guest_2

Святителю отче наш Феодоре, моли Бога о нас !

                       О пользе искусства слова для православных

[...] Подлинно, должно владеть и силою и искусством слова тому, кто защищает православие и желает бороться с лжеучителями. Ибо, если они, при таком знании воображая иметь нечто великое, хвалятся, когда услаждают ищущих одного лишь приятного для слуха; то прекрасно и православным не иметь недостатка в силе слова, чтобы низлагать гибельные их орудия. Таким образом мне приятно, сын мой, что ты укрепляешься в этом. Впрочем, чего я желаю для тебя, того не для всякого вообще; потому что каждый имеет свои способности и каждый посвоему полезен. [...]

(из письма к Навкратию сыну) 

[...] Так поступали и святые в икономиях: так и великий Кирилл в настоящем случае. Он несколько снисходил к медлительности восточных в разсуждениях или к их наклонности -- не признавать еретиком того, кто на самом деле еретик. Ибо как иначе мог бы он поступить, когда они исповедывали православную веру и этим самым анафематствовали того, кто был ими поминаем ? Ибо каждый, православный во всем, деятельностью своею, если не словом, анафематствует всякого еретика. А потом, когда у них пробудился совершенный ум, тогда святой, может быть, во всем был согласен с ними. Не то же ли самое и мы делаем явно ? Случается что некоторые, единодушные с нами, разнятся от нас в чем-нибудь таком, от чего немного вреда или отступления от точности; и однако мы имеем общение с ними, чтобы из-за малого, что спустя немного времени может быть исправлено, нам не потерять всего; это было бы свойственно людям неопытным, а не строителям таин Божиих. Таково временное приспособление к словам и нравам в суде, истине и законе, а отнюдь не в беззаконии и лжи. Пусть же прелюбодеи не злоупотребляют здесь выражениями, пусть не называют руководителем того, кто ввергает в пропасть, и кормчим того, кто потопляет, и врачем того, кто причиняет болезни, которому они сами уподобились, прелюбодействовав вместе с прелюбодеем, сочетав прелюбодеев вместе с сочетавшим их, клеветав на Бога вместе с клеветавшими на Бога, нарушив Евангелие вместе с нарушившим Евангелие, пособачьи; ибо так точнее можно выразиться. Диоскора же, александрийского еретика, где и каким образом принимал в общение божественный Кирилл, как говорят прелюбодеи, пребывающие во мраке близ света и клевещущие на святых ? Это неслыханно и их ложь неправдоподобна; ибо он -- позднее божественного Кирилла. Как же того, кто оказался еретиком по кончине святого во время разбойничьего собора в Ефесе, после третьего и святаго (собора), сам святой принимал, быв уже выше мiра ? Так они лгут, сочиняя басни, чтобы уловить души простых людей.
Поэтому, будьте искусны и сведущи во всем, дабы вам избежать змия и говорящих змеиным голосом, от которых погибли весьма многие из рода в род. [...]

(из письма к Навкратию сыну)

Три действия произвело на меня настоящее письмо твое, возлюбленный сын: я изумился, и возрадовался, и воспел; первое -- о беззаконных, второе -- о соблюдающих законы, третье -- о Боге, укрепляющем поборников закона Его. О святом моем Афанасии и возлюбленных союзниках его, также и о мужественнейшем моем Феососте и богохранимом его обществе из семнадцати человек, не стану говорить здесь, так как достаточно сказано в моих к ним письмах, хотя они и достойны больших речей и похвал, подвизавшись и еще подвизаясь свято и мужественно. Перехожу к главному предмету речи. Какой христианин слыхал когда-либо о таких беззаконных и безумных делах, какие совершены безчестными прелюбодеями, которые называются епископами, а на самом деле совершенные святотатцы по суду апостольскому и отеческому, даже и помимо их ереси ? Какая человеческая, не говорю -- христианская, но варварская рука, (когда-нибудь) бичуя, бичевала так, -- двести шестьдесят шесть ударов и потом, спустя немного, четреста ударов ремнями по спине, -- как благородный архиепископ, или лучше, лжеепископ солунский, не кого-нибудь из простых людей, но монаха, притом игумена, и весьма благочестиваго, по имени Евфимия, поистине соименного благодушию ¹). Ужаснулось об этом небо, и вострепетал я несчастный и, думаю, всякий человек, имеющий естественную сострадательность и жалость, слыша об этом. Тот, кто должен представлять собою образ Христа и, получая удары, не воздавать ударами, оказался свирепее зверей, не имея в себе никакого следа христианского, а тем более -- епископского.

И для чего это испытание ? Для того, чтобы заставить подвижника Христова -- поминать его, как епископа. Но, о, мужество и твердость блаженного ! -- ибо справедливо так сказать, -- и после стольких многих ударов и такого пролития святой крови, что обагрились подошвы ног присутствовавших там и прах в здании церкви Божией сделался пурпуровой грязью, лежа почти уже бездыханным и безгласным, на вопрос терзавших, будет ли он поминать мучителя, говорю я, а не архиепископа, блаженный отвечал -- нет; так он сохранил ум непреклонным почти до смерти и не отступил от того, в чем православно был убежден ! Едва не опустил я самого важного, именно, что преторией Пилата был храм Божий. Ибо там, т.е. в так называемом храме Архангела, говоришь ты, был бичуем этот мученик, которого жестокие истязатели оставили полумертвым; а некто, подражающий Христу, взял его в свой дом и, приложив к кровавым ранам и язвам телесным свежую кожу убитаго ягненка, оживил этого мужа, немного и постепенно укрепив, отпустил его тайно ввиду письменного приказания. Таким образом, он избег, быв уже мертвым и дивно воскресши для утверждения православия и торжества над лжеучителями. Что нечестивее этого ? Кто из православных когда-нибудь поступал так с еретиком ? Но, чтобы и отсюда открылось каково нечестие прелюбодействующих, и кто чей ученик; Христов ли бичуемый и страждущий подобно Ему, и диаволов ли бичующий, для того епископ таким образом старается устрашать и мстить за себя. Будем, брат, избегать части его, а первому сочувствовать со всеми православными. Воззри, Господи, на такое бедствие и пощади народ твой, устроив мир православия нашей церкви. Ничего другого не можем мы сказать при настоящих обстоятельствах, кроме того, что надобно охотно переносить все за имя Его. [...]

(из письма к Навкратию сыну)

¹) Имя Евфимий значит "благодушный".

[...] Когда святой Василий говорит об участвовавших в недозволенных сборищах, что иногда и находящиеся в (церковной) степени и отступившие с непокорными, если раскаются, принимаются в тот же чин, то да не подумает твое благочестие, что эти слова противоречат апостольскому правилу, которое гласит: "если кто, принадлежа к клиру, будет молиться с низложенным, как с клириком, да будет низложен и сам" ¹); но пусть вспомнит, что, как положено отцами различие между ересями и расколами, так по последовательности мыслей различается, к кому относится правило, низлагающее безвозвратно, именно, к молящемуся вместе с низложенным, а не к участвующему в недозволенном сборище; ибо тот знает, что он молится вместе с явно низложенным, и потому справедливо тотчас низлагается, как действовавший безразлично и не повиновавшийся правилу ²); а этот, как не считавший низложенным того, к кому он был увлечен толпою, "если раскается, принимается в тот же чин", говорит (святой отец). В словах святого часто прибавляется и то, что и раскаявшийся не принимается в тот же чин ³). Притом эти слова изречены условно; апостольское же правило говорит решительно и безусловно. [...]

(из письма к Навкратию сыну)

¹) Апостольское правило 2.

²) К вопросу о современных экуменистах

³) К Амфилохию пр. 32 и 51 (Творения в русск. пер. т. VII, стр. 48 и 99. М. 1892)

[...] Относительно других твоих вопросов. На первый из них -- о пресвитере православном, и однако, из страха гонения, поминающем епископа еретика, я прежде отвечал тебе, впрочем и опять (скажу): если он не служит вместе с тем еретиком и если не имеет общения с такими людьми, то должно принимать его в сообщество при псалмопении, при благословении яств, и то по икономии, но не при божественном причащении. Непременно нужно изследовать, когда господствует ересь, и, приняв его исповедание, довольствоваться им, если только оно не будет явно ложным. Ибо могу сказать тебе, что мы научились от отцов не изследовать в такое время, когда не свирепствует ересь, и относительно лиц, не осужденных явно. Ныне же редко можно найти такого пресвитера, который бы не сносился и не имел общения с еретиками. [Вот это -- как раз про наше несчастное время -- Д.С.]

Второй вопрос -- о христолюбивом человеке, приглашающем в свою часовню отслужить всенощную: должно ли служить в ней, и с кем ? Нужно согласиться, и идти, и петь вместе, конечно, если приглашающий и певцы православны, и тот и другие остерегаются общения с еретиками. Нужно и служить в часовне, если владелец удостоверит, что в ней еще не служил еретик. Ибо раньше сказано, что нужно изследовать всюду по причине свирепствующей ереси.

Третий: если кто-нибудь из православных примет от кого-нибудь церковь, а между тем там есть обычай -- собираться народу однажды или дважды в год и на литургии поминать еретика, то петь там по необходимости можно позволить ¹), но служить литургию -- нет. А если возможно прекратить этот обычай, то следует и литургию служить.

Четвертый: если случится церковь, в которой служащий поминает еретика, а православный имеет освященный жертвенник на плащанице или на досках, то можно ли полагать его в той же церкви, в отсутствии поминающего, и служить на нем православному ? Не следует, но лучше по необходимость (служить) в обыкновенном доме, избрав какое-либо чистейшее место.

Пятый: если на пути случится православному быть приглашенным от какого-нибудь священника или мирянина на общую трапезу и будет время песнопения, то как нужно поступить ? Я сказал, и опять скажу: когда ересь господствует и не поражена православным собором, то необходимо изследовать, как при божественном причащении, так и при общей трапезе, и в этом отношении нет места ни стыду, ни медлительности. Чтобы просто принять хлеб от кого-нибудь, для этого не нужно изследование, равно как и принять от него угощение, может быть -- наедине, и получить ночлег; конечно, в том случае, если раньше он не был известен ересью или нравственной испорченностью. Но относительно прочего по необходимости должно изследовать.

Шестой: если православный на дороге встретит церковь близ села или города, то следует ли ему молиться там, или даже остановиться, избегая входить под кров к мирянам ? Следует и молиться, и останавливаться, если она одна; но и в дом мирянина и священника, как сказано, по необходимости в случае позднего времени, безразлично можно остановиться и вкусить пищи наедине, без изследования, и принять потребное, если, как я сказал, принимающий раньше не будет известен принимаемому, как принадлежащий к числу нечестивых и беззаконных. А без необходимости не хорошо принимать сказанное, как случится, а нужно изследовать и останавливаться у православного и, если нужно, от него брать потребное для дороги; ибо так заповедует Господь чрез святых своих. Пресвитеру и игумену ты хорошо ответил, что отлучены от священнослужения те, кто ныне рукоположен (епископом), оказавшимся еретиком, хотя и говорящим, что собор был дурной и мы погибли. Ибо почему он, признавая это, не убегает от погибели, уклоняясь от ереси, чтобы быть епископом Божиим ? Тогда и рукоположения его тотчас будут приняты. Или почему, при господстве ереси, игумен послал братий для еретического рукоположения ? Итак, если бы рукоположивший исправился, то им тотчас можно было бы священнодействовать; а так как он находится в ереси, поминая еретика, то, хотя бы он и говорил, что содержит здравый образ мыслей, невозможно, чтобы рукополагаемые им были истинными служителями Божиими. Если же в игумене воспламенится дух ревности по Боге, и он пожелает получить венец исповедания, то пусть и не служит в церкви, в которой тот председательствует, и не поминает его как епископа; и блажен он, являясь примером спасения и многим другим. [...]

(из письма к Навкратию сыну)

¹) По смыслу явно следует, что петь можно позволить не в те дни, когда поминают еретика, а во все другие дни, когда еретик там не поминается, и служба православна. Литургию же служить в подобной церкви уже вообще возбраняется, даже при непоминовении еретика !

[...] Когда же еретическое нечестие открыто обнаружилось во время собора, то теперь следует и твоей осторожности вместе со всеми православными говорить смело, не имея общения с лжеучителями и не поминая никого из присутствовавших на прелюбодейном соборе или разделяющих образ его мыслей. Поистине, преподобный отец, следует тебе, Феофилу, живущему во всем согласно со своим именем ¹), любить Бога и в этом. Ибо Златоуст великим и громким голосом объявил врагами Божиими не только еретиков, но и вступающих в общение с ними. И если твоя твердость не устоит, то кто же спасется ? Если тот, кто прежде совершенного обнаружения ереси дерзал силою Божиею, как святой, станет уклоняться теперь, после обнаружения ереси, то как другой осмелится подать голос ? Если монашеский чин не вменит вся в уметы (Филип. III, 8), т.е. монастыри и все находящееся в них, то как мирянин оставит жену, детей и все прочее ?

Поэтому напоминаю, как наименьший брат и сын, не будем молчать, чтобы у нас не произошел вопль содомский, не будем жалеть дольняго, чтобы нам не потерять горняго, не будем подавать соблазна церкви Божией, которая может состоять и из трех православных, по определению святых, чтобы нам не быть осужденными судом Господним. [...] Итак, принадлежащие к монахам в настоящие времена пусть покажут это делами. А дело монаха -- не допустить ни малейшего нововведения в Евангелии, чтобы, подав мирянам пример ереси и общения с еретиками, не подвергнутся ответственности за их погибель. [...]

(из письма к Феофилу игумену)

¹) Феофил -- любящий Бога.

[...] Поэтому знай, что у нас не отделение от церкви, но защищение истины и оправдание божественных законов; а иное, как сказала честность твоя, было бы нарушением истины и извращением правил, и справедливо можно сказать следующее: жерцы отвергошася закона моего, оскверниша святая моя, между святым и сквернавым не разлучаху, но все для них было одинаково (Иез. XXII, 26). Ибо (выражение) не имет скверны или порока, опять скажу, нужно разуметь так: (церковь) не принимает нечестивых догматов и противных правилам деяний, равно как и запрещенных соглашений с делающими, как говорит в одном месте божественный Василий ¹), с которыми великий Павел не позволяет ниже ясти (1 Кор. V, 11). Ибо со времени апостолов и впоследствии часто вторгались в нее многие ереси и возникали нечистые дела, незаконные и запрещаемые правилами, как и ныне, однако она вышесказанным образом осталась нераздельною и непорочною ²) и останется во век, между тем как дурно мыслящие и делающие отлучаются и отражаются от нее, как яростные волны от приморской скалы. [...]

(из письма к Василию монаху)

¹) К Амфилохию правило I (В русск. перев. т. VII. стр. 5-8. М. 1892)

²) К вопросу об экклезиологии м. Киприана

[...] Тот же брат наш Епифаний известил нас, божественнейшая глава, что он получил от тебя замечание относительно еретиков Варсануфия, Исайи и Дорофея, которых мы будто бы принимаем за православных. Мы весьма изумились, что мы смиренные, страждущие за православие, еще сверх того терпим, благодаря еретикам. Да заградятся всякие уста, доносящие и клевещущие на нас ! Мы -- православные, хотя и в других отношениях и грешные, блаженнейший, но в этом не делающие никакого отступления от апостольской веры, принимающие всякий, поистинне признанный, собор вселенский и поместный, с изложенными на них святыми правилами, отвращающиеся от всякой ереси и еретика и анафематствующие их. Анафема Варсануфию, Исайи, Дорофею и Досифею ¹), которые преданы анафеме святым Софронием. Если будет и еще кто-нибудь другой соименный им, также еретик, с подобною ересью или другою, епископ ли, подвижник ли [В наше время сказали бы, старец -- Д.С.] и кто бы он ни был, да будет анафема. И кто благовременно по необходимости не станет предавать анафеме всякого еретика, да будет часть его с ними ! Ибо мы чисты от всякого еретического мудрования, священнейшими молитвами твоими, святейший. [...]

(из письма ко Льву, папе римскому)

¹) Сии еретики не имеют ничего общего с святыми Дорофеем и его учеником Досифеем, подвизавшимися в киновии аввы Серида. Здесь просто совпадение имен.

[...] А эти, -- страшно и слышать, -- прелюбодеяние, запрещенное законом и благодатию даже до взгляда с пожеланием, [...] приобщение Таин Христовых и противное Богу венчание, совершенное виновником прелюбодеяния диаволом и его служителем, назвали Божие икономией, благой и спасительной для церкви.
Заградим слух свой, братия, чтобы нам как-нибудь не погибнуть от этого богохульства. А в оправдание себя они говорят, что в отношении к царям нужно не обращать внимания на законы евангельские. Вот другое предвозвещение антихриста ! Что же значит: закон един да будет (Исх. XII, 49) ? Что значит: суд жесточайший преимущым (Прем. VI, 5) ? Что значит: лица Бог человеча не приемлет (Гал. II, 6) ? Кто же законодатель для царя ? Если по начальнику бывает и подчиненный, то евангельские законы будут и не для подчиненных. Ибо, если (эти законы относятся) к нему, то и к ним, чтобы подчиняясь одному закону и законодателю, они были покорными и мирными. Если же к нему не относятся, когда он хочет, -- он же, может быть, не захочет соблюдать ни одного, -- а к ним относятся, то одно из двух: или царь есть Бог; ибо только божество не подлежит закону; или будет безначалие и возстание. Подлинно, где нет одного закона для всех, то как (может быть) мир, когда царь хочет одного, напр. прелюбодействовать или еретичествовать, а подданным заповедано не иметь части с прелюбодеем, не участвовать в ереси и не преступать ничего, преданного Христом и апостолами ? И как из этого не ясно, что антихрист уже при дверях ? Ведь прелюбодеи не осмелятся сказать: неужели царь не может сделать и приказать, чтобы народ подчинился тому, что он беззаконно совершает ? Вот в этих словах их вполне выступает антихрист. Ибо и этот, будучи царем, станет требовать только того, чего он хочет и что приказывает; и никакого различия не будет между ним и предшественниками его, кроме того, что он будет желать и требовать не того, чего они и (прежде) и теперь желали бы. Такой же произвол выказан и епископами на соборе. И как всякий здравомыслящий и нелюбящий споров не согласится, что это действительно так ? Может ли быть что-нибудь хуже этой ереси до самого явления антихриста ? [Оказывается, может. Может быть и еще хуже, как убедительно доказал митр. Сергий -- Д.С.] Я не думаю, что оно уже наступило: но начавшись отныне, оно достигнет своего конца в то время; и те, которые падут теперь, пали бы, если бы были и тогда; а те, которые силою Божиею устоят в борьбе, были бы и в те дни победителями антихриста через смерть со Христом. Но, о, бедствие человеческое ! Как иные (уже) теперь обратили тыл ! Как мы показываем, чем мы будем ! Поэтому, немного таких, которые устоят; поэтому будут Илия и Енох, -- не знаем, будет ли также Богослов и евангелист, -- помощниками человеческой немощи, предстоятелями и победоносцами в исповедании Христовом; поэтому прекратятся днiе того бедствия, которое уничтожается явлением Христовым (Мф. XXIV, 22)
Разумеющие стойте, не отрицайтесь Христа отныне; ибо настоящее есть начало имеющего быть тогда.[...]

(из письма к Евпрепиану и находящимся с ним)

[...] Поэтому теперь, возлюбленный, настало время говорить нам: доколе ты будешь применять икономию ? Покажи свою готовность когда-нибудь и строить. Согласно с божественным Василием, нам нужно в точности следовать правилам, -- ибо иные речи прежде войны, и иные после войны, -- в терпении проводить дни наши, как ты внушал, и молиться за гонителей. Я соглашаюсь и с радостью принимаю три твои почтенные изречения: не разделять церкви по поводу падения одного человека, не принимать участия в разрешении его и иметь общение со всяким неосужденным священником. Таков, конечно, смысл их. Прости мне, брат, если не для научения, но для общей пользы разъясню эти слова. Относительно перваго: ради одного человека мы не отделяемся от церкви, которая от севера и запада и моря (Иса. XLIX, 12), и даже от здешней, конечно кроме одобривших прелюбодеяние ¹) Ибо они -- не церковь Господня; если же они -- церковь, то мы, т.е. не принимающие сочетавшаго прелюбодеев, отделяемся от этой церкви ради одного человека, принятого в общение с нею. А так как они -- не церковь Божия, то поистине они отделяются от церкви Божией ради одного человека, принятого в общение с ними, уподобляясь тем, о которых говорится в летописях; а мы не отделяемся от ней ради такого человека. Относительно второго: мы не принимаем участия в разрешении его; ибо не имеем общения с явно разрешившими его. Если бы мы имели общение с ними, то вместе с тем принимали бы участие и в разрешении его. Но так как мы благочестно не вступаем в общение с разрешившими, то несомненно не принимаем участия в разрешении его. Относительно третьего: со всяким неосужденным священником мы имеем общение. Поэтому мы не имеем общения и с Иосифом, как открыто осужденным; осужденными же, конечно, должны быть и те, которые служат вместе с ним, низложенным. Если бы мы имели общение с ними, как с невинными, то невинным был бы и Иосиф, служащий вместе с ними. Но так как он по истине осужден, то мы и не имеем общения с ним, а также, конечно, и с теми, кто служил вместе с ним, как тоже осужденными. Итак, слова твоей святости тверды, и таким образом мы соглашаемся с ними. Да будет между нами, через истинное согласие здесь, нерасторжимый союз и в будущем веке, любезнейший брат мой, чтобы и нам, смиренным, удостоиться хотя несколько последовать доблести отцов наших ! Что же касается города твоего, то в нем ты разжег высокий пламень благочестия, котораго человек не погасит вовеки. Не печалиться следует, а больше радоваться этому, как и я окаянный (радуюсь) разсеянию смиренного монастыря моего; ибо это разсеяние -- ради Господа. И не только в том великая слава, что столь многие устояли, не преклонив колен, но хотя бы один; потому что лучше един творящий волю Господню, нежели тысяща грешник (Сирах. XVI, 3) [...]

(из письма к Иосифу брату и архиепископу)

¹) Св. Феодор в данном письме подвизается против т.н. "прелюбодейной ереси" (иначе известной под именем ереси моихизма), которую многие в то время затруднялись ересью даже признавать. Ситуация была следующей: царь Константин, сын благочестивой царицы Ирины, пришедши в возраст, устранил от царского престола свою мать и сам стал управлять царством. Будучи молод и развращен, он предался излишеству в страстях и любодейству. Вследствие сего, он задумал прогнать свою супругу Марию и силою заставил ее постричься в иночество; вместо нее он взял себе другую жену, именем Феодотию, которая приходилась родственницей его отцу. Святейший же патриарх Тарасий не одобрял сего прелюбодеяния царя и не хотел благословить их брак; но один пресвитер, по имени Иосиф, который был экономом великой церкви, нарушив Божественные законы и ослушавшись патриарха, согласился совершить над ними таинство брака. Патриарх всячески старался расторгнуть сей прелюбодейный царский брак, но не мог, потому что царь грозился вновь воздвигнуть иконоборческую ересь. Сие беззаконие, начавшееся с царского чертога, распространилось повсюду, и правители прочих областей стали делать так же, прогоняя от себя своих жен и по принуждению постригая их в иночество, а вместо них избирая себе других и прелюбодействуя с ними. Начали под это уже потихоньку подводить и богословскую базу, утверждая что законы Евангельские не действуют на царей, или по крайней мере, для царей может быть сделано исключение, по икономии

[...] Не думай говорить: "Какая нужда много изследовать и из одного слова выводить ученые суждения и делать такие и такие умозаключения ?" чтобы тебе не впасть в ересь Гносимахов, о которых один писатель говорит: "Гносимахи возстают против всякого познания христианского, утверждая, что напрасно трудятся ищущие каких-нибудь познаний в божественных писаниях; потому что Бог не требует от христианина ничего другого, кроме добрых дел; поэтому гораздо лучше всякому жить в простоте и не изследовать никакого догмата ученым образом". Так говорят Гносимахи. Докажи же сам, если можешь, из божественных изречений, что это не ересь ¹), а не указывай мне на большинство, и не хвастайся ночными чтителями Бога, которых ты называешь сведущими и простыми и дружелюбными. Если они почитают Бога, то где смелость речи ? Если они сведущи, -- я не говорю что они не таковы; ибо сознаю что многие выше меня, человека простого, но если они содержат истину, -- пусть разумно докажут это из самой истины, равно как и примерами, но идущими к делу, а не негодными и противными истине и апостольским и отеческим правилам. Если они дружелюбны по Богу, то почему они имеют общение с еретиками ? Такие люди не суть истинные и верные друзья. Послушай же, брат, что говорит божественный Василий к тем, которые судят об истине по большинству ²):
"Кто не осмеливается, -- говорит он, -- дать основательный ответ на предложенный вопрос и не может представить доказательства, и поэтому прибегает к большинству, тот сознается в своем поражении, как не имеющий никакой опоры для смелой речи." И далее: "Пусть, хотя один, покажет мне красоту истины, и убеждение тотчас будет готово. А большинство, присвояющее себе власть без доказательства, устрашить может, но убедить -- никогда. Какие тысячи убедят меня считать день ночью, или медную монету признавать золотою и за таковую брать ее, или принимать явный яд вместо годной пищи ? Так в земных вещах мы не станем бояться большинства лгущих; как же в небесных истинах я буду следовать бездоказательным внушениям, отступив от того, что предано издревле и весьма издревле с великим согласием и свидетельством святых Писаний ? Разве мы не слышали слов Господа: мнози звани, мало же избранных (Мф. XX, 16); и еще: узкая врата и тесный путь вводяй в живот, и мало их есть, иже обретают его (Мф. VII, 14) ? Кто же из здравомыслящих не желает быть лучше в числе немногих, тесным путем достигающих спасения, нежели в числе многих, широким путем несущихся к погибели ? Кто не пожелал бы, если бы ему случилось жить во время подвигов блаженного Стефана, быть лучше на стороне его одного, побиваемого камнями и бывшего предметом всеобщих насмешек, нежели на стороне многих, которые по несправедливому самовластию считали свое дело правым ? Один благоугождающий Богу достойнее уважения, нежели тысячи самовольно превозносящихся. Так и в Ветхом Завете мы находим, когда тысячи народа падали от низпосланного Богом наказания: один Финеес ста, и умилостиви, и преста сечь (Числ. XXV, 7). А если бы он сказал: как я осмелюсь пойти против того, что согласно делается столь многими, как я подам голос против разсудивших жить таким образом ? -- то и он не сделал бы доблестного подвига, не остановил бы зла, и прочие не были бы спасены, и Бог не оказал бы своего благоволения. Итак, прекрасно, прекрасно и одному быть по правде дерзновенным и разрушить неправое согласие многих. Ты предпочитай, если угодно, спасающемуся Ною утопающее большинство, а мне позволь с немногими войти в ковчег; также присоединяйся, если угодно, к числу многих в Содоме, а я пойду вместе с Лотом, хотя он один спасительно отделился от толпы. Впрочем, для меня почтенно и большинство, не избегающее изследования, но представляющее доказательства, не отмщающее тяжко, но поступающее отечески, не радующееся нововведению, но соблюдающее отеческое наследие. О каком же ты говоришь мне большинстве ? О том ли, которое подкуплено лестью или дарами, обманывается по невежеству или неопытности, предано страху и трепету, предпочитает временное греховное наслаждение вечной жизни ? Это многие выразили явно. Не ложь ли ты поддерживаешь большинством ? Этим ты показал чрезмерность зла. Ибо чем большее число людей находится во зле, тем больше несчастие" [...]

(из письма к Афанасию сыну)

¹) Здесь св. Феодор имеет в виду не иконоборчество, а т.н. "прелюбодейную ересь" (см. комментарии к следующему письму)

²) Данный отрывок особенно важен, ибо один святой (св. Феодор Студит) цитирует другого (Св. Василия Великого), то есть мы имеем свидетельство сразу двух великих святых, живших в разное время.