Я пфальцграф Гёц.
Шумит камыш
и в этом шуме крики птиц
почти не слышны.
По норам лисьим
пробегают мыши
и, потираясь друг о друга,
сипят стволы корою.
Протяжность луга
отделена дорогой,
размежена желтушным зверобоем
в рябом лице холма
дары Морены
мне присягают
обломанными пальцами.

Я пфальцграф Гёц.
На каждой ладони
я нарисую по красной звезде.
Давно молчат в конюшне кони
и сумрак бродит по воде.

О, великие учителя Лао-Лы и И-Цзы
и кольчужные черви,
откройте же в сумерках дверь,
чтобы я мог пройти первым,
чтобы мои вонзились резцы
в трепещущее мясо победы,
чтобы лунный шар
дрожал в предчувствии исхода.
Да узнают все:
началась
последняя охота!

Я пфальцграф Гёц.
Меня на свете нет,
на пальцах нет колец,
в хлевах овец не слышно,
уносит груши в синь
и через столько лет
дождь продолжает танцевать на крыше.
И без субтитров мельтешит кино,
и ничего уже давно не слышно
о великих учителях Лао-Лы и И-Цзы,
облаченных в лунное кимоно,
и о кольчужных червях.