тот самый чай

Дорогой мой Уйутный Днивничог...

Пиздец сходил за хлебушком...

Классно съездили в Лас-Вегас Санкт-Петербург...

В общем, даже и не знаю, с чего начать. Алко-туры по Питеру до сих пор интересны, но писать о них становится всё сложнее, ибо писано уже не раз, а раз, два, три.

Но однако ж приступим помолясь.

Часть 1

Начало

Началось всё ещё весной, ибо обещался в апреле доехать погостить до френдов, нонеча проживающих там — mia и vadimovi. Но хотел весной, а получилось как всегда, — то хуй дубовый, то дуб хуёвый. В итоге до северной столицы вышло добраться лишь на прошлых выходных, чудом успев подловить остатки вменяемой погоды.

Билеты с первой попытки взять не получилось, хотя занялся этим уже давно. Но в итоге удалось отхватить два плацкарта на три недели заранее. Со мной также выдвинулся Борис Сергеевич, которому Питер по большому счёту никуда не упёрся, но за компанию ехать гораздо веселее.

Москва

Пересеклись мы с ним на станции «Октябрьское поле», где и засели в колдырне «Белые столбы». Я пытался, было, заказать себе пива, но вот сюрприз, оказывается в пятницу всё разливное выпивают, а привозить бóльшие объёмы, видимо, жаба давит. Пришлось заказывать бутылочного. Борис Сергеевич решил сразу бить по площадям и заказал рюмку абсента. Официантка принялась, было, химичить со спичками и сахаром, но Борис Сергеевич прогнал её и сказал, что будет пить без выебонов.

Чокнулись.



Затем мы посидели ещё чуть-чуть, затем ещё чуть-чуть, пока времени не осталось совсем впритык. После этого мы ломанулись до электрички. Но с электричками нас обломали, ибо ближайшая шла в совсем уж неприличное время, на которой мы бы успели в лучшем случае поцеловать последний вагон в стыковой узел. Ломанулись обратно, на «Щукинскую».

От «Комсомольской» почти бегом до платформы, но всё обошлось — успели даже закупиться в дорогу.

Плюхнулись, раскупорили запасы.



С нами в вагоне оказалась куча красивых девушек. Но как и всегда, две самых приглянувшихся мне оказались лесбиянками. А ещё одна всю дорогу демонстративно молчала и с отвращением отвергла даже предложение в помощи стянуть матрас с верхней полки. Впрочем, вся эта напыщенность ни капли не помешала ей с утра у всех на глазах сменить лифчик. Но это было уже утром; а с вечера, поболтав с Борисом Сергеевичем минут сорок, я залез на верхнюю полку и задрых.



Приехали

Питер встретил нас вполне жизнерадостно, пасмурной и нехолодной погодой.

Мы потоптались на ритуальных камнях и начали обдумывать, куда б нам пойти. Я предложил сделать «круг почёта»: по Невскому до Казанского собора, там вдоль канала Грибоедова до Спаса, а там, через Конюшенную, — до Эрмитажа. Что дальше — будет видно.

Сначала мы так и выдвинулись. Но не успели даже добраться до Аничкова моста. Случай распорядился иначе: мы нырнули в первую же попавшуюся подворотню. Поплутали по лабиринту, а затем вышли на какой-то совсем непонятной улице, не то Стремянной, не то ещё как-то очень похоже. Она вся отстраивалась.



Здесь везде шёл ремонт



и квадрат.



Заборы были замараны политическими граффити.



А некоторые политически неподкованные неизвестные бухали «Агдам».



Также здесь был расположен КВД



и вывеска «Я *сердечко* SALE», что Борис Сергеевич немедленно перевёл как «Я люблю сало».



Такая вот насыщенная улица. Мы прошлись туда-обратно, свернули в ещё одну подворотню. Здесь оказалась такая же система коробок, соединённых арками. В одном из закутков кодовый замок на двери поддался нашим уговорам и впустил внутрь. Нас встретил тёмный угрюмый парадняк с осыпающейся штукатуркой. Мы забрались в лифт — тесную кабинку, в которой мы еле-еле уместились вдвоём, и где как в троллейбусе, щёлкали высоковольтные реле. Освещалась она метрошным плафоном, впрочем назвать это освещением было сложно — я едва видел противоположную стену.



Мы заехали на самый верхний этаж.



Здесь в стене были узкие бойницы-окошки,



недавно заложенные кирпичом.



Напомнило «Гостью из будущего» (хехе, наверно половина с «Матрицей» сравнила).

Затем мы спустились обратно. Борис Сергеевич оросил чёрный ход в подъезде, а затем пытался вырубить освещение в доме.



В тот день он был настроен на особенный деструктив, из-за чего мы в итоге чуть не разосрались.





Там же мы зашли в ещё один подъезд, у соседнего корпуса. Фоткать там было нечего, хотя лестницы были поширше и вообще было гораздо светлее. Но лифт отстутствовал. А на последнем этаже сидел какой-то неформал и всем видом давал понять, что валили б мы лучше отсюда по-хорошему. Мы по-хорошему свалили.

Затем мы вернулись на Стремянную и пошли в сторону центра. Впрочем, она была короткой и скоро вывела на перпендикулярную улицу, которая вела обратно на Невский. Там стояла блинная «Теремок», куда Борис Сергеевич и затащил меня хавать.



Я особо хавать ещё не хотел, поэтому решил ограничиться пивом. Но увидев блин с названием «E-Mail с сыром», не удержался.



На столике нас ждала предупреждающая надпись о том, что здесь продаётся гороховая похлёбка.



Но обошлось без газовой атаки.

Похавав, мы выдвинулись далее. Вышли к Аничкову мосту. Фонтанка была как всегда в своём репертуаре.



Ещё понравилась надпись «проход судов запрещён».



Без этой надписи они, видимо, проходили в ту дверь.

За мостом мы пошли, наконец, прямо, до Казанского собора, где вместо запланированного поворота к Спасу, свернули за собор, в очередную малозаметную улочку. Там висел знак, разрешающий употребление 40-градусных напитков.



Но мне жаждалось более прозаических вещей — коктейля «Синебрюхофф», который я считаю самым вкусным баночным коктейлем на сегодняшний день. Непонятно по каким причинам тот не продаётся в Москве, и чтобы его купить, приходится ездить в Питер, либо заказывать кому-нибудь, кто едет. Как показал беглый визуальный осмотр магазинов, «Синебрюхофф» сдаёт свои позиции и в Питере, ибо в центре мы его так и не нашли. Грустно закупившись какой-то другой фигнёй в тёмно-синей банке с незапомнившимся названием, я потопал изучать дворы в округе. Во дворах встретилось чудо народной крепёжной мысли: морской узел a la «я сегодня не похмелился»



и устрашающая надпись.



Также мы там нашли очередную нычку и опять залезли в подъезд. Тут оказалось не менее готично, чем в первом,



хоть и поприличнее. Однако три пролёта вместо обычных ступенек занимала металлическая лестница, которая гулко гудела при каждом шаге.



Выше третьего этажа, впрочем, начиналась нормальная бетонная лестница. Заканчивалось всё лесенкой на крышу, вход на которую был заперт.



Квартиры здесь также, как и, как я могу понимать, во всём центре, являются коммуналками.



Следующий подъезд был жёлт



и содержал непонятно для чего ниши в человеческий рост.



Затем нам надоело бродить по стаканам дворов. Я вспомнил одну из целей путешествия — омыть ноги в Финском заливе. Я напомнил Борису Сергеевичу об этом, и он сказал, что доведёт меня отсюда пешком до гостиницы «Прибалтийская», коя стоит на самом берегу залива, на противоположной оконечности Васильевского острова. Мы вывернули из тех дворов и какими-то хитрыми улочками двинулись в сторону Дворцовой набережной.



Как раз кстати на по пути попался стенд с картой, по которой мы определили наш азимут и координаты цели, и поняли, что идём в верном направлении.



Борис Сергеевич неожиданно выдвинул желание купить сигару. Я ничего против в общем-то не имел и, сколько мог помнить, какие-то табачные лавки в центре Питера имелись. Мы вышли на оконечность Невского и начали оглядываться в поисках таких лавок. Но нарвались только на фотографию Димы Еблана.



А чуть дальше нашли будку для самоубийств.



Но без сигары заходить туда было бы не в кассу, ибо для фразы «ладно, пока, пойду убью себя» сигара нужна беспесды. Выдвинулись далее и скоро нарвались на небольшой подвальчик, уставленный кальянами. Там Борис Сергеевич приобрёл себе нечто третьей степени крепкости. Возрадовавшись покупке, мы заспешили на набережную, ибо курить сигару, наблюдая за Невой — это готично.

Мы вышли к львам



и там принялись насиловать сигару.





Хотя сигара, как и зубная щётка, — предмет личного пользования, но нам было срать. Выкурив где-то с половину на двоих и забычковав остаток, мы двинулись на Васильевский остров, в поисках Финского залива. судя по тому указателю, нужно было всегда идти вдоль речки, до моста, за которым начинается какая-то улица на букву «У», вроде бы Уральская. Мы прошли по биржевой площади, где Посейдон топырил распальцовку в стиле heavy,



и зачем-то решили перейти на другую сторону улицы — я в очередной раз перепутал Заячий остров с Васильевским. Постояли на светофоре. тот стоял напротив нас и светить хоть каким-нибудь светом не собирался. Наконец, Борис Серггевич сообразил, что у него где-то должна быть кнопка и нажал на неё.



Постояли ещё. Ноль реакции. Наконец, осознав, что светофор выключен, перешли просто так. А затем перешли ещё раз, обратно, ибо Васильевский оставался как раз слева по направлению от центра. После этого, согласно карте, выдвинулись вдоль речки. Почти сразу же нашли ещё львов, коих я раньше не видел, ибо в этих местах оказался в первый раз.



продолжение следует