Почти закончил, вернее, восстановил, одноименную пьесу из Маленьких Трагедий. Учитывая, что получилась она как раз-таки совсем не маленькая, в жж-формат она никак не лезет, но можно ли не поделиться с друзьями радостью творчества? Поэтому публикую здесь избранное действие, по которому проницательный читатель вполне сумеет угадать cюжет.

ДЕЙСТВИЕ СЕДЬМОЕ. ОТЕЦ ВАНИФАТИЙ

Лужайка близ болота. На ней пасется, неторопливо и важно, как губернатор, корова отца Ванифатия. По тропинке, озираясь, идет Хведька. Отец Ванифатий, оправляя рясу, выходит навстречу ему из кустарника.

Отец Ванифатий (ничуть не растерявшись; с достоинством). Ну здравствуй, Федор. Не чаял увидеть тебя в сих местах.

Хведька (почтительно и вместе с тем немного растерянно). Доброго дня, отец Ванифатий!

Отец Ванифатий. Добраго, обязательно добраго... Вижу, изрядно исхудал ты, или это кажется мне?

Хведька. Может, и есть такое...

Отец Ванифатий. Уповаю, здоровие в порядке у тебя?

Хведька. Не жалуюсь, отец Ванифатий. Вы-то как?

Отец Ванифатий. С божией помощию... Веду, видишь, ты, коровку к бугаю; непотребно великие деньги просят за соитие.
И ладно бы покрыл он ея наверняка, а то ведь вполне возможно такое положение, что, несмотря на происшедшее между ними скотство, так и не появятся телятки-то. Такое бывало, и не раз; гарантии тут никакой нету, — а ты в следующий раз опять плати за баловство. Алчен народ наш, токмо о рубле мысли у него, о вечном же — не думает, так и помирает в недоумении...

Хведька (вздыхает).

Отец Ванифатий (деловито). Слыхал я, что у дяди твоего есть небольшое земельное угодие, на коем поставил он ульи. Я, как известно тебе, сам в разведении пчел и собирании меда преуспел немало; так ты скажи ему, что отец Ванифатий зайдет на днях. Надобно мне с ним опытом поделитися, а сверх того — и его послушать. Да и пускай уж пару баночек подготовит, для разведения...

Хведька. Скажу, отец Ванифатий, обязательно скажу.

Отец Ванифатий. Скажи. Мед — вещество, пчелками небесными создаваемое, полезное для здоровия физическаго и духовнаго, не то что проклятая жидкость, кою возлюбила нынче в неумеренных количествах употреблять молодежь! Запомни, Федор: водка есмь зло, дурман для человека! (Простирая к Хведьке перст.) Сказано в писании: Пияй от воды сей возжаждет вновь, а пияй от воды, юже Аз ему дам, не возжаждет вовеки, но вода, юже Аз дам ему, будет в нем источник приснотекущий в живот вечный! Сомнения нет, в умеренных количествах питие безвредно и даже полезно, хотя и не так, как мед; не есмь грех перед обедом, для аппетиту, воспить рюмочку-четыре; однако ж вы, многогрешные, допиваетесь до непотребства, забывши об Источнике приснонеоскудевающем! Попомни: Царствие Божие несть пища и питие, но правда и мир о Дусе Святе! А вы, баловники, бражники, развели свинство! Мыслимое ли дело, когда ты, водитель трахтора...

Хведька (даже несколько обиженно). Да что же вы на меня наговариваете, батюшка! Я же вообще не пью последнее время!

Отец Ванифатий. Вишь ты! «Не пью». «Последнее время». Сие последнее время, видяй, и суток не составит. Имей в виду, жалуются мне на поведение твое...

Хведька. Снова, значит, цёшча.

Отец Ванифатий. Цёшча, не цёшча... Что же цёшча? Причем тут цёшча. Цёшча есть оправданно наличествующее в жизни нашей существо, пускай и мало нам приятное, однако же не было еще так, чтобы цёшчы не было. Вернее сказать, бывало, и что не было, у какого-нибудь счастливца; однако же случай сей более редкость, нежели правило, ибо цёшча в жизни человека, грешнаго, существо богоданное и душеполезное, поелику немало способствует кротости его, приумножая число душевных испытаний. О твоей же цёшчэ скажу сие в особенности...

Хведька. Да я-то сам давно уж не жалуюсь на нее...

Отец Ванифатий. Оно и понятно: как и сам усмотрел ты цёшчу после слов моих, не ты на нее, а она на тебя жаловаться должна.

Хведька. Как...

Отец Ванифатий. Грешен! Жизнь во супружестве, сын мой, — это не два пальца... То есмь это есмь жизнь в долге, да! Каковой исполнять святейшая твоя обязанность...

Хведька. Да ведь не с цёшчэй-то исполнять его мне?

Отец Ванифатий. Ой, молчи, Федор! Сказано: Аще не бысте видели, греха не бысте имели. Ныне же глаголете — видим, и грех ваш пребывает на вас. Помни: в Мире Православном каждый другому должен. А что с супругою своею обращаешься ты непотребно — о том не токмо цёшча твоя, но и каждая сорока глаголит в сем поселении.

Хведька (стоит, гневно раскрыв рот).

Отец Ванифатий. Повлиять на тебя давно побуждают меня, видяй в словах церковных глаголы живота вечного, в коих, сказано, спасешися ты и весь дом твой. Что жизнь твоя тайная, распутная, вдали от законной супруги и добрых людей, давно уже вызывает пересуды в небольшом поселении нашем — давно известно тебе бысть должно.

Хведька (со злостью). Сами же они и выдумывают все, а вы верите! Они и хотели бы, чтобы я пил да волочился — чтобы я на них был похож! А я не хочу, надоели они мне все... Не знаю я, зачем эта жизнь, — но не для того, понимаете?

Отец Ванифатий. Ох, Федор, Федор! Вишь ты, как возглаголил: зачем эта жизнь! Ты проживи ее скромно, как подобает, как господь нам заповедует, — тогда и к пониманию придешь, что да пошто. Жизнь сия дана тебе для смирения и для приближения к Богу, вот зачем! Но никак не для бесовской гордыни. А не возгордился ли ты? Беспорочным себя мнишь, а во грехе подобно всем остальным живешь. Сей грех и есть уверенность в своей безгрешности. Нет, не бывает мирян безгрешных, все во гресе погрязли! (Неожиданно позевывает в середине пламенной речи.) Допустим — в самом деле бросил ты пить, и неправду глаголит цёшча твоя, с нее станется. Однако ж не одна она жалуется на тебя! Бросивши даже возлиять, задумайся, не о твоей гордыне ли сказано в Писании: Ин есть путь, мняйся быти благим в начале, но концы его — во дно адово! Живешь среди людей, и человек есмь, скажу более того — супруг. Должен посему долг свой супружеский исполнять, не пренебрегая! Ибо оный есть не только удовольствие, но и бремя, взваливши которое на себя, не ропщи...

Хведька (неожиданно). Отец Ванифатий, а ангелы существуют?

Отец Ванифатий (не ожидая поворота беседы). Тьфу ты, прости Господи! Экая бестолковщина: ты ему про Фому, а он тебе про Ерему! (Принимая проповедческий вид.) Вестимо, невежда, ангели есмь. Ангели суть воины Собора Архистратига Михаила и прочих Небесных Сил бесплотных, хранители наши; к ним и обращаемся смиренно с молитвою: Оградите нас кровом крил невещественныя вашея славы…

Хведька (задумчиво и как бы решаясь что-то сказать). Небесных Сил беспилотных... А можно ангела увидеть?

Отец Ванифатий. Ни око не виде, ни ухо не слыша, ни на сердце человеку не взыдоша благая, яже уготова Бог любящим Его! О сем задуматься должен ты в первую очередь. Ибо: Терпящие же Господа, тии изменят крепость, окрылатеют, яко орли, потекут и не утрудятся, пойдут и не взалчут, пойдут от силы в силу и явится им Бог богов в Сионе разумения и небесных видений! Увидеть — сие и не каждому архиерею под силу... Великим праведником надо бысть для того! Однако помни: Святым Духом всяка душа живится и чистотою возвышается, светлеется Троическим единством священнотайн...

Хведька (выпаливая). А вот так, чтобы... если, например, я видел ангела? Если он, допустим, даже живет здесь рядышком? Ну, не ангел, а например, леший? Или (нарочито подбирает слово для примера)... русалка?

Отец Ванифатий (с риторическим гневом). Окстись, Федор, не богохульствуй! Какой тебе леший? Какая русалка? Ты что такое, твою прости Господи, несешь? Пошто чудищ языщеских приплел невоздержанным языком своим в сериозный разговор?

Хведька (волнуясь). Отец Ванифатий — видел! Своими глазами видел!

Отец Ванифатий (качая головой). Ах, Федор, Федор! Известно, какие видения могут тебе явиться, и здесь как раз извиняет тебя то, что по неумеренному пианству твоему захворал ты, не иначе, на белую горячку, при каковой и мерещится обычно пакость разная. Вижу я, невсерьез заговорил ты о воздержанности своей в употреблении горячительнаго. Хотя и лучше, дабы проистекал бред сей от белой горячки, нежели от диавольскаго наущения, но знать должен ты, что и горячка от него же, от диавола, — опосредованно! — и не вводитися во искушение. Правду говорят близкия твои: потерял ты и скромность и душевный порядок. (Поглядывая на корову.) Явишься ко мне завтра на исповедь ополудни; да гляди, не опаздывай! (Кричит корове.) Жучка, куда, прости Господи, пошла, супостатка! А ну назад! (Наскоро осеняя Хведьку крестным знамением.) Пора мне; иначе неразумное животное, глядишь, и до трясины дойдет. А ты, человек, созданный по образу и подобию божему, видя сие — не уподобляйся, и на краю трясины остановись! (Подобрав рясу, быстрым, но величественным шагом направляется к корове.) И ни капли горячительнаго более! Помни, что говорится в Писании: Бдите и молитеся, да не внидите в напасть. (Издалека.) Упразднитеся и разумейте, яко Аз есмь Бог, вознесуся во языцех, вознесуся на земли!

Tags: драматургия

(Leave a comment)