Кстати о Яшине
После всей этой истории единственная мысль, которая могла возникнуть - "И этого человека любила Воробьева?". Любовь зла, воистину зла.

Дело не в моделях-сексе-грушках, а в том что Йашын - элементарный трус с закопанными где-то на глубине представлениями о морали, соответствующими уровню тех самых бабушек, которые голосуют за Путина. Преодалеть эти стереотипы наш герой несостоявшейся sex tape не в состоянии. Николя Саркози смотрит на таких либералов как на говно.

А вот как в случае йашина поступают правильные потсаны (пример из литературы). В свое время известный фэндому по саге "Трое и все-все-все" Ю. Никитин выдал на-гора серию альтернативной полит-фантастики под лэйблом "Империя Зла". Написано все это было от лица интеллигента со Стержнем (ТМ), по профессии - футуролога, которого взял в свою команду на место крипто-Суркова внезапно пришедший к власти генерал по фамилии Кречет. После прочтения первых трех книг в серии, мне стало ясно только одно - у Никитина полная каша в голове, договорился он там аж до введения в России ислама на место православия, дабы "норот встал с колен". ну не суть

А вот как настоящий потсан должен поступать в "случае Яшина", там написано прямо в первой книге, так что процитирую..

Предыстроия - после включения интеллигента-футуролога в команду президента, на него обратили внимание все подковерные бульдоги, включая российское дворянское собрание, управляемое жыдомасонским загойвором непосредственно из США. С целью сготовить на него компромат, они аккуратно подкладывают под него княгиню Стеллу Волконскую - девушку с родословной, модельной внешностью и сиськами. Дальше было вот что:




Она продолжала стоять на четвереньках. Я слез с постели, расправил плечи и подтянул живот, все-таки снимают, направился в ванную. Здесь все сверкало чистотой, на столике и полочках выстроились шампуни, мази, но все же ощущение осталось такое, что постоянно здесь не живут.

Когда я вышел, она уже сидела на краю постели, закутавшись в розовый пышный халат. Лицо ее раскраснелось, прическа сбилась, и она ловко распустила волосы.

– Ого, – сказал я озабоченно, глядя на часы. – Черт! А у меня там собака негуляная.

– Собака?

– Боксерчик, – объяснил я ласково. – Такая умница! А понятливая... Представляешь, на обед всегда зовет, все понимает...

Собачники о своих собаках могут говорить часами, даже не повторяясь, но я говорил о Хрюке, лишь пока одевался и натягивал кроссовки. Она подставила щеку, я звучно чмокнул, повернулся к двери.

Она сдвинула собачку замка, спросила как-то неуверенно:

– Надеюсь, ты еще найдешь время для меня?

– О, я мечтаю об этом, – сказал я горячо. – Было так чудесно!

Приободрившись, она сказала с улыбкой:

– И в следующий раз ты найдешь время позаниматься со мной... подробнее? Не на бегу? А то, как говорится, не снимая лыж...

– Надо бы, – согласился я. – Черт с ними, привычками, Анатолем Франсом... Даже с телекамерами.

Она отшатнулась, будто я внезапно попытался ее укусить за нос. Глаза расшились уже в неподдельном испуге:

– Какие... такие телекамеры?

– Одна в люстре, – пояснил я словоохотливо, – две по углам, четвертая в том навороченном вентиляторе.

Я улыбался дружески, а ее лицо покрылось смертельной бледностью. В глазах вспыхнул страх:

– Ты... знал?

– Конечно!

– Но... как?.. Откуда?

Я нежно провел ладонью по ее щеке. Ощутил, как тяжелая горячая кровь наполняет там внизу, хотя в моем возрасте на такую реакцию требуется уже несколько часов, а то и сутки.

– Ты просто прелесть. Не бери в голову, а бери... ну, сама знаешь. Ты красивая, а на красивых даже злой пес не гавкнет.

Замок щелкнул, я вышел на пустую площадку. Стелла смотрела вслед расширенными в страхе и непонимании глазами:

– Если ты знал...

– Да что знал, – проговорился я в порыве понятного мужского хвастовства, – сам проверял, чтобы засняли как следует! Скажи ребятам, пусть с пленкой побережней, не испортили бы. Буду друзьям показывать.

на следующий день:

В понедельник Кречет встретил меня придирчивым взглядом:

– Виктор Александрович, по информации, вы так неожиданно исчезли с приема...

– Неожиданно? – удивился я. – Я полагал, что если не меня, то такую красивую женщину, как Стелла Волконская, должны заметить сразу!

В его глазах появилось недоумение:

– Верно. Вы исчезли с этой... аристократкой.

– И не просто исчез, – похвастался я. – Побывал у нее в спальне.

Он вскинул брови, в серых глазах мелькнул гнев. Я не решился играть дальше, уже без улыбки рассказал, как ушли с приема, как доехали и... чем закончилось. Намеком, без подробностей, ибо настоящие мужчины охотнее рассказывают о своих проколах в этой области, чем об успехах.

Он слушал-слушал, отшатнулся:

– Да вы понимаете, что натворили?

– Что?

– Дали им в руки материал для шантажа!

– Так ли? – усмехнулся я. – Забываете, в каком мире живем. Еще десяток лет назад такими фото можно было скомпрометировать, загубить карьеру... помню, военный министр Англии, Парфюмо, вылетел со всех постов за такое фото..., а сейчас даже правительственный чиновник будет не только рассматривать такие снимки с удовольствием, но еще и друзьям покажет.

– Но пресса... газеты... телевидение?

Я скромно улыбнулся:

– Пусть покажут. Я был неплох. В этаком старом мужественном стиле! Без новомодных выпендренов, когда, мол, и женщина тоже человек, надо удовлетворять ее сексуальные фантазии... Хрен, я удовлетворял. Главное, что заботило и даже малость мешало, это подтягивать животик... он у меня малость того, и выпячивать грудь.

Окаменевшее лицо Кречета начало медленно оживать. Из богатырской груди вырвался такой мощный вздох, что взметнул бумаги на другом конце стола. В глазах наконец вспыхнул интерес:

– Я добуду запись. Сам просмотрю!

– Мне стыдиться нечего, – сказал я скромно. – Такую аристократку поставил... И драл, как вокзальную шлюшку.

– И живот подтягивал?

– Зато плечи надувал. Когда-то там были мышцы... честное слово!.. если напрячь, то кое-что проступает даже сейчас...

Он наконец освобождено засмеялся.

– Да, забываем в какое время живем... Но и они, дурни, забыли! Но все же, Виктор Александрович, зная вас, ни за что не поверю, чтобы вы потащились за бабой на другой конец города. Вам бы, чтобы в соседнем подъезде, а то и на одной площадке, чтобы в трениках!

– Такая аристократка! – сказал я с упреком.

– Аристократка, – согласился он. – Проверили. Сейчас все покупают липовые свидетельства, что графья да потомки Романовых, а то и Рюриковичи, но она в самом деле урожденная Волконская, а те тянут род от Рюрика. Родословная уже длиннее, чем у вашей собаки. А Рюрик и вовсе, если верить тут одному, от самого бога Сварога. Так вы ее, так сказать, креветкой?

– Некоторые говорят, а ля кальмаром. Но мы еще малость и поговорили...