Как известно, в первые месяцы войны в 1941 г. русские люди в советской форме отказались защищать "советскую родину" и не только сдавались немцам сотнями тысяч, но и просили у немцев оружие, чтобы идти бить коммунистов. Такого русская армия не знала в течение всей своей истории. Сталин лихорадочно стал искать выход из положения. Именно тогда, вследствие отказа народа защищать советский режим, было принято решение сделать ставку на русский патриотизм. Марксистские лозунги были временно упрятаны в архив и вместо них были вытащены лозунги русские.

1 января 1943 г. в армии были введены погоны, для офицеров и генералов – золотые, те самые, которые вырезались на коже у офицеров всего лишь 20 лет до этого, во время гражданской войны. 1 сентября 1943 г. началось раздельное обучение мальчиков и девочек; были учреждены ордена Суворова, Кутузова, Дмитрия Донского и пр.; полкам и дивизиям начали присваиваться имена царских гвардейских и других полков, а советская пропаганда дружно трубила о священных вековых, овеянных славой традициях таких полков. Война с Германией начала преподноситься как “отечественная”, т.е., борьба русского народа с иностранными захватчиками. О коммунизме никто больше не говорил.

Налаживая пропаганду, Сталин не забывал и о духовной стороне вопроса. Первым проявлением показного изменения отношения к церкви со стороны властей была отмена комендантского часа на Пасху, 5 апреля 1942 г. По радио было передано распоряжение коменданта Москвы: разрешается беспрепятственное движение по городу на всю пасхальную ночь, "согласно традиции". Толпы народа повалили к заутрене. А 8 сентября 1943 г. малиновый колокольный звон оповестил жителей столицы об избрании “Патриарха всея Руси”.

Это “избрание” было целиком и полностью организовано Сталиным в ходе упомянутой встречи 4 сентября. Тогда же Сталин приказал начать издание "Журнала Московской Патриархии", открыть некоторые семинарии и духовные академии. На этой же встрече на шею новоиспеченному “патриарху” посадили "Совет по делам Русской Православной Церкви", возглавленный, по указанию Сталина, Георгием Григорьевичем Карповым в недалёком прошлом начальником отдела НКВД по борьбе с религией. При этом назначении Сталин успокоил митрополитов, сказав, что тов. Карпов - человек исполнительный: когда ему приказывали уничтожать священников - он их уничтожал; а теперь, когда приказывают их охранять - он их будет охранять.

Как вспоминал сам Карпов, беседа Сталина с митрополитами продолжалась 1 час 55 минут. Создателя советской “церкви” интересовали три основных вопроса: как будет называться новый “патриарх”, когда может быть собран архиерейский Собор и нужна ли какая-либо помощь со стороны советского правительства. Митрополит Сергий ответил, что было бы желательным и правильным, если бы правительство разрешило принять для патриарха титул "патриарха Московского и всея Руси". На второй вопрос митрополит Сергий ответил, что архиерейский Собор можно будет собрать через месяц. В ответ на что Сталин поинтересовался: "А нельзя ли проявить большевистские темпы?".

После короткого обмена мнениями договорились, что архиерейский Собор соберется в Москве 8 сентября, т.е. через 4 дня. На третий вопрос Сталина митрополит Сергий ответил, что в качестве помещений для патриархии и для патриарха он просил бы предоставить бывший игуменский корпус в Новодевичьем монастыре, и помочь, если можно, выделением машины. В заключение приема митрополит Сергий выступил с кратким благодарственным словом к советскому правительству и лично к товарищу Сталину.