Полностью документальный диалог. Намеренно - без всяких комментариев.

Недавно я обратилась за советом, как поступить в случае применения карательной психиатрии в политических целях, к известному правозащитнику Александру Подрабинеку.

Справка "За волю!": Александр Подрабинек, главный редактор еженедельной правозащитной газеты "Экспресс-Хроника", родился в 1953 году в Москве. После получения среднего медицинского образования работал на станции скорой медицинской помощи в Москве. С начала 70-х годов принимал участие в правозащитном движении в Советском Союзе. К 1977 году закончил книгу "Карательная медицина" — об использовании психиатрии в СССР в политических целях. В том же году реферат рукописи был представлен Amnesty International в качестве одного из документов на Международном конгрессе психиатров в Гонолулу. В 1979 году книга была напечатана в США.
      Подрабинек — один из четырех (В.Бахмин, И.Каплун, А.Подрабинек, Ф.Серебров) учредителей образованной в январе 1977 года Рабочей комиссии по расследованию использования психиатрии в политических целях, которая была создана при Московской Хельсинкской Группе.
      Участвовал в издании неподцензурного бюллетеня «Хроника текущих событий».
      В 1978 году арестован по обвинению в клевете на советский строй (за книгу "Карательная медицина") и осужден на 5 лет ссылки в северо-восточной Сибири. В 1980 году, в ссылке (Оймякон, Якутия) вновь арестован по аналогичному обвинению за статьи в зарубежной прессе, переиздание "Карательной медицины" на английском языке и распространение самиздатской литературы. Приговорен к 3,5 годам лагерей.
      После освобождения из заключения жил в городе Киржаче (Владимирская область), работал на скорой медицинской помощи.
      С 1 августа 1987 по 26 апреля 2000 г. — главный редактор еженедельной правозащитной газеты "Экспресс-Хроника".
      С 2000 г. — главный редактор Правозащитного информационного агентства ПРИМА.

-         Александр, посоветуйте, что делать в следующей ситуации. 10 лет назад анархиста Мавлевича Яна Игоревича обвинили в совершении противоправных действий и поместили на лечение в психиатрическую больницу. Мы считаем, что дело сфальсифицировано, приговор несправедлив, что, кроме того имеют место личные корыстные мотивы лиц, являющихся законными представителями Мавлевича – матери и сестры. Что делать в этом случае?

-         В чем обвинили Мавлевича?

-         Его обвинили в двойном убийстве, в УК РФ это статья 105 часть 2.

-         Чего же Вы от меня хотите? Он ведь не политический заключенный. Он убийца.

-         Есть сомнения в достаточности доказательной базы.

-         Но ведь у Вас нет стойкого убеждения и доказательств, что он этого не совершал? Как мы можем в таком случае начинать какую бы то ни было общественную кампанию?

-         В общественной кампании может и нет большой нужды. Мы хотели бы, чтобы Мавлевича освидетельствовали независимые специалисты.

-         Что же Вы хотите от меня? Я занимаюсь в основном журналистикой. Я не могу надавить на Независимую психиатрическую ассоциацию, чтобы она занималась непонятно кем.

-         А чем сейчас занимается НПА?

-         Они занимаются теоретическими разработками, защищают некоторых людей, подвергшихся репрессиям.

-         Кроме Ларисы Арап – кого именно?

-         Психиатрические репрессии сейчас не так широко применяются.

-         Вы не знаете реалий… Достаточно широко, особенно в провинции. Да и яркий пример – то, что произошло с нашим корреспондентом («ЗВ»). Игорь Федорович, член АКМ, химик по образованию. Первый раз его обвинили в попытке взрыва Мосгортранса, он провел в больнице около 2 лет…

-         Что же у вас все дела такие?

-         Нет, но разве речь сейчас об этом? Сейчас его очевидно подвергли репрессиям исключительно за правозащитную деятельность. Да впрочем, на Петровке это Вам и сейчас подтвердят.

-         И что, его там прессуют в больнице?

-         Нет, пока отношения с персоналом складываются нормально.

-         Тогда, наверное, лучше подождать, может его там недолго продержат…

-         А ситуация с Мавлевичем меня все-таки тревожит. Вы знаете, уже год он находится в так называемом «буферном» отделении №7 (ПБ№5 пос.Троицкое, Чеховского района, Московской области). Ему запрещают пользоваться письменными принадлежностями, некоторыми предметами личной гигиены (в частности стиральным порошком), запрещают в передачах некоторые продукты питания, включенные в общий список разрешенных. Большую часть писем ему просто не отдают, называя это цензурой. Запрещают свидания со всеми, кроме законных представителей. Вы считаете это нормальным?

-         Поймите, НПА не может заниматься условиями содержания каждого уголовника и каждого больного. Ваша организация ведь тоже не всех защищает, есть какие-то пристрастия.

-         Почти нет. Мы защищаем политических заключенных независимо от их политических убеждений: и коммунистов, и националистов.

-         И кубинских шпионов? Очевидно, из-за симпатии к режиму, который установился на Кубе. А вы знаете, скольких там сажают просто за сказанное слово? Сажают на 20 и на 25 лет…

-         Вы не находите, что в России сейчас за сказанное слово сажают гораздо большее количество людей. Причем не на 20-25 лет, а бессрочно, закрывая в психушки.
- Я твердо убежден, что нельзя защищать всех подряд. Нельзя защищать тех, кто совершает насилие и тем самым уподобляется власти