|
|
Пишет fnrd (![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo.gif){kind=small} fnrd)@ 2010-10-28 00:18:00 |
 |
|
 |
|
|
|
|
|
|
 |
|
 |
Вадим Залесский
МЫ ПОМНИМ…
Мы запомним суровую осень,
Скрежет танков и отблеск штыков…
Гимн Москвы – песня «Моя Москва»
Более пятнадцати лет минуло с того времени, о котором здесь пойдет рассказ. Основные моменты были записаны мной (15-летним) тогда в двух школьных тетрадях на 12 и 18 листах. Сейчас пришло время изложить впечатления о пережитом более развёрнуто, основываясь на записях пятнадцатилетней давности, и познакомить с воспоминаниями о тех исторических событиях, произошедших в сентябре-октябре 1993 года, читателей, интересующихся их подробностями. В моих воспоминаниях пойдёт речь о том, что я пережил сам, и основное место в нём будет посвящено не лидерам противоборствующих сторон, а тому, в чём я сам участвовал, что видел, и тем, с кем пережил те дни…
Это воспоминания одного человека из тысяч участников тех событий.
* *
*
ПЕРИОД С 21.09.1993 ПО 01.10.1993
21.09.1993 президент РФ Ельцин подписал свой знаменитый неконституционный указ № 1400 «О поэтапной конституционной реформе», распустив Верховный Совет РФ и Съезд народных депутатов и прервав их работу. Данный указ Ельцин объявил самолично в 20.00 по телевидению. В связи с тем, что домашний телефон был сломан, а мобильных телефонов тогда не было, то я только на следующий день связался с лидером Фронта национал-революционного действия (ФНРД) Ильей Лазаренко. В то время я был членом той, теперь уже легендарной, организации, возникшей в январе 1993 г. из Союза Русской Молодёжи – молодёжного крыла Союза «Христианское Возрождение». И. Лазаренко попросил приехать к Белому Дому к 17.00. В то время я занимался распространением литературы, в т.ч. и издававшейся ФНРД, чтобы заработать небольшое количество карманных денег. Распространение в основном производилось у бывшего музея Ленина или на различных митингах, где оно шло бойко. Много литературы я захватил и к Белому Дома, однако сначала собравшиеся, в т.ч. и члены ФНРД, занимались возведением баррикад, а после их сооружения я начал торговать литературой. Все дни с 21 по 26.09.1993 на том месте, где стояли члены ФНРД реял его партийный флаг. Вплоть до 25.09.1993 время у Белого Дома мы проводили в строительстве и укреплении баррикад, жжении костров для «сугрева» и распространении литературы. В один из вечеров мы с Володькой «Шайбой» пошли за дровами в соседний с Белым Домом двор. Дрова эти представляли из себя разобранную детскую песочницу из бревен. Водрузив бревно на плечи, как Ленин на субботнике, мы направились в обратный путь. Неожиданно из темноты появилось несколько сотрудников правоохранительных органов в штатском и один в милицейской форме, которые были вооружены автоматами АКСУ. Шедшему впереди «Шайбе» один из них упёр автомат в живот и приказал поднять руки и бросить бревно. Мы с «Шайбой» выполнили требование. Огромный «Шайба», понимая, что если бы не автоматы, он бы их всех уложил играючи, сделав невинное лицо, фальшиво, тонюсеньким голоском сказал сотрудникам: «Дяденьки, вы не волнуйтесь, как только Вы сказали, я тут же бревно кинул и поднял руки». Зная «Шайбу», я стоял сзади него и, пользуясь тем, что он меня загораживает, а также тем, что уже смеркалось, улыбался, очень сильно сдерживаясь, чтобы не рассмеяться в голос: уж больно нелепа была наблюдаемая мной сцена. Наигранно кроткое поведение «Шайбы» сыграло свое роль: минут через пять нас отпустили, правда, без бревна.
Ночь с 25 на 26.09.1993 почти все члены ФНРД провели у Белого Дома. Ходили упорные слухи о намечавшемся ночью штурме Белого Дома. К 5 часам утра стало очень некомфортно даже у костра в связи с тем, что одной стороне тела было невыносимо жарко, другой – очень холодно. Имевшаяся в небольшом запасе водка согреться помогала не сильно. Примерно в 7 часов утра мы разъехались, чтобы к 17 часам приехать вновь. Прибыв в указанное время, мы неожиданно попали в живое кольцо, окружавшее Руцкого, который совершал ежедневный обход милицейского оцепления. С криками «Руцкой президент!» огромная масса людей обошла Белый Дом. У каждого более или менее большого скопления сотрудников милиции Руцкой останавливался и через мегафон призывал переходить милиционеров на его сторону. Желающих в стане милиции не находилось. Т.к. я очутился в живом кольце чуть впереди Руцкого, то волей-неволей пришлось вместе со всеми расталкивать собравшихся впереди журналистов. В одном месте дорога сильно сузилась, и наш «вождь» Руцкой, положив руку мне на плечо попросил идти побыстрее. Пришлось чуть сильнее поработать локтями. В ходе этого импровизированного «объезда войск» случился казус. Несмотря на то, что живое кольцо состояло из простых людей, тем не менее штатные охранники дали указание никого в кольцо к Руцкому не пускать. В ходе движения к последнему начал пробираться некий мужчина в очках, одетый в штатское. Сколько он не пытался пройти – прохода ему не давали, пока сам Руцкой не сказал, чтобы к нему пропустили министра внутренних дел. Оказалось, что этот мужичок был министром внутренних дел Дунаевым. Обход продолжался примерно минут двадцать. Пробыв у Белого Дома до позднего вечера члены ФНРД разъехались по домам, на ночь остались Максим Шмырёв и новоиспеченный член ФНРД Герасим (Гера).
Когда на следующий день (27.09.1993 к 17.30) я приехал в назначенное место сбора, то увидел, что проход к Белому Дому перегорожен водомётами, поливальными машинами, колючей проволокой и ОМОНом в полной выкладке. К Белому Дому не пропускали, и у машин собралась порядочная толпа. Как нам было известно, М. Шмырёв и Гера накануне остались у Белого Дома и уходить не собирались.
Примерно через час ОМОН стал вытеснять людей к станции метро «Баррикадная», пустив перед собой солдат-«дзержинцев», а вылезший откуда-то депутат Аксючиц бесперебойно через мегафон стал умолять не поддаваться на провокации. Спрятавшись за свои щиты и спины солдат, омоновцы исподтишка наносили людям удары резиновыми дубинками. Через какое-то время разозлённые люди стали кидать в омоновцев камни, одному из них камень угодил в нос, из которого хлынула кровь. Опустив забрала своих касок, омоновцы продолжали наносить удары дубинками по головам людей, в т.ч. стариков и старух. Тут и там происходили маленькие стычки. Во время одной из них мне удалось сорвать фуражку у одного из сотрудников милиции; сломав козырёк и сорвав с неё в качестве трофея кокарду, я кинул фуражку обратно. Людей оттеснили к зоопарку, а затем продолжали оттеснять к станции метро «Баррикадная» и дальше к Садовому кольцу. Под руководством И. Константинова люди перекрыли Садовое кольцо, поставив поперёк дороги троллейбус. Сотрудники милиции, подогнав грузовую автомашину, стали его оттаскивать, в результате чего под эту автомашину случайно попал полковник ГАИ, который прогиб. Это была вторая жертва противостояния, после гибели сержанта милиции при штурме 23.09.1993 штаба ОВС СНГ, но далеко не последняя…
28.09.1993 был сделан перерыв, а 29.09.1993 мы с Михаилом Моисеевым решили во чтобы то ни стало прорваться в Белый Дом. Первую попытку мы предприняли через стадион «Красная Пресня». Пробравшись на территорию стадиона, мы дошли до самого последнего забора (до него оставалась буквально пара метров), но там нас поймали трое сотрудников милиции. Задержание было забавным. С нами шёл третьим бородатый мужик лет 40. Дойдя почти до забора и увидев очередной пост милиции, мы спрятались за кустами и кучей бетонных плит. Подойти к забору незаметно было невозможно, и мы, остановившись, стали думать, что делать дальше. Тут трое сотрудников милиции вдруг пошли в нашу сторону, и мы укрылись с другой стороны кучи бетонных плит. Когда же они пошли обратно, мужик стал обходить плиты, чтобы видеть, как они уходят. Один из сотрудников милиции резко вернулся и увидел мужика, а потом и нас с Мишей. Тут же подошли и двое других сотрудников милиции. На их вопрос «Что вы тут делаете?», мужик невозмутимо ответил, что ждёт будущего. Проверив документы, одни из сотрудников порывался отправить нас в отделение милиции, но двое других нас отпустили. Обратно по стадиону мы шли не таясь (по всему стадиону были расставлены посты милиции, но пробираясь к забору, нам удалось все их обойти).
Когда мы вышли со стадиона, то пошли в сторону станции метро «Улица 1905 года». Мы шли и смотрели, нельзя ли где пройти дворами к Белому Дому. Но лазейки не было. Милиция была везде: даже в детском саду и церкви были милицейские посты. Мы с Мишей решили выйти на набережную, обогнув «Трёхгорную мануфактуру». Может, там удастся пройти? На набережной также всё было перекрыто. Пошел сильный дождь, и, чтобы спрятаться от него, мы зашли в подъезд дома и поднялись на восьмой этаж – подальше от милиции, прочесывающей подъезды. Вдруг мы увидели, что Белый Дом всего лишь в 100 м от нас. Мы были в сквозном подъезде, правда, вторая дверь, выходящая во двор, была заколочена. Эта дверь вела во двор, далее был аналогичный дом. Мы решили, что в том доме тоже есть сквозной подъезд. Мы вышли из подъезда, но во двор пройти было нельзя: всё было перекрыто. Тогда мы вошли в следующий подъезд и обнаружили, что там вторая дверь открыта. Мы приблизились к двери и осмотрели двор через окно в ней. Вдалеке был виден пост милиции, но к этому времени стемнело, а двор не освещался, и в нём было много деревьев: можно было попробовать пройти двор незамеченными. Мы вышли во двор и прошли через него (как оказалось это были не два разных дома, а один, стоящий кругом). Мы достигли подъезда с противоположенной стороны. Уже будучи у двери, мы услышали голоса и подумали, что там расположен очередной пост, но всё-таки решили войти. Внутри мы обнаружили таких же, как мы, 12 человек, жаждущих прорваться к Белому Дому. Подъезд действительно был сквозной, но вторая дверь была снаружи подпёрта старой батареей отопления. В окно двери мы видели, что вдалеке стоит полковник милиции с автоматом АКСУ, щитом и дубинкой. От Белого Дома нас отделяли дорога и росший вокруг Белого Дома кустарник. На «раз, два, три» мы навалились на дверь и, открыв её, побежали. Полковник с распростёртыми объятиями кинулся на нас, пытаясь затолкать всех обратно в подъезд. Семерых ему вернуть удалось, но семь первых (в т.ч. и мы с Мишей) успели перебежать дорогу. Когда мы уже были у своих, то увидели, что дверь подъезда снова подпёрли батареей, а к ней поставили постового. Стоявшие со стороны Белого Дома коммунисты тут же всех нас задержали, посчитав за провокаторов-диверсантов. Один из прибежавших был баркашовец, о чём он и сказал. Его тут же пропустили. На вопрос нам, кто мы, мы ответили, что тоже баркашовцы, и т.к. у Миши на куртке был значок со свастикой, нас тоже пропустили. С остальными стали разбираться с проверкой документов и долгими объяснениями. Проходя по площади у Белого Дома с противоположенной стороны от набережной, мы обратили внимание, что по сравнению с предыдущими днями она была пустой – людей почти не было. Мы прошлись по баррикадам, поспрашивали о М. Шмырёве и Гере, однако ничего о них выяснить не удалось. По площади разъезжали пять автомашин ГАЗ-31029 «Волга» чёрного цвета без регистрационных знаков, но с проблесковыми маячками и громкоговорителями. Они подъезжали поочередно к баррикадам со всех сторон и, направив громкоговорители в сторону солдат, врубали русские и советские песни и марши. С другой стороны баррикад были видны солдаты с автоматами в касках. В районе гостиницы «Мир» стоял БТР жёлтого (!) цвета с более мощным «матюгальником», чем у «Волг», из которого без конца зачитывали указ Ельцина, а также давали обещания о том, что те депутаты, которые выйдут из здания парламента, получат 3 млн. рублей, квартиру, машину, дачу и т.д. На одной из баррикад мы всё-таки нашли трёх ребят, знавших М. Шмырёва и Геру. Нам сообщили, что утром они ушли от Белого Дома. С ребятами мы прошли внутрь Белого Дома (забегая чуть вперёд, скажу, что одного из них я встретил 03.10.1993 при поездке к «Останкино»). Нам удалось увидеть, каковы были условия обитания защитников Белого Дома: электричества не было, лифты не работали, из еды были колбаса, хлеб и «Кока-кола», курили все сигареты «Дымок», спали на полу на картоне. Ребята проводили нас пешком по тёмным лестницам на 16 этаж (только при входе на лестницу на 1-ом этаже была охрана). Там мы с Мишей остались стоять у окна: было видно, что город жил своей жизнью. Ребята же пошли получать какие-то пропуска у депутата Плотникова, который, впрочем, их им не дал по непонятным причинам.
Попытки прорваться в Белый Дом мы начали в 17.00, прорвались в 18.30 и находились в Белом Доме до 21.00. Ребята проводили нас до баррикад. Мы прошли сквозь них и попали в лапы милиции. Нас обыскали, переписали анкетные данные и ехидно так спросили: «Назащищались?». На что мы ответили, что придём на следующий день. Нам едко сообщили, что ничего у нас не выйдет. На это мы сказали: «Что сегодня получилось, получится и завтра». Сотрудники милиции были весьма удивлены тому факту, что мы смогли прорваться в Белый Дом, и заявили, что мы молодцы, раз смогли это сделать. Правда, на наше прощание «До завтра!» они заскрипели зубами. Вместе с Мишей мы спокойно шли между зданием СЭВ и американским посольством. На этой улице было штук 50 грузовиков ЗИЛ-131 с солдатами и два БТРа (плюс стоявший недалеко жёлтый с «матюгальником»). Мы дошли до ограждения, выходившего на Садовое кольцо, вышли к фасаду задания американского посольства и направились в метро.
На следующий день, 30.09.1993, примерно в 14.00 я приехал к станции метро «Баррикадная», где у меня была деловая встреча с К. Гусевым. Выйдя из метро, мы не смогли пройти, т.к. нас (как и всех случайных прохожих) тут же насильно загнали в него обратно омоновцы, вооружённые автоматами, дубинками и щитами в касках и бронежилетах. Когда же мы снова вышли, нас снова загнали в метро. Кое-как нам удалось пройти. Придя к станции метро «Баррикадная» позже (примерно в 17.00), я случайно встретил М. Шмырёва. Мы постояли и послушали нескончаемые речи на проходившем здесь же, уже какой вечер, митинге. Примерно минут через 30 пожаловал ОМОН, который дубинками стал опять загонять всех в метро. Загоняя людей в метро, омоновские громилы крушили турникеты, будку контролера, плафоны эскалатора. Спустившись на платформу, они запихали всех, кто был на платформе, без разбора в вагоны. Люди доехали до станции метро «Пушкинская» и вышли на Тверскую улицу и перегородили её троллейбусами. Через 20 минут ОМОН подъехал и сюда, опять загнал всех в метро, снова громя всё, что под руку попадалось. Но этого было мало: когда демонстранты спускались по эскалаторам, ОМОН применил слезоточивый газ. Эскалаторы встали, возникла паника и давка, а ОМОН при этом бил всех, находящихся на эскалаторах, чем придётся. Многие спасались тем, что взбирались на межэскалаторное пространство и сбегали или съезжали вниз.
Приехав на станцию метро «Баррикадная» на следующий день, я видел те же самые избиения, что были накануне. Как потом оказалось, подобные избиения мирных граждан происходили ежедневно с 27.09.1993 по 02.10.1993.
Подобное обращение уставшие люди, приезжавшие после работы к Белому Дому, долго терпеть не стали да и не могли. Приезжавших постоянно били (кого и не один раз), потому 2 и 3.10.1993 народ дал отпор пьяным омоновцам, охамевшим от той безнаказанности, с которой они били стариков, детей и женщин. Народ разозли так, что его пришлось давить танками и стрелять из орудий и крупнокалиберных пулемётов, дабы подавить протест.
СОБЫТИЯ 2.10.1993 НА СМОЛЕНСКОЙ ПЛОЩАДИ
… 1.10.1993 примерно в 23.30 мне позвонил И. Лазаренко, и попросил прийти на следующий день на митинг на Смоленской площади. Главная наша цель с К. Гусевым и М. Моисеевым – распространение литературы ФНРД. При этом он потребовал не ввязываться в столкновения с ОМОНом и при возникновении таковых уезжать по домам… С К. Гусевым и М. Моисеевым мы договорились встретиться в 13.00 в центре зала станции метро «Смоленская» Филёвской линии.
На следующий день я приехал в назначенное место, но опоздал на 10 минут. Т.к. ни Кости, ни Миши не было, то решил, что они меня не дождались и ушли на митинг (Костя, в отличие от Миши и меня, всегда отличался пунктуальностью и приходил раньше назначенного времени). Я решил подняться из метро на площадь. Выйдя наверх, я узнал, что информация о начале митинга была неверная, и он начался в 12 часов, так что к 13.15 уже приехал ОМОН и вовсю гонял по площади митингующих. От сквера у здания МИДа толпу оттеснили к универсаму «Смоленский» и улице Старый Арбат, где к празднику «500 лет Арбату» была сооружена из металлических конструкций сцена для концерта. Когда толпу оттеснили к ней щитами и дубинками, мужики стали разбирать эту сцену, а так как она состояла из металлических труб и палок, а также деревянных щитов, то из этого всего получились неплохие баррикады и орудия самообороны. Толпа была приличная, мужиков крепких было достаточно, и поэтому они быстро сложили баррикады, а на омоновцев, пытавшихся перепрыгнуть через неё, посыпался град ударов железными трубками. На моих глазах одному омоновцу пришелся удар трубой по шее. Кровь брызнула фонтаном, и он упал. Остальные омоновцы отступили, явно не ожидая, что «бабульки и психи», которые, как утверждало лживое телевидение, были у Белого Дома, вдруг дали отпор. Замешательство омоновцев было недолгим, и они, озверев, покидали дубинки и щиты, схватили трубы и пошли вперёд, чтобы подойти к своему собрату, валявшемуся в луже крови. Несмотря на такую решительность, атака омоновцев захлебнулась, омоновцы еле успели схватить и оттащить своего товарища (как потом выяснилось из теленовостей, у него был перелом основания черепа, дальнейшая судьба этого омоновца мне не известна). После этого мужики спокойно, без ярости, погнали омоновцев назад, и те, испугавшись, стали стрелять в воздух из пистолетов Макарова, чтобы остановить вошедших во вкус русских ребят.
Около сцены имелась стопка металлических ограждений, используемых милицией при проведении различных массовых мероприятий. Народ использовал их в качестве материала для баррикады, которой стали перекрывать Садовое кольцо. В качестве стройматериала для баррикады пошли также остатки сцены, деревянно-металлический переход на тротуаре возле стройплощадки. Неожиданно откуда-то появилось орудие пролетариата – булыжники. В этот момент с булыжниками в руках появились К. Гусев и М. Моисеев. Оказалось, что они опоздали еще минут на 15. Вместе с ним был и примкнувший к ним А. Соловьёв. Последний не нашел ничего лучше, как прийти в сером камуфляже, который был идентичен камуфляжу ОМОНа. Как результат – он почёсывал ухо, в которое ему, перепутав с омоновцем, треснул кто-то из мужичков. Пришлось ему снять куртку и повязать на пояс, дабы его еще раз не спутали с противником.
… Через некоторое время неугомонные омоновцы снова двинулись в наступление. Для его отражения в ход пошло орудие пролетариата: булыжники летели градом. Первая волна атаки была отбита, но и противник не хотел уступать: он подтянул водомёт – обыкновенную пожарную машину цвета хаки с решетками на окнах. В этот момент, как чёрт из табакерки, откуда-то вынырнул Анпилов. Он в этой обстановке чувствовал себя как рыба в воде: ему, видимо, всегда хотелось совершить что-то подобное октябрьскому перевороту 1917 года. Он решительно направился к ближайшей коммерческой палатке и реквизировал у несопротивлявшихся коммерсантов три ящика пепси-колы. Бутылки были ещё советского образца – стеклянные, объемом 0,33л. Нерастерявшийся К. Гусев тут же схватил четыре бутылки и раздал по одной каждому из нас. Все, кроме меня, сразу же покидали их в ОМОН, который при поддержке водомёта вновь пошёл в атаку. Я же решил немного промочить горло и выпил содержимое бутылки, а уж потом она улетела в атакующих (уже более 15 лет из-за этого мне приходится терпеть насмешки М. Моисеева, периодически напоминающего об этом эпизоде). ОМОН в это время закрылся от летевших камней и бутылок двумя рядами щитов (сверху и снизу) так называемой «черепахой» и всё ближе подходил к баррикаде. Моя пустая бутылка от пепси угодила в смотровую щель в нижнем ряду щитов. Послышался крик и матерная брань омоновцев. Но в этот момент сражения наше внимание больше занимал уже водомёт, который подъехал довольно близко, но работал весьма странно: вместо того, чтобы лить воду в сторону баррикад, он поливал жалкие остатки сцены, где кроме журналистов никого не было. Направление струи воды регулировал омоновец, высунувшийся из люка в крыше кабины. Пока он поливал сцену, кто-то умудрился засветить ему кирпичом в ухо. Омоновцу это явно пришлось не по душе, он залез в кабину и закрыл люк, после чего водомёт развернулся и уехал в противоположную сторону, видимо, для перегруппировки. На водомёт обрушился град камней. Вместе с водомётом отступили и омоновцы, опять стреляя в воздух. Вторая волна атаки была отбита. Она оказалась последней. Минут через пятнадцать водомёт в одиночестве (без поддержки омоновцев) подъехал к баррикаде настолько близко, что струя летела над головами людей, спрятавшихся за баррикадой. Омоновцу, занимавшемуся регулировкой направления струи воды, вновь не повезло: на сей раз кирпич угодил ему в лицо. Водомёт тут же развернулся и под прощальный град камней уехал и больше в этот день не появлялся. ОМОН и подъехавшие ещё 7 водомётов тоже, видимо, решили, что с них на сегодня хватит. И это несмотря на то, что с тыла появился ОМОН, где народом также были построены баррикады. ОМОН встал с двух сторон в выжидательной позиции. У людей же сохранился путь отхода: в этом небольшом отрезке между баррикадами располагался вход на станцию метро «Смоленская» Арбатско-Покровской линии. После этого под вдохновляющую речь Анпилова о том, что надо жечь костры, «чтобы в Доме Советов по дыму видели, что их поддерживают», народ и запалил их на проезжей части. Жгли костры на протяжении восьми часов.
Нам уже сильно хотелось есть. Война войной, но обед-то по расписанию. В контролируемом народом пространстве располагалась всего одна коммерческая палатка, но после славного рейда Анпилова и конфискации пепси-колы коммерсанты закрыли палатку и куда-то исчезли. Однако на витрине лежала огромная копчёная свиная нога. М. Моисеев ходил, как кот, кругами вокруг палатки и всё предлагал заняться грабежом и, разбив стекло витрины, отведать свиную ногу. Есть хотелось отчаянно, но совесть не позволяла это сделать. М. Моисеев долго склонял нас стащить эту ногу. Когда мы было уже согласились – голод-то не тётка, пришли коммерсанты и закрыли витрины палатки металлическими ставнями. Вобщем, свиной ноги мы так и не отведали.
В 19.15 голод окончательно победил, и мы решили расходиться по домам. Неутомимый М. Моисеев решил, что просто так он уйти не может: если не получилось в качестве трофея заполучить свиную ногу, то надо хотя бы со столба снять имперский флаг. Ему это удалось и, насколько мне известно, он до сих пор его хранит как память.
3.10.1993
3.10.1993 примерно в 12 часов, я встретился у бывшего музея Ленина с Алексеем Алексеевичем Широпаевым, Михаилом Маховым, М. Моисеевым и К. Гусевым. И. Лазаренко так и не появился, хотя обещал. Постояв примерно час и не дождавшись Илью, мы решили поехать на Октябрьскую площадь, где, как нам было известно, должен был проходить митинг. Поскольку все митинги за последнюю неделю не обходились без столкновений с ОМОНом, А. Широпаев, как самый старший среди нас, колебался, стоит ли ехать. Коллективное мнение победило, и мы поехали…
Приехав на Октябрьскую площадь, мы узнали, что большая часть людей ушла по Садовому кольцу в направлении Крымского моста, но меньшая часть осталась и продолжала митинг. Площадь была огорожена двумя кольцами ОМОНа, а здание МВД – аж в четыре, но был оставлен коридор для прохода в сторону Крымского моста. К нашей компании подошёл А. Дугин и его помощник А. Карагодин. Собравшиеся решили поехать на Смоленскую площадь. Но т.к. М. Моисеев испарился куда-то в поисках пива, пришлось разделится: все, кроме меня и К. Гусева, уехали, а мы остались ждать Мишу. Минут через 15 он пришёл и виновато сказал, что пива не нашёл, но взамен принёс нам по горячей сосиске. Ну по сосиске так по сосиске… Пока ели, оставшаяся часть собравшихся вдруг решила, что им тоже необходимо идти в сторону Крымского моста за первой колонной. Мы втроём решили идти вместе с колонной, а не на метро догонять уехавших товарищей. Шли мы в первых рядах колонны. По дороге встречали военные грузовики с разбитыми стёклами, на которых привозили ОМОН и солдат для оцепления Белого Дома. Проходя по Смоленской площади, увидели, что все баррикады, построенные накануне, уже разобраны, на асфальте не было ни кирпичика, ни стёклышка, милицейскую будку, которую мы с К. Гусевым притащили на баррикады, вернули на место; только оплавившийся асфальт указывал на места, где горели самые большие костры. Пройдя чуть дальше, мы увидели вынырнувшего откуда-то Анпилова. Он через мегафон сообщил, что по его последним данным мэрия взята и блокада Белого Дома прорвана. В это время навстречу из-под моста на огромной скорости вылетели два грузовика и один автобус с восставшими. Как стало понятно позже, автотранспорт был конфискован у внутренних войск. Машины развернулись, и пассажиры крикнули, что мэрия взята и все едут штурмовать Останкино. Люди побежали к машинам, но в грузовик удалось влезть только И. Константинову, мне же удалось залезть в открытую дверь автобуса. Тут колонна машин тронулась, и я с сожалением увидел, что Костя и Миша остались и в машины не влезли. Автобус и грузовики приехали к мэрии и Белому Дому и встали в колонну других машин, собиравшихся ехать в Останкино. Мы медленно ехали мимо мэрии. Было видно, что с милиции и солдат снимают бронежилеты и каски, забирают щиты и дубинки. Также они снимали шинели и бушлаты. Воспользовавшись ситуацией (я стоял на нижней подножке автобуса, и дверь была приоткрыта) и не удержавшись от мальчишеского соблазна захватить небольшой трофей, я на ходу снял фуражку с головы кого-то сотрудника милиции. Милиционер, стоявший спиной, даже не повернулся. Пока мы на небольшой скорости объезжали мэрию, вдруг в здании что-то грохнуло (видимо, кто-то пальнул из гранатомёта), потом раздалось несколько выстрелов, после чего из мэрии выбежала группа автоматчиков и сдалась в плен. Досмотреть эпизод не удалось, т.к. в этот момент автобус резко набрал скорость, и мы помчались в Останкино. В автобусе я раздобыл щит, каску и дубинку.
Часть дороги нашу огромную колонну из автобусов и грузовиков сопровождали БТРы с людьми в масках, одетыми в камуфляж и с автоматами. Над БТРами на антеннах развевались красные флаги. Как потом выяснилось, это был отряд «Витязь». Колонна неслась по улицам Москвы на бешеной скорости. Из машин во все стороны развевались красные и имперские флаги. Люди скандировали «Ельцина долой!» и «Остан-кин-но!». Прохожие на улицах в основном приветствовали колонну, но вышедшие из палаток торговцы с юга стояли хмурые, некоторые показывали жест из поднятого среднего пальца руки. Когда колонна стала сворачивать с проспекта Мира, часть БТРов поехала прямо, а часть, резко набрав скорость, пошла на обгон колонны. Люди на броне стали показывать римский жест смерти. Наконец колонна приехала в Останкино. Обогнавшие колонну БТРы уже рассредоточились вокруг Останкинского телецентра. После этого все пошли к телецентру. В окна входа в д. 12 по ул. Академика Королёва было видно, что люди в масках баррикадируют здание изнутри. Один из входов снаружи охраняли солдаты внутренних войск. На крыльце центрального входа в дом 12 Анпилов и А. Макашов (он был в бронежилете, чёрном берете и с автоматом) организовали митинг. Как понято сейчас, это был неверный ход. Если уж приняли решение брать Останкино, надо было штурмовать здание сразу, а не устраивать митинг, давая тем самым обороняющимся время для организации обороны. Справедливости ради надо сказать, что генерал Макашов предпринимал кое-какие действия направленные на организацию штурма: так, я сам слышал, как он послал двух человек разведать обстановку у телебашни. Постояв немного и, решив, что нескончаемые бестолковые речи Анпилова мне надоели, я пошёл искать своих. Не найдя никого, решил съездить поискать их у Белого Дома – автомашины ездили постоянно туда и обратно, перевозя людей. Я подошёл к автомашине ЗИЛ-131 и попросил шофёра взять меня к Белому Дому. Шофёр ответил, что-то невразумительное, и я пошёл к следующей автомашине. Там мужик был более сговорчив. Он согласился, но попросил посмотреть сначала, пустой ли кузов. Проверив, что в кузове никого нет, я залез в кабину. Наш ЗИЛ-131 и другие автомашины стали выстраивать небольшую колонну, которая должна была ехать к Белому Дому. Впереди встал «Форд» с синим проблесковым маячком, потом мы на ЗИЛе, затем поставили автобус, замыкал колонну ЗИЛ с вышеуказанным водителем, который ответил мне что-то невразумительное. Минут через пять колонна тронулась в путь. Ехали мы со скоростью 80-100 км/ч, не останавливаясь на светофорах; «Форд» ехал, включив маячок и сирену. Больше всего меня забавлял вид шофёра (он был в серой кепке в черную крапинку – типично советской – поверх которой была одета каска, в зубах он зажал папиросу «Казбек») и надпись на приборной доске: «Приказ: Больше 40 км/ч не выжимать» (это при нашей-то скорости!). По всему пути мы не встретили ни одного милиционера, даже в «стаканах», которые тогда ещё были. На обратном пути, правда, видели одну автомашину ГАИ и двух милиционеров. Оказалось, что последний ЗИЛ в нашей колонне не то кого-то сбил, не то в кого-то врезался на светофоре, вот они и разбирались.
Прибыв к Белому Дому, мы подъехали к балкону, где стояли звуковые колонки и транслировали речь Хасбулатова, который заявил, что «Останкино» уже взято. Темнело, и здание Белого Дома, впервые за несколько дней, было ярко освещено. Люди, узнав, что мы из Останкина, спрашивали, как там обстоят дела. Я отвечал, что в телецентре засел спецназ и когда мы уезжали, то телецентр взят не был. Я предлагал людям садиться в кузов и ехать в Останкино на подмогу. Через 5-7 минут кузов был заполнен. Как потом выяснилось, в кузове ехал и И. Константинов, успевший из Останкина вернуться в Белый Дом и теперь опять ехавший туда. Снова начали формировать колонну. Неожиданно возникли проблемы. Ехавший впереди «Форд» окружили бабки из «Трудовой России» и, крича, что это буржуи, предлагали побить всех, кто находился в машине. Последовало долгое разбирательство. Нам с шофёром пришлось убеждать бабок, что буржуев там нет и машина нам нужна в качестве сопровождения для автоколонны. Люди в кузове стали уже волноваться и спрашивать, сколько их будут томить в кузове. Наконец, бабки угомонились и расступились. Колонна была теперь побольше: впереди поставили «Форд», затем наш ЗИЛ, три автобуса ЛиАЗ и машина ГАИ, замыкавшая колонну. С криками «Ельцина долой!», раздававшихся из кузова, мы долетели до Останкина. На подъезде колонна сбавила скорость. Я снял каску, т.к. она была тяжелая и надел милицейскую фуражку. Бабки из «Трудовой России» были и здесь. Одна из них, увидев меня в фуражке, начала орать на всю улицу: «Сбежались, мусора пархатые!» Только увидев, кто едет в кузове, она успокоилась и стала аплодировать. Подъехав к крыльцу, где раньше шёл митинг, мы увидели, что там никого нет. Да и рядом народу было не особо много. Приехавшие стали вылезать из автомашин. Вдалеке раздавался треск, похожий на автоматный, но это не удивляло, т.к. когда мы уезжали, он тоже был.
Люди обступили нашу автомашину и стали расспрашивать, что творится в Белом Доме. Мы стали рассказывать, что народ гуляет, песни поёт, рассказали и про слова Хасбулатова. Водитель, спросив, останусь ли я в кабине, ушёл по делам. В это время ко мне подбежали откуда-то М. Моисеев и А. Широпаев, которые стали ругаться. Я не мог ничего не понять. Тут они всё объяснили. Оказалось, буквально 5 минут назад они стояли со всеми нашими ребятами и с А.Дугиным у входа в телецентр. Вдруг раздался взрыв, видимо, заряда гранатомёта. Все легли на землю. Началась беглая сумасшедшая автоматная стрельба, и они оказались в её центре, пули летели буквально над головой. В результате все расползлись кто куда и потерялись. А. Широпаев и М. Моисеев друг друга нашли. Тут Миша увидел, что из кузова приехавшего грузовика вылез И. Константинов. Случайно посмотрев на кабину, М. Моисеев увидел меня. Миша заявил, что думал, что я как всегда влез в эпицентр и погиб, вспоминая, как днём я от них уехал на автобусе. Мы отошли от грузовика к ограде парка и стали искать ребят. В это время с крыши телецентра раздалась очередь трассирующими пулями. Часть пуль угодила в грузовик, на котором я недавно приехал. Он заполыхал как спичка. Широпаев стал сокрушаться по поводу того, что он, мол, дурак, согласился, чтобы мы пошли на митинг, и что если с кем-то что-то случится, то это его вина. В тот вечер, несмотря на долгие поиски, в т.ч. и под огнём, найти никого не удалось.
Мы решили перебежать к ограде территории телебашни. Неожиданно БТР, стоявший у входа в телецентр со стороны Останкинского пруда, направил в нашу сторону свой прожектор. Луч скользнул и по нам. Мы легли. Через несколько секунд раздалась пулемётная очередь. Пули зазвенели, ударяясь об ограду, располагавшуюся сзади нас. Мужчину в 5-6 м от нас ранило рикошетом в ногу. Его унесли. Мы лежали и видели, как кто-то стрелял с крыши телецентра трассирующими пулями в мостовую, пули рикошетили и уходили в небо (как бы это ни звучало, – зрелище было красивое). После этого пули попали в грузовик ЗИЛ-131, таранивший вход в технический центр «Останкино» (АЗС-3) и грузовик загорелся. Первый этаж здания и росшие рядом с ним ёлки уже горели после того, как туда выстрелили из гранатомёта. Недалеко от нашего местонахождения кто-то подорвал два взрывпакета, и нас ослепило яркими вспышками.
От центрального входа телецентра к зданию АЗС-3 поехали два БТРа. Люди залегли. Позже по телевизору я видел, что эти БТРы стали расстреливать трассирующими пулями кусты у здания АЗС-3. Пока БТРы разъезжали у здания АЗС-3, кто-то из водителей влез в кабины автобусов ЛиАЗ из приехавшей от Белого Дома автоколонны и перегородил ими обе стороны дороги (одним – одну сторону, другим – другую), при этом на разделительной полосе между ними стоял массивный рекламный щит из металла с основанием, залитым бетоном. Таким образом, когда БТРы решили вернуться к телецентру, дорога оказалась закрытой. Они остановились, и один из БТРов стал в упор расстреливать автобус. Результата не было. Тогда БТР дал очередь по небольшой роще, откуда послышались крики. БТР отъехал чуть назад и с разгона врезался в заднюю часть автобуса. Автобус с искорёженным задом, превратившийся в груду металла, отбросило в сторону. БТРы поехали к входу в телецентр со стороны пруда. Едущий вторым БТР, перед тем как свернуть, дал ещё одну очередь по толпе. В 10 м от меня упал мужчина с тремя дырами от крупнокалиберных трассирующих пуль в животе и груди. Тут А. Широпаев потребовал, чтобы я бросил щит, т.к. от пуль он не спасёт, а в свете уличных фонарей он отражает свет, как зеркало, и я был хорошей мишенью. Пришлось бросить щит на дорогу.
После этого мы стали сперва отползать, а потом и отходить по ул. Академика Королёва к станции метро «ВДНХ». Проходя мимо одного из светофоров, мы увидели, что там стояло примерно 20 автомашин. Те, что стояли спереди, успели развернуться, а сзади – нет. В эти автомашины на полной скорости врезался БТР, за ним ехало ещё три БТРа. На их броне сидели автоматчики в масках. Двое или трое из них дали автоматные очереди в сторону шедших людей. Мы залегли. Не успели мы подняться, как в ту же сторону, куда они уехали, проехал грузовик ЗИЛ-131. Из брезентового окна грузовика также раздалась автоматная очередь. Мы снова залегли. Неподалеку от нас ранило старушку (кажется, в плечо или в руку).
Текст полностью: http://community.livejournal.com/war_we
МЫ ПОМНИМ…
Мы запомним суровую осень,
Скрежет танков и отблеск штыков…
Гимн Москвы – песня «Моя Москва»
Более пятнадцати лет минуло с того времени, о котором здесь пойдет рассказ. Основные моменты были записаны мной (15-летним) тогда в двух школьных тетрадях на 12 и 18 листах. Сейчас пришло время изложить впечатления о пережитом более развёрнуто, основываясь на записях пятнадцатилетней давности, и познакомить с воспоминаниями о тех исторических событиях, произошедших в сентябре-октябре 1993 года, читателей, интересующихся их подробностями. В моих воспоминаниях пойдёт речь о том, что я пережил сам, и основное место в нём будет посвящено не лидерам противоборствующих сторон, а тому, в чём я сам участвовал, что видел, и тем, с кем пережил те дни…
Это воспоминания одного человека из тысяч участников тех событий.
* *
*
ПЕРИОД С 21.09.1993 ПО 01.10.1993
21.09.1993 президент РФ Ельцин подписал свой знаменитый неконституционный указ № 1400 «О поэтапной конституционной реформе», распустив Верховный Совет РФ и Съезд народных депутатов и прервав их работу. Данный указ Ельцин объявил самолично в 20.00 по телевидению. В связи с тем, что домашний телефон был сломан, а мобильных телефонов тогда не было, то я только на следующий день связался с лидером Фронта национал-революционного действия (ФНРД) Ильей Лазаренко. В то время я был членом той, теперь уже легендарной, организации, возникшей в январе 1993 г. из Союза Русской Молодёжи – молодёжного крыла Союза «Христианское Возрождение». И. Лазаренко попросил приехать к Белому Дому к 17.00. В то время я занимался распространением литературы, в т.ч. и издававшейся ФНРД, чтобы заработать небольшое количество карманных денег. Распространение в основном производилось у бывшего музея Ленина или на различных митингах, где оно шло бойко. Много литературы я захватил и к Белому Дома, однако сначала собравшиеся, в т.ч. и члены ФНРД, занимались возведением баррикад, а после их сооружения я начал торговать литературой. Все дни с 21 по 26.09.1993 на том месте, где стояли члены ФНРД реял его партийный флаг. Вплоть до 25.09.1993 время у Белого Дома мы проводили в строительстве и укреплении баррикад, жжении костров для «сугрева» и распространении литературы. В один из вечеров мы с Володькой «Шайбой» пошли за дровами в соседний с Белым Домом двор. Дрова эти представляли из себя разобранную детскую песочницу из бревен. Водрузив бревно на плечи, как Ленин на субботнике, мы направились в обратный путь. Неожиданно из темноты появилось несколько сотрудников правоохранительных органов в штатском и один в милицейской форме, которые были вооружены автоматами АКСУ. Шедшему впереди «Шайбе» один из них упёр автомат в живот и приказал поднять руки и бросить бревно. Мы с «Шайбой» выполнили требование. Огромный «Шайба», понимая, что если бы не автоматы, он бы их всех уложил играючи, сделав невинное лицо, фальшиво, тонюсеньким голоском сказал сотрудникам: «Дяденьки, вы не волнуйтесь, как только Вы сказали, я тут же бревно кинул и поднял руки». Зная «Шайбу», я стоял сзади него и, пользуясь тем, что он меня загораживает, а также тем, что уже смеркалось, улыбался, очень сильно сдерживаясь, чтобы не рассмеяться в голос: уж больно нелепа была наблюдаемая мной сцена. Наигранно кроткое поведение «Шайбы» сыграло свое роль: минут через пять нас отпустили, правда, без бревна.
Ночь с 25 на 26.09.1993 почти все члены ФНРД провели у Белого Дома. Ходили упорные слухи о намечавшемся ночью штурме Белого Дома. К 5 часам утра стало очень некомфортно даже у костра в связи с тем, что одной стороне тела было невыносимо жарко, другой – очень холодно. Имевшаяся в небольшом запасе водка согреться помогала не сильно. Примерно в 7 часов утра мы разъехались, чтобы к 17 часам приехать вновь. Прибыв в указанное время, мы неожиданно попали в живое кольцо, окружавшее Руцкого, который совершал ежедневный обход милицейского оцепления. С криками «Руцкой президент!» огромная масса людей обошла Белый Дом. У каждого более или менее большого скопления сотрудников милиции Руцкой останавливался и через мегафон призывал переходить милиционеров на его сторону. Желающих в стане милиции не находилось. Т.к. я очутился в живом кольце чуть впереди Руцкого, то волей-неволей пришлось вместе со всеми расталкивать собравшихся впереди журналистов. В одном месте дорога сильно сузилась, и наш «вождь» Руцкой, положив руку мне на плечо попросил идти побыстрее. Пришлось чуть сильнее поработать локтями. В ходе этого импровизированного «объезда войск» случился казус. Несмотря на то, что живое кольцо состояло из простых людей, тем не менее штатные охранники дали указание никого в кольцо к Руцкому не пускать. В ходе движения к последнему начал пробираться некий мужчина в очках, одетый в штатское. Сколько он не пытался пройти – прохода ему не давали, пока сам Руцкой не сказал, чтобы к нему пропустили министра внутренних дел. Оказалось, что этот мужичок был министром внутренних дел Дунаевым. Обход продолжался примерно минут двадцать. Пробыв у Белого Дома до позднего вечера члены ФНРД разъехались по домам, на ночь остались Максим Шмырёв и новоиспеченный член ФНРД Герасим (Гера).
Когда на следующий день (27.09.1993 к 17.30) я приехал в назначенное место сбора, то увидел, что проход к Белому Дому перегорожен водомётами, поливальными машинами, колючей проволокой и ОМОНом в полной выкладке. К Белому Дому не пропускали, и у машин собралась порядочная толпа. Как нам было известно, М. Шмырёв и Гера накануне остались у Белого Дома и уходить не собирались.
Примерно через час ОМОН стал вытеснять людей к станции метро «Баррикадная», пустив перед собой солдат-«дзержинцев», а вылезший откуда-то депутат Аксючиц бесперебойно через мегафон стал умолять не поддаваться на провокации. Спрятавшись за свои щиты и спины солдат, омоновцы исподтишка наносили людям удары резиновыми дубинками. Через какое-то время разозлённые люди стали кидать в омоновцев камни, одному из них камень угодил в нос, из которого хлынула кровь. Опустив забрала своих касок, омоновцы продолжали наносить удары дубинками по головам людей, в т.ч. стариков и старух. Тут и там происходили маленькие стычки. Во время одной из них мне удалось сорвать фуражку у одного из сотрудников милиции; сломав козырёк и сорвав с неё в качестве трофея кокарду, я кинул фуражку обратно. Людей оттеснили к зоопарку, а затем продолжали оттеснять к станции метро «Баррикадная» и дальше к Садовому кольцу. Под руководством И. Константинова люди перекрыли Садовое кольцо, поставив поперёк дороги троллейбус. Сотрудники милиции, подогнав грузовую автомашину, стали его оттаскивать, в результате чего под эту автомашину случайно попал полковник ГАИ, который прогиб. Это была вторая жертва противостояния, после гибели сержанта милиции при штурме 23.09.1993 штаба ОВС СНГ, но далеко не последняя…
28.09.1993 был сделан перерыв, а 29.09.1993 мы с Михаилом Моисеевым решили во чтобы то ни стало прорваться в Белый Дом. Первую попытку мы предприняли через стадион «Красная Пресня». Пробравшись на территорию стадиона, мы дошли до самого последнего забора (до него оставалась буквально пара метров), но там нас поймали трое сотрудников милиции. Задержание было забавным. С нами шёл третьим бородатый мужик лет 40. Дойдя почти до забора и увидев очередной пост милиции, мы спрятались за кустами и кучей бетонных плит. Подойти к забору незаметно было невозможно, и мы, остановившись, стали думать, что делать дальше. Тут трое сотрудников милиции вдруг пошли в нашу сторону, и мы укрылись с другой стороны кучи бетонных плит. Когда же они пошли обратно, мужик стал обходить плиты, чтобы видеть, как они уходят. Один из сотрудников милиции резко вернулся и увидел мужика, а потом и нас с Мишей. Тут же подошли и двое других сотрудников милиции. На их вопрос «Что вы тут делаете?», мужик невозмутимо ответил, что ждёт будущего. Проверив документы, одни из сотрудников порывался отправить нас в отделение милиции, но двое других нас отпустили. Обратно по стадиону мы шли не таясь (по всему стадиону были расставлены посты милиции, но пробираясь к забору, нам удалось все их обойти).
Когда мы вышли со стадиона, то пошли в сторону станции метро «Улица 1905 года». Мы шли и смотрели, нельзя ли где пройти дворами к Белому Дому. Но лазейки не было. Милиция была везде: даже в детском саду и церкви были милицейские посты. Мы с Мишей решили выйти на набережную, обогнув «Трёхгорную мануфактуру». Может, там удастся пройти? На набережной также всё было перекрыто. Пошел сильный дождь, и, чтобы спрятаться от него, мы зашли в подъезд дома и поднялись на восьмой этаж – подальше от милиции, прочесывающей подъезды. Вдруг мы увидели, что Белый Дом всего лишь в 100 м от нас. Мы были в сквозном подъезде, правда, вторая дверь, выходящая во двор, была заколочена. Эта дверь вела во двор, далее был аналогичный дом. Мы решили, что в том доме тоже есть сквозной подъезд. Мы вышли из подъезда, но во двор пройти было нельзя: всё было перекрыто. Тогда мы вошли в следующий подъезд и обнаружили, что там вторая дверь открыта. Мы приблизились к двери и осмотрели двор через окно в ней. Вдалеке был виден пост милиции, но к этому времени стемнело, а двор не освещался, и в нём было много деревьев: можно было попробовать пройти двор незамеченными. Мы вышли во двор и прошли через него (как оказалось это были не два разных дома, а один, стоящий кругом). Мы достигли подъезда с противоположенной стороны. Уже будучи у двери, мы услышали голоса и подумали, что там расположен очередной пост, но всё-таки решили войти. Внутри мы обнаружили таких же, как мы, 12 человек, жаждущих прорваться к Белому Дому. Подъезд действительно был сквозной, но вторая дверь была снаружи подпёрта старой батареей отопления. В окно двери мы видели, что вдалеке стоит полковник милиции с автоматом АКСУ, щитом и дубинкой. От Белого Дома нас отделяли дорога и росший вокруг Белого Дома кустарник. На «раз, два, три» мы навалились на дверь и, открыв её, побежали. Полковник с распростёртыми объятиями кинулся на нас, пытаясь затолкать всех обратно в подъезд. Семерых ему вернуть удалось, но семь первых (в т.ч. и мы с Мишей) успели перебежать дорогу. Когда мы уже были у своих, то увидели, что дверь подъезда снова подпёрли батареей, а к ней поставили постового. Стоявшие со стороны Белого Дома коммунисты тут же всех нас задержали, посчитав за провокаторов-диверсантов. Один из прибежавших был баркашовец, о чём он и сказал. Его тут же пропустили. На вопрос нам, кто мы, мы ответили, что тоже баркашовцы, и т.к. у Миши на куртке был значок со свастикой, нас тоже пропустили. С остальными стали разбираться с проверкой документов и долгими объяснениями. Проходя по площади у Белого Дома с противоположенной стороны от набережной, мы обратили внимание, что по сравнению с предыдущими днями она была пустой – людей почти не было. Мы прошлись по баррикадам, поспрашивали о М. Шмырёве и Гере, однако ничего о них выяснить не удалось. По площади разъезжали пять автомашин ГАЗ-31029 «Волга» чёрного цвета без регистрационных знаков, но с проблесковыми маячками и громкоговорителями. Они подъезжали поочередно к баррикадам со всех сторон и, направив громкоговорители в сторону солдат, врубали русские и советские песни и марши. С другой стороны баррикад были видны солдаты с автоматами в касках. В районе гостиницы «Мир» стоял БТР жёлтого (!) цвета с более мощным «матюгальником», чем у «Волг», из которого без конца зачитывали указ Ельцина, а также давали обещания о том, что те депутаты, которые выйдут из здания парламента, получат 3 млн. рублей, квартиру, машину, дачу и т.д. На одной из баррикад мы всё-таки нашли трёх ребят, знавших М. Шмырёва и Геру. Нам сообщили, что утром они ушли от Белого Дома. С ребятами мы прошли внутрь Белого Дома (забегая чуть вперёд, скажу, что одного из них я встретил 03.10.1993 при поездке к «Останкино»). Нам удалось увидеть, каковы были условия обитания защитников Белого Дома: электричества не было, лифты не работали, из еды были колбаса, хлеб и «Кока-кола», курили все сигареты «Дымок», спали на полу на картоне. Ребята проводили нас пешком по тёмным лестницам на 16 этаж (только при входе на лестницу на 1-ом этаже была охрана). Там мы с Мишей остались стоять у окна: было видно, что город жил своей жизнью. Ребята же пошли получать какие-то пропуска у депутата Плотникова, который, впрочем, их им не дал по непонятным причинам.
Попытки прорваться в Белый Дом мы начали в 17.00, прорвались в 18.30 и находились в Белом Доме до 21.00. Ребята проводили нас до баррикад. Мы прошли сквозь них и попали в лапы милиции. Нас обыскали, переписали анкетные данные и ехидно так спросили: «Назащищались?». На что мы ответили, что придём на следующий день. Нам едко сообщили, что ничего у нас не выйдет. На это мы сказали: «Что сегодня получилось, получится и завтра». Сотрудники милиции были весьма удивлены тому факту, что мы смогли прорваться в Белый Дом, и заявили, что мы молодцы, раз смогли это сделать. Правда, на наше прощание «До завтра!» они заскрипели зубами. Вместе с Мишей мы спокойно шли между зданием СЭВ и американским посольством. На этой улице было штук 50 грузовиков ЗИЛ-131 с солдатами и два БТРа (плюс стоявший недалеко жёлтый с «матюгальником»). Мы дошли до ограждения, выходившего на Садовое кольцо, вышли к фасаду задания американского посольства и направились в метро.
На следующий день, 30.09.1993, примерно в 14.00 я приехал к станции метро «Баррикадная», где у меня была деловая встреча с К. Гусевым. Выйдя из метро, мы не смогли пройти, т.к. нас (как и всех случайных прохожих) тут же насильно загнали в него обратно омоновцы, вооружённые автоматами, дубинками и щитами в касках и бронежилетах. Когда же мы снова вышли, нас снова загнали в метро. Кое-как нам удалось пройти. Придя к станции метро «Баррикадная» позже (примерно в 17.00), я случайно встретил М. Шмырёва. Мы постояли и послушали нескончаемые речи на проходившем здесь же, уже какой вечер, митинге. Примерно минут через 30 пожаловал ОМОН, который дубинками стал опять загонять всех в метро. Загоняя людей в метро, омоновские громилы крушили турникеты, будку контролера, плафоны эскалатора. Спустившись на платформу, они запихали всех, кто был на платформе, без разбора в вагоны. Люди доехали до станции метро «Пушкинская» и вышли на Тверскую улицу и перегородили её троллейбусами. Через 20 минут ОМОН подъехал и сюда, опять загнал всех в метро, снова громя всё, что под руку попадалось. Но этого было мало: когда демонстранты спускались по эскалаторам, ОМОН применил слезоточивый газ. Эскалаторы встали, возникла паника и давка, а ОМОН при этом бил всех, находящихся на эскалаторах, чем придётся. Многие спасались тем, что взбирались на межэскалаторное пространство и сбегали или съезжали вниз.
Приехав на станцию метро «Баррикадная» на следующий день, я видел те же самые избиения, что были накануне. Как потом оказалось, подобные избиения мирных граждан происходили ежедневно с 27.09.1993 по 02.10.1993.
Подобное обращение уставшие люди, приезжавшие после работы к Белому Дому, долго терпеть не стали да и не могли. Приезжавших постоянно били (кого и не один раз), потому 2 и 3.10.1993 народ дал отпор пьяным омоновцам, охамевшим от той безнаказанности, с которой они били стариков, детей и женщин. Народ разозли так, что его пришлось давить танками и стрелять из орудий и крупнокалиберных пулемётов, дабы подавить протест.
СОБЫТИЯ 2.10.1993 НА СМОЛЕНСКОЙ ПЛОЩАДИ
… 1.10.1993 примерно в 23.30 мне позвонил И. Лазаренко, и попросил прийти на следующий день на митинг на Смоленской площади. Главная наша цель с К. Гусевым и М. Моисеевым – распространение литературы ФНРД. При этом он потребовал не ввязываться в столкновения с ОМОНом и при возникновении таковых уезжать по домам… С К. Гусевым и М. Моисеевым мы договорились встретиться в 13.00 в центре зала станции метро «Смоленская» Филёвской линии.
На следующий день я приехал в назначенное место, но опоздал на 10 минут. Т.к. ни Кости, ни Миши не было, то решил, что они меня не дождались и ушли на митинг (Костя, в отличие от Миши и меня, всегда отличался пунктуальностью и приходил раньше назначенного времени). Я решил подняться из метро на площадь. Выйдя наверх, я узнал, что информация о начале митинга была неверная, и он начался в 12 часов, так что к 13.15 уже приехал ОМОН и вовсю гонял по площади митингующих. От сквера у здания МИДа толпу оттеснили к универсаму «Смоленский» и улице Старый Арбат, где к празднику «500 лет Арбату» была сооружена из металлических конструкций сцена для концерта. Когда толпу оттеснили к ней щитами и дубинками, мужики стали разбирать эту сцену, а так как она состояла из металлических труб и палок, а также деревянных щитов, то из этого всего получились неплохие баррикады и орудия самообороны. Толпа была приличная, мужиков крепких было достаточно, и поэтому они быстро сложили баррикады, а на омоновцев, пытавшихся перепрыгнуть через неё, посыпался град ударов железными трубками. На моих глазах одному омоновцу пришелся удар трубой по шее. Кровь брызнула фонтаном, и он упал. Остальные омоновцы отступили, явно не ожидая, что «бабульки и психи», которые, как утверждало лживое телевидение, были у Белого Дома, вдруг дали отпор. Замешательство омоновцев было недолгим, и они, озверев, покидали дубинки и щиты, схватили трубы и пошли вперёд, чтобы подойти к своему собрату, валявшемуся в луже крови. Несмотря на такую решительность, атака омоновцев захлебнулась, омоновцы еле успели схватить и оттащить своего товарища (как потом выяснилось из теленовостей, у него был перелом основания черепа, дальнейшая судьба этого омоновца мне не известна). После этого мужики спокойно, без ярости, погнали омоновцев назад, и те, испугавшись, стали стрелять в воздух из пистолетов Макарова, чтобы остановить вошедших во вкус русских ребят.
Около сцены имелась стопка металлических ограждений, используемых милицией при проведении различных массовых мероприятий. Народ использовал их в качестве материала для баррикады, которой стали перекрывать Садовое кольцо. В качестве стройматериала для баррикады пошли также остатки сцены, деревянно-металлический переход на тротуаре возле стройплощадки. Неожиданно откуда-то появилось орудие пролетариата – булыжники. В этот момент с булыжниками в руках появились К. Гусев и М. Моисеев. Оказалось, что они опоздали еще минут на 15. Вместе с ним был и примкнувший к ним А. Соловьёв. Последний не нашел ничего лучше, как прийти в сером камуфляже, который был идентичен камуфляжу ОМОНа. Как результат – он почёсывал ухо, в которое ему, перепутав с омоновцем, треснул кто-то из мужичков. Пришлось ему снять куртку и повязать на пояс, дабы его еще раз не спутали с противником.
… Через некоторое время неугомонные омоновцы снова двинулись в наступление. Для его отражения в ход пошло орудие пролетариата: булыжники летели градом. Первая волна атаки была отбита, но и противник не хотел уступать: он подтянул водомёт – обыкновенную пожарную машину цвета хаки с решетками на окнах. В этот момент, как чёрт из табакерки, откуда-то вынырнул Анпилов. Он в этой обстановке чувствовал себя как рыба в воде: ему, видимо, всегда хотелось совершить что-то подобное октябрьскому перевороту 1917 года. Он решительно направился к ближайшей коммерческой палатке и реквизировал у несопротивлявшихся коммерсантов три ящика пепси-колы. Бутылки были ещё советского образца – стеклянные, объемом 0,33л. Нерастерявшийся К. Гусев тут же схватил четыре бутылки и раздал по одной каждому из нас. Все, кроме меня, сразу же покидали их в ОМОН, который при поддержке водомёта вновь пошёл в атаку. Я же решил немного промочить горло и выпил содержимое бутылки, а уж потом она улетела в атакующих (уже более 15 лет из-за этого мне приходится терпеть насмешки М. Моисеева, периодически напоминающего об этом эпизоде). ОМОН в это время закрылся от летевших камней и бутылок двумя рядами щитов (сверху и снизу) так называемой «черепахой» и всё ближе подходил к баррикаде. Моя пустая бутылка от пепси угодила в смотровую щель в нижнем ряду щитов. Послышался крик и матерная брань омоновцев. Но в этот момент сражения наше внимание больше занимал уже водомёт, который подъехал довольно близко, но работал весьма странно: вместо того, чтобы лить воду в сторону баррикад, он поливал жалкие остатки сцены, где кроме журналистов никого не было. Направление струи воды регулировал омоновец, высунувшийся из люка в крыше кабины. Пока он поливал сцену, кто-то умудрился засветить ему кирпичом в ухо. Омоновцу это явно пришлось не по душе, он залез в кабину и закрыл люк, после чего водомёт развернулся и уехал в противоположную сторону, видимо, для перегруппировки. На водомёт обрушился град камней. Вместе с водомётом отступили и омоновцы, опять стреляя в воздух. Вторая волна атаки была отбита. Она оказалась последней. Минут через пятнадцать водомёт в одиночестве (без поддержки омоновцев) подъехал к баррикаде настолько близко, что струя летела над головами людей, спрятавшихся за баррикадой. Омоновцу, занимавшемуся регулировкой направления струи воды, вновь не повезло: на сей раз кирпич угодил ему в лицо. Водомёт тут же развернулся и под прощальный град камней уехал и больше в этот день не появлялся. ОМОН и подъехавшие ещё 7 водомётов тоже, видимо, решили, что с них на сегодня хватит. И это несмотря на то, что с тыла появился ОМОН, где народом также были построены баррикады. ОМОН встал с двух сторон в выжидательной позиции. У людей же сохранился путь отхода: в этом небольшом отрезке между баррикадами располагался вход на станцию метро «Смоленская» Арбатско-Покровской линии. После этого под вдохновляющую речь Анпилова о том, что надо жечь костры, «чтобы в Доме Советов по дыму видели, что их поддерживают», народ и запалил их на проезжей части. Жгли костры на протяжении восьми часов.
Нам уже сильно хотелось есть. Война войной, но обед-то по расписанию. В контролируемом народом пространстве располагалась всего одна коммерческая палатка, но после славного рейда Анпилова и конфискации пепси-колы коммерсанты закрыли палатку и куда-то исчезли. Однако на витрине лежала огромная копчёная свиная нога. М. Моисеев ходил, как кот, кругами вокруг палатки и всё предлагал заняться грабежом и, разбив стекло витрины, отведать свиную ногу. Есть хотелось отчаянно, но совесть не позволяла это сделать. М. Моисеев долго склонял нас стащить эту ногу. Когда мы было уже согласились – голод-то не тётка, пришли коммерсанты и закрыли витрины палатки металлическими ставнями. Вобщем, свиной ноги мы так и не отведали.
В 19.15 голод окончательно победил, и мы решили расходиться по домам. Неутомимый М. Моисеев решил, что просто так он уйти не может: если не получилось в качестве трофея заполучить свиную ногу, то надо хотя бы со столба снять имперский флаг. Ему это удалось и, насколько мне известно, он до сих пор его хранит как память.
3.10.1993
3.10.1993 примерно в 12 часов, я встретился у бывшего музея Ленина с Алексеем Алексеевичем Широпаевым, Михаилом Маховым, М. Моисеевым и К. Гусевым. И. Лазаренко так и не появился, хотя обещал. Постояв примерно час и не дождавшись Илью, мы решили поехать на Октябрьскую площадь, где, как нам было известно, должен был проходить митинг. Поскольку все митинги за последнюю неделю не обходились без столкновений с ОМОНом, А. Широпаев, как самый старший среди нас, колебался, стоит ли ехать. Коллективное мнение победило, и мы поехали…
Приехав на Октябрьскую площадь, мы узнали, что большая часть людей ушла по Садовому кольцу в направлении Крымского моста, но меньшая часть осталась и продолжала митинг. Площадь была огорожена двумя кольцами ОМОНа, а здание МВД – аж в четыре, но был оставлен коридор для прохода в сторону Крымского моста. К нашей компании подошёл А. Дугин и его помощник А. Карагодин. Собравшиеся решили поехать на Смоленскую площадь. Но т.к. М. Моисеев испарился куда-то в поисках пива, пришлось разделится: все, кроме меня и К. Гусева, уехали, а мы остались ждать Мишу. Минут через 15 он пришёл и виновато сказал, что пива не нашёл, но взамен принёс нам по горячей сосиске. Ну по сосиске так по сосиске… Пока ели, оставшаяся часть собравшихся вдруг решила, что им тоже необходимо идти в сторону Крымского моста за первой колонной. Мы втроём решили идти вместе с колонной, а не на метро догонять уехавших товарищей. Шли мы в первых рядах колонны. По дороге встречали военные грузовики с разбитыми стёклами, на которых привозили ОМОН и солдат для оцепления Белого Дома. Проходя по Смоленской площади, увидели, что все баррикады, построенные накануне, уже разобраны, на асфальте не было ни кирпичика, ни стёклышка, милицейскую будку, которую мы с К. Гусевым притащили на баррикады, вернули на место; только оплавившийся асфальт указывал на места, где горели самые большие костры. Пройдя чуть дальше, мы увидели вынырнувшего откуда-то Анпилова. Он через мегафон сообщил, что по его последним данным мэрия взята и блокада Белого Дома прорвана. В это время навстречу из-под моста на огромной скорости вылетели два грузовика и один автобус с восставшими. Как стало понятно позже, автотранспорт был конфискован у внутренних войск. Машины развернулись, и пассажиры крикнули, что мэрия взята и все едут штурмовать Останкино. Люди побежали к машинам, но в грузовик удалось влезть только И. Константинову, мне же удалось залезть в открытую дверь автобуса. Тут колонна машин тронулась, и я с сожалением увидел, что Костя и Миша остались и в машины не влезли. Автобус и грузовики приехали к мэрии и Белому Дому и встали в колонну других машин, собиравшихся ехать в Останкино. Мы медленно ехали мимо мэрии. Было видно, что с милиции и солдат снимают бронежилеты и каски, забирают щиты и дубинки. Также они снимали шинели и бушлаты. Воспользовавшись ситуацией (я стоял на нижней подножке автобуса, и дверь была приоткрыта) и не удержавшись от мальчишеского соблазна захватить небольшой трофей, я на ходу снял фуражку с головы кого-то сотрудника милиции. Милиционер, стоявший спиной, даже не повернулся. Пока мы на небольшой скорости объезжали мэрию, вдруг в здании что-то грохнуло (видимо, кто-то пальнул из гранатомёта), потом раздалось несколько выстрелов, после чего из мэрии выбежала группа автоматчиков и сдалась в плен. Досмотреть эпизод не удалось, т.к. в этот момент автобус резко набрал скорость, и мы помчались в Останкино. В автобусе я раздобыл щит, каску и дубинку.
Часть дороги нашу огромную колонну из автобусов и грузовиков сопровождали БТРы с людьми в масках, одетыми в камуфляж и с автоматами. Над БТРами на антеннах развевались красные флаги. Как потом выяснилось, это был отряд «Витязь». Колонна неслась по улицам Москвы на бешеной скорости. Из машин во все стороны развевались красные и имперские флаги. Люди скандировали «Ельцина долой!» и «Остан-кин-но!». Прохожие на улицах в основном приветствовали колонну, но вышедшие из палаток торговцы с юга стояли хмурые, некоторые показывали жест из поднятого среднего пальца руки. Когда колонна стала сворачивать с проспекта Мира, часть БТРов поехала прямо, а часть, резко набрав скорость, пошла на обгон колонны. Люди на броне стали показывать римский жест смерти. Наконец колонна приехала в Останкино. Обогнавшие колонну БТРы уже рассредоточились вокруг Останкинского телецентра. После этого все пошли к телецентру. В окна входа в д. 12 по ул. Академика Королёва было видно, что люди в масках баррикадируют здание изнутри. Один из входов снаружи охраняли солдаты внутренних войск. На крыльце центрального входа в дом 12 Анпилов и А. Макашов (он был в бронежилете, чёрном берете и с автоматом) организовали митинг. Как понято сейчас, это был неверный ход. Если уж приняли решение брать Останкино, надо было штурмовать здание сразу, а не устраивать митинг, давая тем самым обороняющимся время для организации обороны. Справедливости ради надо сказать, что генерал Макашов предпринимал кое-какие действия направленные на организацию штурма: так, я сам слышал, как он послал двух человек разведать обстановку у телебашни. Постояв немного и, решив, что нескончаемые бестолковые речи Анпилова мне надоели, я пошёл искать своих. Не найдя никого, решил съездить поискать их у Белого Дома – автомашины ездили постоянно туда и обратно, перевозя людей. Я подошёл к автомашине ЗИЛ-131 и попросил шофёра взять меня к Белому Дому. Шофёр ответил, что-то невразумительное, и я пошёл к следующей автомашине. Там мужик был более сговорчив. Он согласился, но попросил посмотреть сначала, пустой ли кузов. Проверив, что в кузове никого нет, я залез в кабину. Наш ЗИЛ-131 и другие автомашины стали выстраивать небольшую колонну, которая должна была ехать к Белому Дому. Впереди встал «Форд» с синим проблесковым маячком, потом мы на ЗИЛе, затем поставили автобус, замыкал колонну ЗИЛ с вышеуказанным водителем, который ответил мне что-то невразумительное. Минут через пять колонна тронулась в путь. Ехали мы со скоростью 80-100 км/ч, не останавливаясь на светофорах; «Форд» ехал, включив маячок и сирену. Больше всего меня забавлял вид шофёра (он был в серой кепке в черную крапинку – типично советской – поверх которой была одета каска, в зубах он зажал папиросу «Казбек») и надпись на приборной доске: «Приказ: Больше 40 км/ч не выжимать» (это при нашей-то скорости!). По всему пути мы не встретили ни одного милиционера, даже в «стаканах», которые тогда ещё были. На обратном пути, правда, видели одну автомашину ГАИ и двух милиционеров. Оказалось, что последний ЗИЛ в нашей колонне не то кого-то сбил, не то в кого-то врезался на светофоре, вот они и разбирались.
Прибыв к Белому Дому, мы подъехали к балкону, где стояли звуковые колонки и транслировали речь Хасбулатова, который заявил, что «Останкино» уже взято. Темнело, и здание Белого Дома, впервые за несколько дней, было ярко освещено. Люди, узнав, что мы из Останкина, спрашивали, как там обстоят дела. Я отвечал, что в телецентре засел спецназ и когда мы уезжали, то телецентр взят не был. Я предлагал людям садиться в кузов и ехать в Останкино на подмогу. Через 5-7 минут кузов был заполнен. Как потом выяснилось, в кузове ехал и И. Константинов, успевший из Останкина вернуться в Белый Дом и теперь опять ехавший туда. Снова начали формировать колонну. Неожиданно возникли проблемы. Ехавший впереди «Форд» окружили бабки из «Трудовой России» и, крича, что это буржуи, предлагали побить всех, кто находился в машине. Последовало долгое разбирательство. Нам с шофёром пришлось убеждать бабок, что буржуев там нет и машина нам нужна в качестве сопровождения для автоколонны. Люди в кузове стали уже волноваться и спрашивать, сколько их будут томить в кузове. Наконец, бабки угомонились и расступились. Колонна была теперь побольше: впереди поставили «Форд», затем наш ЗИЛ, три автобуса ЛиАЗ и машина ГАИ, замыкавшая колонну. С криками «Ельцина долой!», раздававшихся из кузова, мы долетели до Останкина. На подъезде колонна сбавила скорость. Я снял каску, т.к. она была тяжелая и надел милицейскую фуражку. Бабки из «Трудовой России» были и здесь. Одна из них, увидев меня в фуражке, начала орать на всю улицу: «Сбежались, мусора пархатые!» Только увидев, кто едет в кузове, она успокоилась и стала аплодировать. Подъехав к крыльцу, где раньше шёл митинг, мы увидели, что там никого нет. Да и рядом народу было не особо много. Приехавшие стали вылезать из автомашин. Вдалеке раздавался треск, похожий на автоматный, но это не удивляло, т.к. когда мы уезжали, он тоже был.
Люди обступили нашу автомашину и стали расспрашивать, что творится в Белом Доме. Мы стали рассказывать, что народ гуляет, песни поёт, рассказали и про слова Хасбулатова. Водитель, спросив, останусь ли я в кабине, ушёл по делам. В это время ко мне подбежали откуда-то М. Моисеев и А. Широпаев, которые стали ругаться. Я не мог ничего не понять. Тут они всё объяснили. Оказалось, буквально 5 минут назад они стояли со всеми нашими ребятами и с А.Дугиным у входа в телецентр. Вдруг раздался взрыв, видимо, заряда гранатомёта. Все легли на землю. Началась беглая сумасшедшая автоматная стрельба, и они оказались в её центре, пули летели буквально над головой. В результате все расползлись кто куда и потерялись. А. Широпаев и М. Моисеев друг друга нашли. Тут Миша увидел, что из кузова приехавшего грузовика вылез И. Константинов. Случайно посмотрев на кабину, М. Моисеев увидел меня. Миша заявил, что думал, что я как всегда влез в эпицентр и погиб, вспоминая, как днём я от них уехал на автобусе. Мы отошли от грузовика к ограде парка и стали искать ребят. В это время с крыши телецентра раздалась очередь трассирующими пулями. Часть пуль угодила в грузовик, на котором я недавно приехал. Он заполыхал как спичка. Широпаев стал сокрушаться по поводу того, что он, мол, дурак, согласился, чтобы мы пошли на митинг, и что если с кем-то что-то случится, то это его вина. В тот вечер, несмотря на долгие поиски, в т.ч. и под огнём, найти никого не удалось.
Мы решили перебежать к ограде территории телебашни. Неожиданно БТР, стоявший у входа в телецентр со стороны Останкинского пруда, направил в нашу сторону свой прожектор. Луч скользнул и по нам. Мы легли. Через несколько секунд раздалась пулемётная очередь. Пули зазвенели, ударяясь об ограду, располагавшуюся сзади нас. Мужчину в 5-6 м от нас ранило рикошетом в ногу. Его унесли. Мы лежали и видели, как кто-то стрелял с крыши телецентра трассирующими пулями в мостовую, пули рикошетили и уходили в небо (как бы это ни звучало, – зрелище было красивое). После этого пули попали в грузовик ЗИЛ-131, таранивший вход в технический центр «Останкино» (АЗС-3) и грузовик загорелся. Первый этаж здания и росшие рядом с ним ёлки уже горели после того, как туда выстрелили из гранатомёта. Недалеко от нашего местонахождения кто-то подорвал два взрывпакета, и нас ослепило яркими вспышками.
От центрального входа телецентра к зданию АЗС-3 поехали два БТРа. Люди залегли. Позже по телевизору я видел, что эти БТРы стали расстреливать трассирующими пулями кусты у здания АЗС-3. Пока БТРы разъезжали у здания АЗС-3, кто-то из водителей влез в кабины автобусов ЛиАЗ из приехавшей от Белого Дома автоколонны и перегородил ими обе стороны дороги (одним – одну сторону, другим – другую), при этом на разделительной полосе между ними стоял массивный рекламный щит из металла с основанием, залитым бетоном. Таким образом, когда БТРы решили вернуться к телецентру, дорога оказалась закрытой. Они остановились, и один из БТРов стал в упор расстреливать автобус. Результата не было. Тогда БТР дал очередь по небольшой роще, откуда послышались крики. БТР отъехал чуть назад и с разгона врезался в заднюю часть автобуса. Автобус с искорёженным задом, превратившийся в груду металла, отбросило в сторону. БТРы поехали к входу в телецентр со стороны пруда. Едущий вторым БТР, перед тем как свернуть, дал ещё одну очередь по толпе. В 10 м от меня упал мужчина с тремя дырами от крупнокалиберных трассирующих пуль в животе и груди. Тут А. Широпаев потребовал, чтобы я бросил щит, т.к. от пуль он не спасёт, а в свете уличных фонарей он отражает свет, как зеркало, и я был хорошей мишенью. Пришлось бросить щит на дорогу.
После этого мы стали сперва отползать, а потом и отходить по ул. Академика Королёва к станции метро «ВДНХ». Проходя мимо одного из светофоров, мы увидели, что там стояло примерно 20 автомашин. Те, что стояли спереди, успели развернуться, а сзади – нет. В эти автомашины на полной скорости врезался БТР, за ним ехало ещё три БТРа. На их броне сидели автоматчики в масках. Двое или трое из них дали автоматные очереди в сторону шедших людей. Мы залегли. Не успели мы подняться, как в ту же сторону, куда они уехали, проехал грузовик ЗИЛ-131. Из брезентового окна грузовика также раздалась автоматная очередь. Мы снова залегли. Неподалеку от нас ранило старушку (кажется, в плечо или в руку).
Текст полностью: http://community.livejournal.com/war_we
