Ну, а то, что при этом сама ленточка (ассоциирующаяся в норме с тем, с чем она и должна ассоциироваться) становится элементом поп-культуры - не большая беда. Пропаганда чего угодно эффективна лишь тогда, когда с пропагандируемыми массами говорят в привычных для них культурных кодах. Если пытаться заставить обывателя расшифровывать чуждые ему коды, то он плюнет и пошлёт "непонятную заумь" по вполне понятному адресу. А поп-культура - от средневековых скоморохов до гламурной попсы - это и есть набор культурных кодов, близких среднестатистическому обывателю, составляющему 80% населения любой страны мира. И если языком поп-культуры излагать хорошие идеи, идеям от этого вреда не будет (всё равно обыватели не занимаются разновидностью ментальной мастурбации, называемой теоретизированием и истолкованием прямо сказанного, это удел "яйцеголовых"), зато внедрение их в массовое сознание будет более эффективным.
Дефецирующие принцессы и тринадцатый подвиг Геракла
Входит с л е п о й с т а р и к со скрыпкой. Из Моцарта нам что-нибудь! С т а р и к играет арию из Дон-Жуана; Моцарт хохочет. С а л ь е р и И ты смеяться можешь? М о ц а р т Ах, Сальери! Ужель и сам ты не смеешься: С а л ь е р и Нет. Мне не смешно, когда маляр негодный Мне пачкает Мадонну Рафаэля, Мне не смешно, когда фигляр презренный Пародией бесчестит Алигьери.
Кто-то стукнул, и мужичок загремел под фанфары. Поскольку статьи за оскорбление величества не было, то судили по 58-й и выписали червонец. Мужичок, услышав приговор, завопил: "За что? Я же спел, что больше, чем у Рыкова!" "Спел бы, что меньше, вообще к стенке бы поставили!" — ответил член "тройки".
А ведь мужичок прав. Он загремел за то, что спел ... величальную вождю. Но не в канонической форме, со всякими ясными соколами, один из которых — Ленин, а в простонародной, восходящей к тому же архетипу, что и древнегреческий миф о подвигах Геракла, включающий тринадцатый (для тех, кто не помнит — он за ночь удовлетворил 50 дочерей какого-то царька). Греки же не намеревались опозорить своего мифического героя, напротив, очень гордились им. А раз в простонародной, то значит мужичок был намного более искренним, чем получавшие гонорары авторы официально утверждённых и залитованных должным образом величальных. По сути, поддатый дядя наделил Сталина чертами богатыря, а богатырь — это богатырь во всём, в том числе и в интимной сфере.
Но правы и судьи: шло строительство культа, подобного религиозному, и вождю предстояло занять трон Ваала, а Ваала нельзя любить и восхищаться им по-простецки: перед ним положено падать ниц и кормить его человеческими жертвами. Это уже не человек и даже не языческий бог, подобный Аполлону, а "огроменный статуй", лишённый первичных, вторичных и третичных (буде таковые существуют) половых признаков. Его не любить надо, а бояться и трепетать. Бога пусть баптисты и прочие "сектанты" любят, мы будем преклоняться, трястись от страха и, икая от восхищения, благоговеть.
А для этого потребно ограничить описание определённых сфер жизни исключительно высоким штилем и искоренять всякую пошлость, которая может принизить и очеловечить Великое. К тому же, высокий штиль удобен для проверки: там же всё налицо. Скажем, "Самовластительный злодей! Тебя, твой трон я ненавижу" — это однозначная хула (сочинителю — стакан касторки в глотку и Дантеса в свояки), а вот "Богоподобная царевна Киргиз-Кайсацкия орды! Которой мудрость несравненна" — похвала с не меньшей степенью однозначности (рекомендовать автору обратиться за повышенным гонораром в Госкомпечать КиргССР, ода ведь адресована не иначе как дочери первого секретаря республиканского ЦК). А как быть с означенной частушкой? Автор выставляет персонажа богатырём или б***уном? Интуиция подсказывает, что первый вариант верен, но поди угадай, что думает начальство. Ежели оно склоняется ко второму варианту, то описанный в частушке предмет недолго и в заду ощутить. Причём не в рыковском и не в петровском, а в собственном. А собственная задница дороже и друга Платона, и истины вместе взятых... Так что лучше запретить и наказать. А разрешить в известных сферах исключительно высокое.
Только вот давайте обратимся к буквальному пониманию термина "высокое". По сути, это синоним далёкого, только удалённого не по горизонтали, а по вертикали. Сверкает что-то там в небесах, погромыхивает анодированной под позолоту жестью, да и фиг-то с ним, оно душу не греет и вообще с трудом понятно. Тёплое и любимое — оно тут, на земле, рядом, а эта дребедень наверху только на нервы действует: зайчиками солнечными, отражёнными от стразов, слепит, да ещё, не ровен час, навернётся оттуда и прямо на сараюшку, а то и на голову грохнется.
Так же и с высокими штилями в общении с массами. Они — сами по себе, а высокие слова — сами по себе. Не пересекаются, как параллельные прямые в эвклидовом мире. А потому все усилия по воздействию на массовое сознание превращаются в элементарный попил гонораров и отчётность перед вышестоящим начальством. А запусти ты те же идеи в виде чего-то простого и понятного — розового и пушистого для девочек, в стиле "хай-тек" или квазиармейском — для мальчиков, глядишь, и проникнутся, сами того не замечая...
Ну, и перечитать эпиграф не помешает. Обратить внимание на то, в чьи уста Пушкин вложил благоговение, священный трепет и нетерпимость к пошлости и упрощению шедевров. Нет, я понимаю, что на самом деле Моцарт умер от болезни почек, и Сальери не причём. Но Пушкин-то этого не знал...
А принцессы всё же какают. Причём, не лепестками роз, а тем же, чем и продавщицы винных отделов гастронома, бомжихи или вахтёрши рабочих общежитий. Но от признания этого факта принцесса не станет котироваться на брачном рынке наравне с представительницами первых трёх категорий...
Самые свежие автоновости на богато иллюстрированном и информативном сайте: от анонсов новых моделей ведущих производителей до описания ситуации на рынке и советов автолюбителям.