| 1:05a |
Перемена планов
Не буду продолжение выдержек из Е. Иванова сюда ставить. В четвертый ЧВ поставлю, е.б.ж. (цитирую, хоть и не любил никогда ни его - цитируемого, не Иванова - густые брови, ни его тощую мысль).
Должен, однако, заметить, что если чудо самих этих записей Иванова сродни чуду оконного стекла (которое состоит в том, что оно не искажает), то предисловие к этой Московско-рабочей книге интригует своей...
Вот, скажем, такой пассаж (напомню, что начинал будущий коллекционер, книжник и дипломрованный архивист как автор рассказов, где бытовали "пышные гостиные, где курился душистый дурманящий опиум гашгоне, загадочные травы мудрецов сладострастного востока и жила маленькая стройная фея наслаждений").
С самых первых шагов молодого литератора была ощутима его тяга к необычному - сюжетам, положениям, героям. В одном рассказе повествуется о молодом человеке, выкрадывающем из склепа кисть девушки, жившей за сто лет до него, и помещающем ее руку в стеклянный футляр на своем письменном столе; в другом - рассказчик узнает, что его любовница, негритянка-акробатка, в детстве была каннибалкой, что она с удовольствием об этом вспоминает; есть рассказ о сиамских близнецах-девушках и соблазнении одной из них...
Вот это Московский рабочий! Вот это я понимаю! |