Попытаюсь замахнуться на одну из священных коров блогосферы. Так называемый демографический кризис. Кстати, сравнение с 1980 годом — есть большая натяжка, ибо население СССР в тот год прирастало, но, главным образом, за счёт жителей некоторых республик на юге и юго-востоке.

Снижение рождаемости — естественный процесс в условиях урбанизации, а сама урбанизация является следствием научно-технической революции, в том числе и в сельском хозяйстве: в наши дни совершенно не нужно держать половину населения любой страны в крестьянах или батраках, чтобы производить достаточно продовольствия. В США фермеры и сельскохозяйственные наёмные рабочие в совокупности составляют считанные проценты от населения, при этом страна ухитряется даже экспортировать зерно, не вызывая при этом голодомор на собственной территории, как это было в Ирландии 19-го века или на юге СССР (не только на Украине, кстати) — в 20-м, из-за предпочтения экспорта насыщению внутреннего рынка.

Более того, другие страны стремятся подорвать экспансивный американский экспорт, распространяя страшилки про ГМО, благодаря внедрению которых достигнута невероятная производительность в отрасли. Отчасти ради того, чтобы обеспечить собственную продовольственную безопасность (если фермеры на местах разорятся, не выдержав конкуренции с высокотехнологичным сельским хозяйством США, то государство оказывается в полной от этих самых США зависимости: достаточно лёгкого эмбарго со стороны Конгресса, как в стране, оставшейся без собственных производителей, может начаться голод), отчасти — в силу не до конца изжитой психологии протонацистского Völkische Bewegung, в соответствии с идеологией которого соль земли — это крестьяне, а остальные — тунеядцы и вредители, и что-де без крестьянства нация утратит аутентичность (хотя стоило бы задуматься о том, представляет ли ценность такая аутентичность, которая опирается на наименее образованную и наиболее реакционную часть интегрированного в социум (то есть, помимо бомжей, алкашей и наркоманов, которые в социум интегрированы плохо) населения).

Потребность в человеческом труде в промышленности ещё ниже, современные технологии позволяют делать почти безлюдными целые цеха. Армии уже давно не ломят стеною, и их боеспособность определяется не численностью, а уровнем используемых технологий и качеством подготовки каждого военнослужащего, от рядового до фельдмаршала.

Есть ещё один якобы рациональный аргумент в пользу повышения рождаемости: сохранение соотношения различных этносов в стране. Но этот аргумент рационален лишь на первый взгляд. Во-первых, менее урбанизированные этносы (в данном случае, неважно, сельские или с разбойничье-набеговым типом самоснабжения) в любом случае размножаются быстрее. Во-вторых, эта проблема решается иначе. На первых двух детей (простое воспроизводство) государство оказывает помощь, третий — целиком и полностью за счёт родителей, начиная с четвёртого — штрафные санкции, возрастающие экспоненциально. При отсутствии формально дискриминационных критериев (в законе не написано, что это применимо только к туркам, таджикам и цыганам, а к немцам, русским и венграм — нет) удар наносится по тем этносам, которые придерживаются тактики демографической экспансии, при этом титульный урбанизированный народ, перешедший довольно давно к малосемейности, никак не ощутит это на себе. С одновременным устрожением миграционного законодательства в отношении граждан стран с высоким уровнем рождаемости (т.е., немцам незачем наглухо закрываться от русских и поляков, а самим русским, скажем, от украинцев или молдаван (не цыган), а вот от таджиков и бенгальцев стоило бы отгородиться всем до тех пор, пока они не научатся пользоваться кондомами не только в публичных домах, но и в семье).

Бизнес будет, разумеется, против, ибо избыток рабочей силы удешевляет человеческий труд, и такая форма удешевления выгоднее внедрения новой высокопроизводительной техники, но государство должно идти на поводу у бизнеса лишь в той мере, в какой он решает общенациональные задачи, в первую очередь — обеспечение граждан страны рабочими местами с приемлемым уровнем оплаты (когда этого нет, растёт нагрузка на бюджет социальных служб). Заботиться же о норковых шубках для любовниц предпринимателей оно не обязано, пусть сами зарабатывают на них через внедрение достижений технической мысли, что также увеличивает денежную отдачу от дела по прошествии некоторого времени.

Борьба за рост рождаемости имеет своими корнями попытку — осознанную или не очень — превратить какашку в котлетку, т.е., повернуть время вспять, вернувшись в доиндустриальное традиционное или раннее индустриальное общество. Традиционное общество имело два мотива роста рождаемости. Один из них рациональный: при высокой детской смертности не было иной альтернативы полному вымиранию. В начале ХХ века детская смертность в пределах 20-30 процентов считалась вполне приличным показателем, сейчас россияне вполне справедливо недовольны своим 1.1-процентным показателем (у каких-то там китаёзов из Сингапура она составляет всего 0.23 процента), а то, что было допустимо в 1910 году для Британии и Германии, превышает показатели такой не слишком благополучной страны, как Ангола, в наши дни. Ужасные прививки, противоестественные антибиотики и чрезвычайно вредная химия вкупе с происками алчных фармацевтов сделали своё дело: там, где эти средства доступны, детская смертность близка к нулю. Так что, технологическая redundancy как обоснование высокой рождаемости неактуальна.

Второй причиной стимулирования рождаемости в традиционном обществе был иррациональный «аргумент прапорщика». Того самого, который поручил солдатам мести плац ломами, чтобы они за**ались, и у них не осталось сил на всякие глупости. Обременённый семьёй человек трижды подумает прежде чем станет протестовать против несправедливостей: он отвечает не только за себя, но и за весь свой выводок. Изгонят из деревни — все с голоду околеют, и не факт, что примут в другом месте с таким числом иждивенцев. То есть, ребёнки ограничивают протестную активность в той же мере, что в наши дни — потребительские кредиты, просто в первом случае цена выше и равна человеческой жизни, а не выдёргиванию из-под задницы чёрного «Бумера», за который не удалось расплатиться.

В современном урбанизированном гражданском обществе социально активные граждане являются необходимым элементом общественной мозаики, нужным для выправления перекосов, возникающих в ходе функционирования социума, они также являются одним из элементов системы сдержек и противовесов, не дающих развиться разрушительным положительным обратным связям, так что и этот аргумент не является актуальным.

Бездумное поощрение рождаемости, если оно не окажется безрезультатным, приведёт к появлению десятков миллионов лишних людей. Лишних не в литературоведческом, как Онегин и Печорин, смысле, а в буквальном. Их нечем будет занять. Так что, имеет смысл установить в головах фильтр, отсекающий все и всяческие мантры, потерявшие практический смысл от 100 до 30,000 лет назад, и включить мыслительный аппарат.