Вадим Давыдов | ARDET VERBUM

Она, конечно, является очень колоритной представительницей европейских "новых правых". 

Когда у нас пишут, что во Франции фашисты набрали 18% голосов и вообще "рвуццо к власти" - мне смешно. Это у них Национальный Фронт ультраправые. У нас их место было бы с КПРФ и выхухолями. Различия невелики, причем скорее в пользу НФ.

Главная идея НФ сводится к нехитрому (и не сказать чтобы вовсе беспочвенному) утверждению "Сраная фрашка катится в сраное говно". 

Мигранты при этом считаются не виновниками, а скорее жертвами такой ситуации. Или, ещё точнее - не болезнью, а симптомами. Они виноваты лишь тем, что хочется им кушать (и Ле Пен даже не против в отдаленной перспективе их накормить, но только на исторической родине). Истинными же виновниками открыто называются крупнейшие капиталисты. Причем Ле Пен не пытается делить крупнейший капитал на плохой еврейский или американский и хороший французский. Патриотических олигархов для неё не существует. Причины миграции также раскрываются без лишней демонизации: "Иммиграция используется крупным бизнесом для давления на зарплату и социальные права французских рабочих. Любимое детище Еврокомиссии и САС40 (40 крупнейших французских компаний), иммиграция не гуманистический проект, но оружие на службе у крупного капитала." 

Разумеется, уничтожить крупный капитал мадам не помышляет. Ей кажется, что ситуацию можно выправить, административно приказав капиталистам при прочих равных брать на работу французов. Это дополняется благодушной идеей инвестировать в африканскую экономику, дабы африканцы получили рабочие места у себя дома и не имели нужды ехать в Европу. Пока же Ле Пен хочет сократить легальную иммиграцию с 200 000 до 10 000 человек в год, а нелегальную до нуля. 

Ещё один повторяющийся лозунг - реиндустриализация, то есть восстановление французской промышленности по стратегическому плану. Здесь, как и во многих других местах, Ле Пен употребляет слово quinquennat (пятилетие), что означает пятилетний президентский срок, но порой так и просит добавления "в четыре года". Действительно, идеи абсолютного экономического либерализма, децентрализации и неограниченной конкуренции вызывают у Ле Пен ярость почище, чем у Брейвика "культурные марксисты". Иначе как "англо-саксонскими" она их не называет, а в её устах это однозначно ругательство. Ле Пен явный и ярый сторонник дирижизма и централизации. Государство ей видится строгой нянькой, которая должна указывать шкодливому частному сектору путь истинный, а при неподчинении и всыпать хорошенько. Если капитал логичным образом стекается в Париж, оставляя провинциальные департаменты в запустении, Ле Пен хочется не умиляться на естественность такого процесса, а мощной дланью государства раскидать капитал по стране ровным слоем. Государственное регулирование и даже фиксирование цен на газ, электроэнергию, сельхозпродукцию и пр. декларируются открыто, а сферы вроде почты и железных дорог и вовсе должны быть, по мнению Ле Пен, в прямом владении государства. Разве что фермерство и мелкий бизнес вызывают у НФ традиционно теплые ещё с папочкиных времен чувства. 

 Вообще, одна из глав программы так и называется: "Сильное государство". В представлении НФ оно является главным залогом народного счастья. Любые попытки ограничить власть этого Etat fort и отобрать часть его полномочий - будь то со стороны крупного капитала, европейских структур, диаспор или исламских "авторитетов" - вызывают вспышки праведного гнева и жажду репрессий. "Во Франции одна власть и один закон, и превыше их нет ничего". Коммунитаризм, как не раз указывает Ле Пен, должен быть запрещен на уровне конституции. Отсюда же вытекает и требование выйти из всех международных соглашений и международных структур, ограничивающих суверенитет французского государства (то есть, в первую очередь, из европейских соглашений и структур). Евросоюз вообще видится главной угрозой и врагом.

Внешнеполитические прожекты никаких ужасов в себе не несут, если только не рассматривать их макроэкономические последствия. Выход из военной структуры НАТО и  "нарушающих суверенитет европейских структур", создание взамен "Европейского Союза наций", включающего Россию и Швейцарию, но не Турцию, установление союза и военно-энергетического сотрудничества с Россией, приглашение Германии в ось Париж-Берлин-Москва, поддержка создания Палестинского государства при условии абсолютных гарантий существования и безопасности Израиля, полный бойкот стран, одобряющих и поддерживающих какую-либо террористическую практику, изменение "взаиморазвращающих" отношений с африканскими странами, прекращение неоколониальных военных авантюр и содействие развитию африканской экономики. "Американский империализм" и "наступление эры многополярного мира" упоминаются со стариковской интенсивностью.

Все прочее по российским меркам выглядит банально и порой весьма умеренно. Планы введения смертной казни или "истинно пожизненного" заключения, уголовная ответственность с 13 лет, создание 40 000 новых посадочных мест в тюрьмах, введение ответственности за незаконное приобретение наркотиков, борьба с рецидивистами, укрепление армии, строительство второго авианосца и нескольких дополнительных кораблей и атомных подлодок, развитие космической программы (совместно с Россией), защита французского языка, поощрение рождаемости и блаблабла.

 Во многих вопросах Ле Пен выглядит явно прогрессивнее наших коммунистов. Так, например, она считает, что брак есть союз мужчины и женщины, а однополые браки недопустимы. Однако при этом она сразу уточняет, что PACS ("гражданские союзы", узаконенная форма партнерства для однополых или неженатых разнополых пар) "вне всяких сомнений" должны быть сохранены. Ле Пен является одной из самых ярых защитниц светского характера государства и настаивает, что закон 1905 года о разделении церкви и государства должен исполняться во всей полноте буквы и духа. Она настаивает на недопустимости цензуры в СМИ и интернете и возмущается тем, что строительные и военно-промышленные монополии, тесно связанные с государством, незаконно владеют крупными СМИ. Она выступает за расширение самоуправления культурных и образовательных учреждений. И даже немного за права животных.

Резюмируя, можно сказать следующее. Да, крайне-правые в Европе поднимают голову. Но то, что у них крайне-правые, на нашем системном политическом поле называется "коммунистами". Так что не надо говорить "во Франции фашисты набрали 18%", надо говорить "во Франции 18% набрала КПРФ".