Знакомство с Пал Палычем
Я хочу рассказать вам про одного человека. Человек этот значит для меня очень много. Собственно, он не является для меня ни отцом, ни матерью, ни дедом, ни бабкой (их у меня уже нет), ни братом, ни сестрой (их у меня тоже не имеется), ни даже пятиюродным дядей. Но едва ли кто-нибудь из ныне живущих может похвастаться столь большим авторитетом в моих глазах, как этот человек.
Зовут его просто - Пал Палыч.
Судьба свела меня с Пал Палычем на заре моей юности, когда я ещё учился в гимназии и только начинал постигать тайны бытия и материи. В тот день я просто сидел на остановке на родной улице Ушинского, был солнечный майский день. Я, кажется, возвращался из прачечной - во всяком случае, не без поклажи. Я сидел совершенно один, не считая какой-то полумёртвой синей старухи, сидящей на земле у столба. Я сидел, и краем глаза заметил, что к остановке подходит ещё один человек. когда он приблизился поближе, я разглядел, что он не был на вид пожилым человеком - максимум ему можно было дать сорок пять; но в глазах его светилась непонятная мудрость, прибавлявшая где-то лет двадцать. Он подошёл ко мне, и я уже изготовился ответить на вопрос из традиционного набора: не проходил ли сейчас сороковой, который час, где тут универсам и тому подобное. Однако он не задал ни один из этих вопросов, а как-то странно улыбнулся и спросил:
- Тяжело тебе, сынок?
И я вдруг понял, что не о моих мешках он меня спрашивает, а о чём-то большем, глубинном. И я ответил ему:
- Тяжело.
- Любишь? - спросил он меня ласково.
- Люблю, - вздохнул я.
Мне было пятнадцать лет, и я беззаветно был влюблён в свою одноклассницу, которая меня откровенно презирала, а то и просто не замечала.
- Хорошо тебе, - неожиданно сказал незнакомец, щурясь на солнце.
Я удивился, но виду не подал; и сказал:
- Плохо.
- Хорошо, - утвердительно заявил человек. - Это ты сейчас не понимаешь, как тебе хорошо, а вот вырастешь и поймёшь, что лучше, чем это время, у тебя не было.

Мне вообще никогда не нравились всякие сентенции на тему "когда ты вырастешь" - я всегда считал себя достаточно взрослым, чтобы полноценно осознавать себя в реальности. Я и в пять лет так считал. Тем не менее я почему-то не раздражился и не сказал в стиле "а шёл бы ты, дядя", но лишь усмехнулся в ответ и спросил:
- А как вас зовут?
- Пал Палыч, - мягко улыбнувшись, промолвил человек и протянул мне широкую, мозолистую руку.
Я тоже представился и пожал его руку своей извечно сухой и костлявой ладонью.
- Будем знакомы, - сказал Пал Палыч.
В этот момент как раз подъехал долгожданный сороковой, и я потерял из виду Пал Палыча. Я стал вертеть головой, но ни на остановке, ни в автобусе его уже не было. Куда он направился, я не понял.
Прошло где-то недели две, и я с головой ушёл в экзамены и сдачу хвостов, тянувшихся за мной, как товарный состав с углём. Я и забыл о Пал Палыче. Однако он меня, как оказалось, не забывал.
Месяц спустя после нашей первой встречи я проходил практику по истории в одном чудесном музейчике, располагающимся в южной части Петроградки (кто не знает Петроградку?!). Нам показывали архивную перепись 1915 года и предложили поискать свои фамилии там. Для меня было приятно найти свою довольно редкую в среднем по России фамилию, причём даже в двух экземплярах. Я узнал, что прапрадед мой, Виктор Михалыч Ч., состоял тогда горным инженером Путиловского завода, а брат его, Валентин Михалыч Ч. - провизором в аптеке. Дом прапрадеда оказался давно снесён, а его брата - находился неподалёку. Я вышел пройтись. Вечер был холодноват для июня. Я дошёл до своей цели за минуты за полторы. У меня длинные ноги и быстрый шаг, не всякий поспеет.
Это был хороший дом. Старый, потрескавшийся, сто лет, верно, не ремонтированный, но всё равно хороший. Стойкого бордового цвета. Я обошёл его с гордостью за себя - я, быть может, в этой вечерней толкотне был единственным, которому передалась память поколений.
- Никак о родичах вспомнил? - послышался рядом со мной насмешливый, но добрый голос.
Я резко обернулся. Передо мной стоял Пал Палыч. Я сразу понял, что это Пал Палыч, хотя за месяц успел хзабыть его лицо и вообще о его существовании.
- Здравствуйте, - произнёс я. - Вы что, за мной следите?
- Что ты, - успокоил меня Пал Палыч. - Я такими делами не занимаюсь. Просто вот, случайная такая встреча.
- В этом доме жил брат моего прапрадеда, - гордо объявил я, и сразу почувствовал себя идиотом.
- Да я знаю, - ответил Пал Палыч.
- Откуда? - я поразился.
- По тебе видно. Вот если бы ты оглядывал дом племянника своей прабабки, ныне покойного, тогда и твоё состояние бы другим было. А, так, я в твои глаза заглянул и понял - точно, брат прапрадеда.
Я призадумался; мне казалось, что Пал Палыч надо мной смеётся.
- А вот, - кивнул я на здание, стоявшее по другую сторону переулка, - если вы так уж всё хорошо наперёд знаете, то почему там на стене колючая проволока?
Пал Палыч посмотрел на здание прищурившись.
- Неужели зона? - тревожно спросил я.
- Нет, - медленно произнёс Пал Палыч, - не зона.
- А зачем колючка тогда? Зачем - в центре города?
- Именно в центре, - сказал Пал Палыч, - и нужна. Вот там, где, тебе кажется, всё излазил и всё знаешь, там-то и нужна колючая проволока. Чтобы настоящая тайна была. Опасная причём тайна.
- Хотя, - задумчиво добавил он, - никакая это не опасная тайна, а так, чепуха. Коммерсант один специально себе сделал, чтобы никто не дознался, чем он там за этой стеной занимается.
- Откуда вы это всё знаете, Пал Палыч? - спросил я, выдержав паузу.
- Я очень много знаю, - ответил Пал Палыч. - Я и прожил много, больше, чем ты думаешь. Я даже, как дела у брата твоего прапрадеда, знаю.
- Умер он ведь, давно уже... - с удивлением пробормотал я.
- А это смотря откуда глядеть, - молвил Пал Палыч и подмигнул. - Здесь умер, а в другом месте, может, жив-здоров, и даже провизорствует себе потихоньку.
Я не нашёлся, что ответить.
- Ну, мне пора, - вздохнул Пал Палыч. - Не забывай, встретимся ещё.
Я заметался, желая спросить у него хоть что-нибудь: где он живёт, телефон, где работает, может быть, знает кого-то из моих родственников...
- Да ты не беспокойся, -сказал Пал Палыч, словно угадав мои мысли. - Скоро будешь знать больше, всё со временем. А телефона у меня, признаться, и нет. Не люблю я телефоны.
И он пошёл в пальто по Большой Дворянской, и вскоре скрылся от меня в темноте.