| 2:11p |
О государстве
Я вырос в государстве, почти неотличимом от тоталитарной секты*. В роддоме и детском саду был портрет маленького Ленина (а в роддоме еще и плакат с портретами высших жрецов этой секты, сестры и некоторые врачи не обязаны были знать их, а вот директору и замам не знать их было запрещено). Лицо Ленина было первым портретом, который ребенок видел, открывая букварь. Флаги, гербы и гимны сопровождали человека от рождения до смерти. Еще радио (а потом и телевизор) с шести до двенадцати рассказывало, как важно правильно понимать указания должностных лиц секты. Как важно искренне верить (концерты классической музыки и эстрады для некоторых членов секты играли роль протянутого под водой неведомым и невидимым другом загубника акваланга - можно было немного подышать). Статуи Ленина, в каждом городе, а в иных и по нескольку. Коллективное пение. Шествия - когда секта празновала свои памятные даты. Учителя в школе с пафосом рассказывали детям о доброте и могуществе государства. Пафос запихивали в глотку, как при насильственном кормлении. У взрослых были такие собрания. Там они должны были - с пафосом, иначе не считалось, - произносить вслух то, во что никто не верил (а многие из произносивших и строго внимавших считали бредом сумасшедшего). Но произносили. Внимали. С пафосом произносили и строго внимали. Иначе могли не пустить за территорию. Или выселить к чертям собачьим - из одного государственного жилья в другое. Могли перевести на другую работу. Да мало ли что могли - все помнили, как люди пропадали неизвестно куда (потом, кстати, когда выжившие вернулись, через совсем короткое время стало как-то не принято от этом говорить - потому что, как давали понять служители секты, им неприятно это слышать. Дискомфортно как-то. И говорить перестали). Конечно, со временем проповедники обленились, собрания сделались короче, учителя сбавили по части пафоса. Стражники начали все легче пропускать за границу территории - по раздолбайству и/или за интерес. И постепенно эта секта окончательно выродилась, превратилась в балаган и в конце концов самораспустилась. Некоторые отставные служители, жрецы и просто бывшие члены секты до сих пор считают это большой бедой. Я не разделяю этой оценки, но их, что называется, можно понять. Да нет, пожалуй что уже и нельзя.
--------------
(начиналось это, кстати, как захват заложников в масштабах одной отдельно взятой страны; многие привычки идут оттуда - например, периодические призывы "уважать власть" или даже, как предлагают иные мудрецы "наладить, наконец, диалог власти и общества", хотя здесь царит путаница, потому что одни, делая эти призывы и внося эти предложения, считают, что секты уже нет, а другие, делая эти же призывы и внося эти же предложения - что она еще есть). |
