Почему-то сетевые каддафрики ассоциируются у меня вот с этим персонажем:
А происходящее в Ливии — вот с этой картинкой:
Нимало не сочувствуя горю скорбящих, я вовсе не понимаю радости ликующих.
Нарушитель конвенции лежал посреди дороги неподвижно, как кукла. Розовая лента галстука косо пересекала его грудь. Одна рука была подвёрнута под спину. Глаза дерзко смотрели в небо. Паниковский был мёртв.
— Паралич сердца, — сказал Остап, чтобы хоть что-нибудь сказать. — Могу определить и без стетоскопа. Бедный старик.
Он отвернулся. Балаганов не мог отвести глаз от покойника. Внезапно он скривился и с трудом выговорил:
— А я его побил за гири. И еще раньше с ним дрался.
Козлевич вспомнил о погибшей Антилопе, с ужасом посмотрел на Паниковского и запел латинскую молитву.
— Бросьте, Адам, — сказал великий комбинатор, — я знаю всё, что вы намерены сделать. После псалма вы скажете «бог дал, бог и взял», потом «все под богом ходим», потом ещё что-нибудь лишённое смысла, вроде «ему теперь все-таки лучше, чем нам». Всего этого не нужно, Адам Казимирович. Перед нами простая задача — тело должно быть предано земле.
Остап снял свою капитанскую фуражку и сказал:
— Я часто был несправедлив к покойному. Но был ли покойный нравственным человеком? Нет, он не был нравственным человеком. Это был бывший слепой, самозванец и гусекрад. Все свои силы он положил на то, чтобы жить за счёт общества. Но общество не хотело, чтобы он жил за его счёт. А вынести этого противоречия во взглядах Михаил Самуэлевич не мог, потому что имел вспыльчивый характер. И поэтому он умер. Всё.
Dixi.
Запись опубликована Вадим Давыдов | Dixi. You can comment here or there. | 
