| |||
![]()
|
![]() ![]() |
![]()
По аськи стихи прислали Автор - Алексей Эйснер КОННИЦА Толпа подавит вздох глубокий, И оборвется женский плач, Когда, надув свирепо щеки, Поход сыграет штаб-трубач. Легко вонзятся в небо пики. Чуть заскрежещут стремена. И кто-то двинет жестом диким Твои, Россия, племена... И воздух станет пьян и болен, Глотая жадно шум знамен, И гром московских колоколен, И храп коней, и сабель звон. И день весенний будет страшен, И больно будет пыль вдыхать... И долго вслед с кремлевских башен Им будут шапками махать. Но вот леса, поля и села. Довольный рев мужицких толп. Свистя, сверкнул палаш тяжелый, И рухнул пограничный столб. Земля дрожит. Клубятся тучи. Поет сигнал. Плывут полки. И польский ветер треплет круче Малиновые башлыки. А из России самолеты Орлиный клекот завели. Как птицы, щурятся пилоты, Впиваясь пальцами в рули. Надменный лях коня седлает, Спешит навстречу гордый лях. Но поздно. Лишь собаки лают В сожженных мертвых деревнях. Греми, суворовская слава! Глухая жалость, замолчи... Несет привычная Варшава На черном бархате ключи. И ночь пришла в огне и плаче. Ожесточенные бойцы, Смеясь, насилуют полячек, Громят костелы и дворцы. А бледным утром – в стремя снова. Уж конь напоен, сыт и чист. И снова нежно и сурово Зовет в далекий путь горнист. И долго будет Польша в страхе, И долго будет петь труба, – Но вот уже в крови и прахе Лежат немецкие хлеба. Не в первый раз пылают храмы Угрюмой, сумрачной земли, Не в первый раз Берлин упрямый Чеканит русские рубли. На пустырях растет крапива Из человеческих костей. И варвары баварским пивом Усталых поят лошадей. И пусть покой солдатам снится – Рожок звенит: на бой, на бой!.. И на французские границы Полки уводит за собой. Опять, опять взлетают шашки, Труба рокочет по рядам, И скачут красные фуражки По разоренным городам. Вольнолюбивые крестьяне Еще стреляли в спину с крыш, Когда в предутреннем тумане Перед разъездом встал Париж. Когда ж туман поднялся выше, Сквозь шорох шин и вой гудков Париж встревоженно услышал Однообразный цок подков. Ревут моторы в небе ярком. В пустых кварталах стынет суп. И вот под Триумфальной аркой Раздался медный грохот труб. С балконов жадно дети смотрят. В церквах трещат пуды свечей. Всё громче марш. И справа по три Прошла команда трубачей. И крик взорвал толпу густую, И покачнулся старый мир, – Проехал, шашкой салютуя, Седой и грозный командир. Плывут багровые знамена. Грохочут бубны. Кони ржут. Летят цветы. И эскадроны За эскадронами идут. Они и в зной, и в непогоду, Телами засыпая рвы, Несли железную свободу Из белокаменной Москвы. Проходят серые колонны, Алеют звезды шишаков. И вьются желтые драконы Манджурских бешеных полков. И в искушенных парижанках Кровь закипает, как вино, От пулеметов на тачанках, От глаз кудлатого Махно. И, пыль и ветер поднимая, Прошли задорные полки. Дрожат дома. Торцы ломая, Хрипя, ползут броневики. Пал синий вечер на бульвары. Еще звучат команд слова. Уж поскакали кашевары В Булонский лес рубить дрова. А в упоительном Версале Журчанье шпор, чужой язык. В камине на бараньем сале Чадит на шомполах шашлык. На площадях костры бушуют. С веселым гиком казаки По тротуарам джигитуют, Стреляют на скаку в платки. А в ресторанах гам и лужи. И девушки сквозь винный пар О смерти молят в неуклюжих Руках киргизов и татар. Гудят высокие соборы, В них кони фыркают во тьму. Черкесы вспоминают горы, Грустят по дому своему. Стучит обозная повозка. В прозрачном Лувре свет и крик. Перед Венерою Милосской Застыл загадочный калмык... Очнись, блаженная Европа, Стряхни покой с красивых век, – Страшнее труса и потопа Далекой Азии набег. Ее поднимет страсть и воля, Зарей простуженный горнист, Дымок костра в росистом поле И занесенной сабли свист. Не забывай о том походе. Пускай минуло много лет – Еще в каком-нибудь комоде Хранишь ты русский эполет... Но ты не веришь. Ты спокойно Струишь пустой и легкий век. Услышишь скоро гул нестройный И скрип немазаных телег. Молитесь, толстые прелаты, Мадонне розовой своей. Молитесь! – Русские солдаты Уже седлают лошадей. 1928 год |
||||||||||||||
![]() |
![]() |