Евхаристическая же любовь — это главная действующая сила христианской жизни, это любовь, которая положит живот свой за други своя. Обратим внимание на слова из божественной литургии и св. Василия Великого и св. Иоанна Златоуста: "Возлюбим друг друга, да единомыслием исповемы". Этот возглас, призывает нас, готовящиеся сойтись у единой Чаши с Евхаристическими Дарами, приступить к ней с любовью друг к другу, имея единомыслие между собою; имея единомыслие исповедания нашей веры. Только убедившись в том, что мы единомыслены, вслед за этим утверждаем, что "Христос посреде нас, и есть, и будет". И далее, только после этого, утвердив своё единомыслие, мы просим у Господа: "И даждь нам едиными усты и единем сердцем славити и воспевати пречестное и великолепое имя Твое…" Следовательно, имея между собой разномыслие, особенно же, если оно касается исповедания веры, если оно прогрессирует к ереси, претендует на догматическую величину, вносит смятение в экклесиологическое или сотериологическое учение Церкви, не соответствует евангельскому духу и святоотеческой традиции, — оно не может объединить нас вокруг Евхаристической Чаши, хотя любовь уже заложена в самом стремлении к церковному единству. Разномыслий же между тремя частями: Русской Православной Церкви: Московской Патриархией (РПЦ МП), Русской Православной Церковью Заграницей (РПЦЗ) и Истинно-Православной Церковью (ИПЦ в катакомбах) за прошедший исторический период возникло много, разномыслий, даже касающихся Символа нашей веры.

С 6-го по 14-е мая текущего года, в городе Сан-Франциско, США, проходил IV Всезарубежный Собор Русской Православной Церкви Заграницей и следующий за ним Архиерейский Собор. Цель этих исторических мероприятий — поэтапное сближение РПЦЗ с другой частью Русской Православной Церкви — Церковью в Отечестве — РПЦ МП. Это поэтапное сближение предусматривает:

1) восстановление прерванного евхаристического общения и

2) воссоединение двух частей Церкви.

Что же такое евхаристическое общение и каноническое единство?

В истории Церкви было много случаев, когда евхаристическое общение и каноническое единство полностью прекращалось, как между Поместными Православными Церквами, так и между частями единой Поместной Церкви. Это случалось когда какая-либо часть Церкви зарождала в себе ересь (к примеру, римско-латинство); или ересиархи внутри Поместной Церкви проповедали ересь (ариане, несториане, монофизиты и др.); когда часть Церкви уклонялась в раскол (схизму), — к примеру, "обновленцы"-"живоцерковники"; в самочинное сборище (парасинагогу), — самочинники — "липковцы". В этих случаях, осуждённые еретики и раскольники, полностью отпадали от Церкви. В канонических правилах, на этот счёт, мы встречаем именно три определения отпадения от Церкви — ересь, раскол (схизма) и самочинное сборище (парасинагога).

Однако историки и канонисты, исследуя нестроения и смуты в церковных обществах, обратили внимание на то, что в Церкви возникают и другие обстоятельства, разделяющие Церковь, при сохранении каноничности её частей. Это случалось, когда в Церкви, в деятельности её иерархии или в богословии, появлялась духовная болезнь, прогрессирующая к ереси, но ещё не провозглашённая ересь, или к расколу (или одновременно), хотя подобные нестроения могли иметь характер и конфликтных ситуаций, и политических пристрастий, и нарушения благочестия, и иерархического авторитаризма, и т.д. В подобных случаях наступало разномыслие в членах, стойкие исповедники становились "непоминающими", огораживались, ограждались (1) от нарушителей благочестия, и некоторые авторитетные богословы дали подобным явлениям наименование канонического разрыва или размежевания.

Итак в Церковь, в которую, по словам св. Иоанна Златоуста, проникала болезнь, когда возникало разномыслие болеющей части со здоровой, наступал канонический разрыв или размежевание и временно, до соборного исследования прерывалось евхаристическое общение, но Церковь, хотя и разделённая, до тех пор, пока её часть, болеющая духовно, не выздоравливала, или, наоборот, окончательно не усваивала ересь или отпадала в раскол, — оставалась единой Церковью, сохраняла таинства Крещения и Евхаристии, хотя виновные в нарушениях, но пребывающие у власти, по определению VII Вселенского Собора "первенствующие в злочестии", "растленные в зловерии", "обольщённые и увлечённые" (2) облекались в клятву, "яко в ризу", приступали к Святой Чаше перед Богом в собственный суд и в осуждение; их болезнь обращалась на главу их (Пс. 7,17).

По поводу термина "разрыв" профессор В.В.Болотов отмечает, что в III веке между Римской и Африканской Церквами, в результате спора о крещении еретиков "произошёл разрыв, но не схизма" (3). Не делая оценки богословских работ известного канониста С.В. Троицкого в двух его жизненных периодах, отметим только, что у него есть работа, озаглавленная "Раскол или размежевание?".

Следовательно, имея между собой разномыслие, особенно если оно касается исповедания веры, если оно прогрессирует к ереси, оно не может стимулировать взаимную евхаристическую любовь, не может объединить верных вокруг единой Евхаристической Чаши. Потому что и ересь, и раскол, и духовная болезнь, прогрессирующая к ереси, расколу или церковной смуте, вызывают нарушение духовного состояния церковного общества, которое должно быть уврачёвано. "Только по единомыслию познаётся истинная церковь Христова" (4).

О сергианстве.

Комиссии по диалогу между двумя частями Российской Церкви много и даже остро дискутировали по вопросу о декларации митрополита Сергия (Страгородского), совсем не касаясь его личности, а тем более той церковной политики, которая получила название сергианства при патриархах Сергии (Страгородском), Алексие I (Симанском), Пимене (Извекове) и Алексие II (Редигере). Тем не менее, эпоха упомянутых патриархов Московских несёт на себе груз канонических нарушений, отступлений от Предания и соприкосновения с ересью. Мы хотим, вкратце, обратить внимание на ту церковную политику, которая явилась продолжением сергианства уже при патриархе Алексие II (Редигере), т.е. обратить внимание на те канонические нарушения Священного Предания относительно взаимоотношений Церкви и государства после развала Советского Союза, которые стали нормой в Московском Патриархате и которые являются препятствием к установлению евхаристического общения.

Сейчас многие умиляются, цитируя новую социальную концепцию Московской Патриархии, оценивают её как документ, перечеркнувший печальную "Декларацию" митр. Сергия (Страгородского), в особенности обращая внимание на слова о "гражданском неповиновении" в случае ущемления прав Церкви, но не обращая внимания на практическую сторону политической деятельности МП и даже на то, что социальная концепция МП почти слово в слово совпадает с социальной концепцией иудаизма в России.

Действительно, Церковь должна быть лояльна к государству, в котором проходит её жизнь. Заметим, что лояльность предполагает добрые взаимоотношения между Церковью и государством, даже формы некоторого сотрудничества, например в социальной сфере. Однако Церковь ни в коем случае не должна быть рычагом государства в его внутренней и внешней политике. В тоталитарном советском государстве Церковь, получая некоторые льготы, была обязана поддерживать внутреннюю и внешнюю политику, то ли на уровне газетных интервью в целях дезинформации общественного мнения, а по сути — лжесвидетельства; то ли в международных кампаниях, в сборах подписи под "Стокгольским воззванием", в "защите мира", то ли в проведении тех или иных мероприятий, скажем в блокировке не выгодных режиму документов, к примеру, осуждение коммунизма в международных, даже, экуменических (sic!) организациях и т.д. и т.п. Не будем отрицать того, что всё это происходило хоть и по указанию "внешних", но выполнялось, тем не менее, "не за страх, а за совесть". В результате высшая церковная иерархия МП стала частью советской номенклатуры, усвоив её жизненные правила — правила двойного стандарта, а также нравственные нормы, стала частью советской системы.

Таким образом сергианство, как экклесиологическое течение, возникшее внутри Русской Церкви в Отечестве (исключая Истинно-Православную Церковь в "катакомбах"), произвело расселину в ограде Церкви, введя в неё "внешние" богоборческие силы, особенно в подборе кандидатов церковной иерархии (Пр. 3, VII Вселенского Собора; 30 Апостольское правило) и перемещения архиереев по указанию государственной власти. Сергианство нарушило церковное предание. Произошла, как пишет исследователь, "некая новая уния с неверием, сопряжённая с учреждением совершенно антицерковных катаскопов. Это скрытая форма арианства — политического" (5). Будущий Всероссийский Поместный Собор должен раз и навсегда осудить деятельность митр. Сергия (Страгородского), положить предел о разговорах о его исповедничестве, о его возможной, даже, канонизации, и осудить как ересиарха и раскольника.

Однако коммунистический режим пал, вследствие чего распалось и советская империя, а на её просторах образовалось несколько постсоветских государств. Но декларируемая лояльность Православной Церкви утвердилась в этих государствах не на принципе лояльности, что провозглашает социальная концепция, не на принципе отделения Церкви от государства, что провозглашают законы этих государств, а на принципе прогосударственной церковной политики служения иерархии партии власти, получившая у многих исследователей наименование неосергианства, т.е. продолжения церковной политики самого сергианства в бывшем коммунистическом государстве, но принявшего новые формы.

Всем известно, что многие высшие должностные лица стран СНГ — бывшие члены коммунистической партии, занимавшие высокие посты как в государственном аппарате, так и в силовых структурах. Как не удивительно, но новые лидеры с коммунистическим прошлым, используя опыт Сталина в начале Второй Мировой войны, обратились лицом к Православной Церкви, заявляя, даже, о своём Православии, представляя Церкви в её пользование имущество, открывая Церкви "зелёную улицу" в её внутренней и внешней, в том числе и коммерческой, деятельности. Надо отметить, что государственные власти, возможно, уже не требуют от Церкви выступать с той, или иной, формой деятельности. Это выполняется иерархией и частью клира в рамках полного согласия как единой государственной структуры, опять же, "не за страх, а за совесть". Рассмотрим только некоторые прогосударственные действия представителей иерархии Московского Патриархии.

В Украине, во время президентских выборов, священники Украинской Православной Церкви юрисдикции МП в храмах, когда верующие после литургии подходят к кресту, призывали: "Голосуйте за кандидата от власти", называя фамилию кандидата; с общественных трибун, в присутствии многочисленных слушателей, звучали призывы голосовать за представителя партии власти. В храмах складировали агитационную литературу; была составлена, даже, литургическая молитва.

Самого высокого пика достигла предвыборная пиар-кампания с участием духовенства во время парламентских выборов. Представители иерархии, клира и монашествующих баллотировались от бывшей партии власти и прошли депутатами в областные и городские администрации.

Таким образом были кощунственно нарушены 6 правило Святых Апостолов, которое провозглашает: Епископ или пресвитер, или диакон да не принимает на себя мирских попечений. А иначе да будет извержен из священного чина" (6) и 81 Правила Святых Апостолов, которое также провозглашает: "Не подобает епископу или пресвитеру вдаваться в народные управления, но неопустительно быть при делах церковных. Или да будет убеждён этого не делать, или да будет извержен" (7).

Руководством Московского Патриархата до сих пор не признана канонической третья часть Русского Православия в Отечестве — Истинно-Православная Церковь (в "катакомбах"), которая в течение десятилетий противостояла богоборческому режиму и засвидетельствовала своё стояние сонмом новомучеников и исповедников, и которая подвергалась клевете и каноническим прещениям. Некоторые её иерархи до сих пор не канонизированы, и наоборот, канонизированы те, кто являлся нарушителем церковного и монашеского благочестия. В этом вопросе нет единомыслия.

Русская Православная Церковь Заграницей с глубоким почтением и каноническим послушанием относилась к своему Первосвятителю, Святейшему Патриарху Тихону и восстановленному патриаршеству, а затем и к Местоблюстителю, Митрополиту Петру. В избрании же и хиротонии патриархов Сергия и Алексия I, иерархи РПЦЗ, которые находились в изгнании, и иерархи ИПЦ ("катакомбной"), которые в то время находились в узах и ссылках, участия не принимали; не принимали участия иерархи РПЦЗ и в поставлении патриархов Пимена и Алексия II, и ныне здравствующий патриарх не является первосвятителем всей Полноты Русской Церкви и его имя не может возноситься в храмах РПЦЗ. Русская Православная Церковь в Отечестве, управляемая администрацией Московской Патриархии, — не является "Матерью-Церковью" для другой, меньшей, но равной с ней частью — Русской Православной Церковью Заграницей. Только после всеобщего избрания всей Полнотой Церкви (иерархией, клиром и народом), т.е. Всероссийским Поместным Собором — преемником Всероссийского Поместного Собора 1918 года её Первосвятителя, Московский Патриархат станет Кириархальной Матерью-Церковью для её автономных частей.

Теперь об объединении. Принятый Архиерейским Синодом Акт об объединении не соответствует духовной свободе РПЦЗ, особенно в том пункте, в котором говорится о избрании её епископов. Патриарх, на наш взгляд, может только утвердить кандидата в епископы, но не должен иметь права вето на его избрание. Здесь, прежде всего, необходимо учитывать, что РПЦЗ рассеяна по всему миру и её бытие проходит в странах с различными политическими системами, и здесь всегда могут иметь место политические мотивы. Вспомним печальную историю с требованием подписки о лояльности к советской власти.

Частью Священного Предания Святой Кафолической Церкви являются, во-первых: правила Святых Апостолов, правила и определения Вселенских и некоторых Поместных Соборов, а также, наряду с мученическими актами и творениями древних Отцов и Учителей Церкви священные времена — посты, дни воскресные и праздничные, пасхалия, священные действия — богослужения и обряды. Поскольку образ освящения времён и совершения священнодействий изложен в богослужебных книгах, то сюда же относятся богослужебные книги и церковные чинопоследования.

В наше время мы сталкиваемся с безпрецедентным игнорированием Священного Предания Церкви — святых канонических правил — святых канонов, несмотря на то, что VI Вселенский Собор во веки веков постановил: "Никому да не будет позволено вышеозначенные правила изменяти, или отменяти, или кроме предложенных правил, приимати другие, с подложными предписаниями составленные некиими людьми, дерзнувшими корчемствовати истиною" (8).

Выдающийся богослов XX столетия Иустин Попович пишет: Святые каноны — это святые догматы веры, применяемые к деятельной жизни христианина, они побуждают членов Церкви к воплощению в повседневной жизни святых догматов — солнцезрачных небесных истин, присутствующих в земном мире благодаря Богочеловеческому телу Церкви Христовой" (9).

Не так мыслят, а точнее, разномыслят с нами некоторые богословы. Так, известный канонист Московской Патриархии считает, что если каноны отмене не подлежат, — как это, например, считают вожди некоторых раскольнических парасинагог, которые создают "свои каноны", придумывают теории "временности канонов", их деление на догматические и исторические, — то тем не менее, — этот канонист утверждает, что: "это не значит, что нормы, установленные в них, абсолютно неизменны". (10). Так возникает отступническая от Священного Предания теория "изменяемости канонических правил".

В связи с тем, что преступления против Священного Предания Церкви ярко выражаются в так называемом сергианстве, хочу коснуться этого острого вопроса нашего разномыслия.

"Всеправославное совещание", состоявшееся в 1923 году в Константинополе, разделило православный мир на "старостильников" и "новостильников". Мы не будем делать анализ преимуществ юлианского календаря перед григорианским. Каждый, интересующийся этой проблемой, знает эти преимущества. Но появилось ещё одно обозначение — новоюлианский календарь, защитники которого ввели в богослужебный строй некоторых Православных Церквей уставные искажения, чем совершили преступление перед Священным Преданием, приняли участие в отмене праздничных времён (Дан. 7, 25), не говоря уже о тех церквах, которые вообще перешли на григорианскую пасхалию.

Московское Совещание 1948 года, высказавшееся довольно положительно в отношении экуменизма, в оценке такого понятия как апостольская преемственность, тем не менее, своей резолюцией по вопросу "О церковном календаре", фактически, опять же "во имя единения и любви", по почину новостильного румынского проф. Петра Винтилеску отказало признать нарушителями Священного Предания отпадшие в новостильничество Поместные Церкви, написав в резолюции: "Совещание считает, что для неподвижных праздников каждая Автокефальная Церковь может пользоваться существующим в этой Церкви календарём", и более того: "Совещание считает обязательным для клириков и мирян следовать стилю той поместной Церкви, в пределах которой они проживают…" (11). Таким образом часть клириков Церквей ещё официально не перешедших на новый григорианский стиль, или новоюлианский, уже фактически перешла на этот стиль, т.е. эти Церкви уже ввели его в действие в рассеянии, не вводя в митрополиях только из опасения неприятия его верующим народом.

В отношении же Церквей, перешедших на григорианскую пасхалию, напомним 1-е правило Антиохийского Собора: "Все дерзающие нарушати определение святаго и великаго собора в Никеи бывшаго, в присутствии благочестивейшаго и боголюбезнейшаго царя Константина, о святом празднике спасительныя пасхи, да будут отлучены от общения и отвержены от церкви, аще продолжат любопрительно возставати противу добраго установления. И сие речено о мирянах. Аще же кто из предстоятелей церкви, епископ или пресвитер, или диакон, после сего определения, дерзнёт к развращению людей, и к возмущению церквей, особитися, и со иудеями совершати пасху: таковаго святый собор отныне уже осуждает бытии чуждым церкви, яко соделавшаго не токмо виною греха для самаго себя, но и виною разстройства и развращения многих. И не токмо таковых собор отрешает от священнослужения, но и всех дерзающих бытии в общении с ними, по их извержении из священства. Изверженные же лишаются и внешния чести, каковыя были они причастны по святому правилу и Божию священству" (12).

Напомним, что высшая иерархия РПЦ МП состоит в евхаристическом общении с Финской церковью, не говоря уже о Поместных Церквах, перешедших на новоюлианский календарь. Здесь между нами нет единомыслия. У нашей же Церкви есть евхаристическое общение со старостильными Православными Церквами Греции, Болгарии и Румынии и не может быть общения с Церквами, совершающими богослужение по григорианскому и новоюлианскому календарю. Это апостасийное отступление, и в связи с этим, вспомним недавнее. Свящ. Синод РПЦ МП в 1967 году выносит следующее постановление: "Имея в виду практику древней Церкви, когда Восток и Запад (Рим и азийские епископы) праздновали Пасху по-разному, сохраняя полное молитвенно-каноническое общение между собой, принимая во внимание опыт Православной Финляндской Церкви и наших приходов в Голландии, а также исключительное положение прихожан храма Воскресения Христова среди инославного мира, разрешить православным прихожанам, проживающим в Швейцарии и находящимся в юрисдикции Московской Патриархии, совершать неподвижные праздники и праздники Пасхального круга по новому стилю" (13). Это постановление входит в противоречие с определениями 1-го и 4-го Вселенских Соборов и 7-го Апостольского правила. В 1997 году это постановление было отменено и было заявлено: "Вопрос об изменении календаря в нашей Церкви не стоит" (14).

Но вот, 24 августа 1982 года Синодальная Комиссия МП рассмотрела проект "Календарный вопрос, его учение в свете решений Первого Вселенского Собора о пасхалии и изыскании путей к восстановлению совместного действия церквей в этом вопросе". В этом документе говорилось: "Но у Церкви имеется ещё и своя особая причина, побуждающая в компетентных вопросах календаря и канонов деятелей Церкви считать решительно невозможным сохранение юлианского календаря в практике церковной на вечные времена". Отсюда выводы:

I. "Следует признать в принципе необходимость перехода Православной Церкви на исправленный календарь. Лучшим вариантом такого календаря надо признать календарь, предложенный Православным совещанием 1923 года.

II. Следует признать в принципе необходимость перевода православной пасхалии на этот календарь.

III. Признание в принципе необходимости такой календарно-пасхалической реформы отнюдь не означает необходимости немедленного введения её в жизнь. В этом деле требуется большая осмотрительность, ввиду трудностей, которые календарная реформа может встретить в отдельных Поместных Церквах. В частности, во избежание новых расхождений, следовало бы воздержаться с переходом на исправленную пасхалию до того, как все Православные Поместные Церкви переведут на исправленный календарь свои месяцесловы" (15).

Значит вопрос, всё же стоит, и дело всё только во времени… В этом, тоже, налицо разномыслие.

Один из богословов, и вполне правильно, называет юлианский календарь иконой времени. Новоиконоборческая смута, повторяя методы борьбы иконоборцев против иконопочитателей, направила теперь свои силы против иконы времени — против юлианского календаря. С каким ожесточением иконоборцы эпохи Седьмого Вселенского Собора уничтожали святые иконы! С каким ожесточением гонители Российской Церкви уничтожали святые иконы, изымали их из храмов и монастырей! Но с какой тонкой лестью, а иногда и с физическими гонениями против защитников юлианского календаря современные иконоборцы пытаются, по словам Преосвященного Иннокентия (Фигуровского) "изъять из сокровищницы церковной одну из великих её ценностей…" (16). 


(Продолжение следует)