизительно годах Постник Иванов (Посничко) собирал со своей стороны ясак по Яне, как это видно из отписки Ленских воевод П. Головина и М. Глебова. Постник в 1638 году с 30 товарищами перебрался в верховья Яны "через камень и вниз по Яне до якутских людей в 4 недели". В верховьях Яны и горах, по его показаниям, жили, как и теперь живут, "Ламутки" (тунгусы), дальше "по Яне и Онге реке живут многие якутские люди, князец Кутурга, да тунгусы... " Из Яны в 1639 году Постник с 27 товарищами идет, придерживаясь р. Толстака (нужно думать, р. Т а с т а х) на "Индигарскую р. в Юкагирскую землицу". "По Тостаху и Индигирские вершины многие неясачные тунгусы-ломутки" а "Юкагирская Индигарская земля" названа "людной", но обозначены в ней только юкагиры (Дот. к Акт. Ист. т. II, стр. 241).

8) С. Ремезов, "Чертежная книга Сибири, 1701 г., лист 17. Везде мы придерживались ремезовского правописания собственных имен.

9) "Описание обитающих в Российском государстве народов". Иоанна Готлиба Георги, 1776 г. Спб., 180 стр.

10) Уолбут — озеро "с убывающей водой".

11) Маак, ibid.,часть II, стр. 45.

12) "Описание Сибирского царства", стр. 23. Я слыхал это самое предание в Запад. Кангаласком улусе в 1891 г. Там по поводу поимки якутами Восточ. Кангалаского улуса нескольких политических ссыльных, бежавших с места причисления, рассказывали, что батомские якуты искони отличались мужеством и хитростью, что некогда на той же реке Батоме они устроили засаду тунгусам и множество их перебили. Очевидно, что тут говорится не о Патоме Витимского нагорья, а о Батоме, проплывающей на юг Амгинско-Ленского плоскогорья. Второй вариант вероятнее, так как нет никаких данных о том, чтобы якуты жили когда-либо на Патоме Витима.


13) Смотри казацкую запись у Миддендорфа в 1 части, стр.42.
"Да у того же князца Межеула был тунгус Чилкагирского роду с Ламы и хотел их, Курбатка Иванова, да Федьку Степанова, убить; а сказывал в прошлом-де в 148 году летом, ходят по Ламе в судах русские люди казаки и побили-де ево родников Чилкагирских тунгусов пятнадцать юрт". Казацкие отписки много и пространно рассказывают о стремительных и хорошо организованных нападениях тунгусов.

14) Ibid.,Ч. II, стр. 299 — 300.