| |||
![]()
|
![]() ![]() |
![]()
Надгосударственные бюрократы как крыша террористов Интересная цитата, многое объясняющая. В наши дни к американским солдатам, воюющим в Афганистане, правозащитники предъявляют очень большие претензии. ACLU (Americal Civil Liberties Union) недавно подал в Верховный суд иск в защиту Анвара аль-Авлаки - их возмутило, что американские власти готовы убить американского гражданина без суда и следствия с помощью беспилотника. Член "Аль-Каиды" Моаззам Бегг, гражданин Великобритании, переехавший в Афганистан, объехал на деньги Amnesty International пол-Европы, рассказывая, как проклятые американцы вломились к нему в дом ни с того ни с сего. Список того, что позволено военным в Афганистане, значительно уже списка того, что позволено полицейским в Америке, потому что в США полицейские имеют право стрелять при задержании преступника и вламываться к банде не постучавшись. Проще всего сказать, что, согласно правозащитникам, военным вообще нельзя воевать. Подобный идеализм вызывает восхищение, если бы не одно "но": критика правозащитников никак не распространяется на преступления, совершаемые талибами, - ни на казни семилетних мальчиков, ни на торговлю наркотиками, ни на систематические убийства мирных жителей смертниками, взрывающимися на свадьбах и на базарах. Несколько месяцев назад журнал "Тайм" опубликовал на обложке фото 18-летней афганки с отрезанным носом: ее в 12 лет вместе с сестрой продали за долги в рабство мужу-талибу, она убежала, семья вернула ее мужу, тот отрезал ей нос и уши и бросил умирать в горах. Те же самые бесстрашные защитники Моаззама Бегга и Анвара аль-Авлаки были преисполнены негодования - нет, не насчет отрезанных ушей. "Это шантаж! - закричали они. - Как смеют журналисты публиковать подобные снимки! Не смейте трогать традиционные ценности чужой культуры!" Во всем этом не было б ничего страшного. Ну да, в открытом обществе есть группа маргиналов, которые по каким-то причинам, видимо, относящимся к области психиатрии, не переносят реальности и для ее разрушения готовы солидаризироваться с самими кошмарными режимами и сектами. Ну и? Открытое общество не погибло от поклонников Сталина, не сломается и от борцов за права Анвара аль-Авлаки. Проблема заключается в том, что инфантильный гуманизм - философия защиты террористов против нарушающих их права человека государств - вдруг оказался востребован одним из мощнейших возникших в мире сословий - сословием внегосударственной бюрократии. Мы ярко наблюдаем это на примере Палестины. Во всем мире миллионы беженцев, оставшихся без помощи, как-то адаптировались и перестали быть беженцами. Не то Палестина, где была создана UNRWA - организация ООН по помощи палестинским беженцам. За время деятельности UNRWA количество беженцев возросло в 10 раз. А так как чем больше беженцев, тем больше денег бюрократия будет делить, то надобна и идеология, которая сделает конфликт неразрешимым. Эта идеология - идеология ХАМАС: "Мы уничтожим проклятых евреев, поэтому мы их несчастные жертвы, а если проклятые евреи с этим не согласны, то они не готовы к диалогу". Во всех конфликтах между Израилем и террористами международная бюрократия встает на сторону террористов. У них общие классовые интересы. И бюрократия, и террористы заинтересованы в вечном продолжении конфликта и освоении денег на помощи жертвам проклятых евреев. Та же картина внутри Европы. В "Nomad", новой книге Айаан Хирси Али, сомалийки, сбежавшей в Европу и приговоренной исламистами к смерти за выступления против ислама, есть потрясающий эпизод: Айаан вместе со статусом беженца получает квартиру, кредит в банке и в числе прочего пособие в 20 гульденов в неделю. Когда она устроилась работать упаковщицей на фабрику, чтобы не быть трутнем, ее зарплату у нее забрали! В возмещение расходов, которые тратит на нее доброе голландское общество. Это деталь, которая объясняет все. Бюрократия, помогавшая беженцам, готова на все: давать им дома, деньги, помогать им. Она только не готова к тому, чтобы они работали сами. Потом иммигранты чувствуют себя гражданами второго сорта. Они взрывают лондонское метро, они выбегают на улицы голландских городов, празднуя взрыв башен-близнецов, они вырезают у дочерей клитор ножом на кухонном столе и рассказывают, что ислам - это единственная надежда всего человечества. И гуманитарная бюрократия всплескивает руками: что еще мы должны сделать, чтобы помочь им? Какие программы написать и какие деньги освоить? Любая бюрократия стремится к безграничному расширению своих полномочий. Однако в случае государственной бюрократии это расширение не безгранично. Государственная бюрократия вынуждена думать о выживании своего государства. Даже если ей плевать на права граждан, то такое государство начинает терять в конкурентной борьбе. Внегосударственная бюрократия - в лице ООН, ЮНЕСКО, многочисленных NGO - не имеет конкурентов в лице других государств. Она не заинтересована ни в чем, кроме бесконечного расширения. Любой конфликт, за решение которого она берется, становится вечным. Любая проблема, которой она занимается, оказывается неразрешимой. Современному обществу угрожает не терроризм. Не Ахмадинеджад и уж тем более не нефтяные диктаторы разной степени параноидальности. Ему угрожает атмосфера, созданная за счет союза инфантильного гуманизма с надгосударственной бюрократией. Это атмосфера, благодаря которой свободное общество не имеет права на насилие, а любой изгой - от бен Ладена до Уго Чавеса - этим правом спокойно пользуется. Это философия, которая поведение любого хулигана называет "проявлением его традиционных ценностей", а любую реакцию свободного общества клеймит как недопустимый произвол. Благодаря этому проблемы, которые решал Запад и в XVIII, и в XIX веке, вдруг оказались совершенно неразрешимыми. ![]() ![]() |
|||||||||||||
![]() |
![]() |