умер Владислав Пази

Сегодня узнал, что умер главный режиссёр Петербургского театра
Ленсовета, Владислав Борисович Пази. Не далее как пять дней назад, в Болгарии. Вчера были похороны.
Мэтру был шестьдесят один год. Он не страдал хроническими болезнями. Всегда был бодр, деловит и подтянут, обладал неиссякаемой творческой энергией. Такие люди всегда умирают внезапно.
Мне есть что сказать о том, каким Пази был режиссёром. Театр Ленсовета был всегда моим любимым театром, за пять лет (с 1998 по 2003) я пересмотрел большую часть репертуара. И спектакли, которые ставил он, они были на высоте. У Пази был фирменный почерк - он очень много внимания уделял пластике, умению актёров двигаться. В его спектаклях персонажи подчас доходили до чего-то уже сходного с балетом, при том, что самой пьесе это никогда не было в ущерб - всё было в меру и идеально гармонично.
Я так часто ходил в Ленсовета, что для меня он стал почти родным домом. Я ходил по коридорам и рассматривал портреты артистов, и мечтал когда-нибудь к ним присоединиться. Константин Хабенский, Михаил Пореченков, Виктор Бычков, Анна Ковальчук, Семён Стругачёв, Михаил Трухин, Андрей Зибров - все они уже знаменитости и их знает в лицо вся страна, и все они обязаны своим восхождением на Олимп Владислав Борисычу, все они вышли в свет через его спектакли, в его театре. Так уж получается - воспитанники блистают в кинематографе, а их наставники уходят из жизни между утренней и вечерней репетициями.
Он был настоящим худруком, поскольку театр может держаться, творить и побеждать только с настоящим худруком. Он был авторитарен - настолько, насколько необходимо, то есть каждый актёр должен был ставить работу в театре во главу угла, а уж потом играть в кино и на разных халтурах, и неважно, что последнее поприще несло артисту больше материальной выгоды. Как только актёр неглижировал присутствием на репетициях в пользу большей популярности и заработка, Пази его немедленно изгонял. Ему нужна была команда, а не капризные звёзды.
Мне лично посчастливилось видеть Пази вживую и даже общаться с ним два раза. Первый раз это было, когда я поступал в Академию в мае 1999-го. Пази набирал актёрский курс, и я пришёл на первый тур. Я уже плохо помню, что я читал, с чем выступал перед комиссией, в центре которой восседал он сам, но помню, что на каком-то моменте, когда я исполнял что-то комическое, мэтр прыснул и рассмеялся, после чего махнул рукой: свободен. Когда я вышел за дверь, ко мне стали подходить студенты, пожимать мне руки и хлопать по плечу, потому что моё дело считалось после этого уже в шляпе. Кто знает, если бы не тяжёлая история, за сим вскоре последовавшая, неизвестно, как бы сложилась моя дальнейшая судьба.
Второй раз я встретился с Пази в апреле 2003-го, незадолго перед отъездом в Израиль. Я хотел ему показать свою свеженаписанную пьесу. Мэтр меня помнил, взял почитать экземпляр и после прочтения выделил для меня минут пятнадцать из своего напряжённого графика. Я скромно сидел напротив Пази в его кабинете, пока он объяснял, демонстрируя врождённую интеллигентность и изрядные познания по чати друматругии, объяснял, где у меня хорошо, где слабее и где я откровенно напортачил. В конце я спросил, как он считает, имеет ли смысл продолжать. Пази удивился.
- Я на такие вопросы ответов не даю, - сказал он. - Вы должны ответить на него сами. И должны ответить: "Само собой разумеется". Вот если вы так не ответите самому себе, то и продолжать смысла не имеет.
Я поблагодарил и ушёл. Экземпляр он забыл тогда взять с собой, и я ему его оставил.
Спасибо за урок и спасибо за то, что Вы были, Владислав Борисович. Мне очень горько при мысли о том, что в этом мире я Вас больше никогда не увижу.
Вечная память.