Шансон в Интернете (обзор сайта)
Почему уголовная лирика в России получила название "шансон", трудно сказать. Едва ли прослеживается какая-либо её связь с французскими шансонье, которые, по большому счёту, были обычными эстрадными певцами, исполнявшими свои песни на особый, "французистый" манер, отличавшийся от британо-американского мейнстрима прежних лет. Уголовная тематика не занимала центрального места в творчестве Шарля Азнавура, Ива Монтана или Жака Бреля. В большинстве случаев стандартный l'amour, toujours, bonjour (© "Необыкновенный концерт") и прочее Laisse-moi t'aimer.

Лингвистическая версия тоже не выдерживает критики. Французское слово la chanson означает песню вообще. То есть, "Мурка", конечно, шансон, но "Пуси-муси" (или "Муси-пуси"), Horst-Wessel-Lied, "Я спросил у ясеня", а также "Марш коммунистических бригад" в этом смысле — тоже. Но в московских маршрутных такси четыре последние песни, как правило, не звучали.

Как бы то ни было, то, что в России называют шансоном, стало довольно популярным, и оставалось бы по сей день, если бы водители маршруток не избрали метод promotion этого жанра в стиле демьяновой ухи...

Когда-то ходила версия, что своей популярностью блатная лирика обязана чуть ли не лично товарищу Сталину. Речь не о его уголовном прошлом, предшествовавшем революционному, а о том, что он пропустил через места лишения свободы немалый пласт образованных людей, часть которых вернулась на волю, но приобрела во время отсидки вкус к воровской песне и распространила его на свою референтную группу.

Но это отнюдь не так. Уголовная песня нашла отклик в широких массах задолго до рождения генералиссимуса. Что, как ни шансон, нередко исполнявшаяся по советскому радио песня "Славное море, священный Байкал"? Ах да, иногда идеологи объявляли лирического героя бежавшим с каторги революционером. Но из текста песни этого ни разу не следует, и он мог долго влачить тяжкие цепи и скитаться в горах Акатуя, например, за убийство двух и более человек особо жестоким и общеопасным способом с целью сокрытия иного преступления (например, разбойного нападения в составе организованной группы по предварительному сговору, с проникновением в помещение). Иными словами, "поднял" с группой подельников "хватеру" купца или богатого мещанина, а потом сжёг её, заметая следы, подперев дверь поленом, чтобы свидетелей не осталось.

И "По диким степям Забайкалья" — тоже уголовная песня. "Бродягами" в ту пору, о чём свидетельствует бытописатель Гиляровский, называли не столько бомжей, живших подаянием (это, скорее, "странники" и "калики"), сколько воровской элемент. Да и "Не шуми ты мати, зелёная дубравушка" — песня восемнадцатого века, исполняемая в наше время академическими народными хорами, заканчивается строками:

Исполать тебе, детинушка, что умел ты воровать,
Умел ответ держать.
Я за то тебя, детинушка,
Что пожалую хоромами среди поля высокими.
Высокими…
Что двумя столбами с перекладиной,
С перекладиной.

Не говоря уже о стилизациях под староворовскую песню, вроде "Из-за острова на стрежень" или "Утёса Стеньки Разина" ("Есть на Волге утёс"). Напомним, что Степан Тимофеевич пришёл к антигосударственной деятельности не из группы "Освобождение труда" (она же П.И.З.Д.А. — это не мат, а студенческая аббревиатура времён обязательного для всех курса истории КПСС для запоминания фамилий руководителей первой российской марксистской группы — Плеханова, Игнатова, Засулич, Дейча и Аксельрода), а после ограбления азербайджанских подданных персидского шаха в процессе похода "за зипунами". При этом из сугубо корыстных побуждений, так что на международного террориста, этакого православного бин Ладена, он не тянет. Не сделал вовремя откат воеводам папаши Петра Великого, и понеслось освобождение труда по кочкам...

Отчасти такая популярность воровской песни была в том, что широкая публика традиционно в мирное время не шибко любила власть (а в годы войны готовы были сплотиться даже вокруг заведомого людоеда, лишь бы дать врагу достойный отпор), и охотно сочувствовала любому нарушающему её установки и указивки, даже если им двигали самые что ни на есть низменные побуждения. Оттуда же и щедрая милостыня каторжникам, большинство которых сидели отнюдь не за инакомыслие и свободолюбие.

Если бы я давал определение этому жанру, то я бы назвал его примитивизмом. Только в музыке и поэзии. Как Николоз Пиросманишвили был примитивистом от живописи, так неведомые авторы "Мурки", "Одесского кичмана" и т.п. утверждали это художественное направление в жанре текстов и музыки песен. И если литературный примитивизм, в лице той же Донцовой, имеет массу поклонников, то почему бы им не быть у примитивизма вокально-инструментального? И любовь к этому жанру ничего не говорит о них самих, тот же Пиросмани выставляется в престижных музеях, и поглядеть приходят отнюдь не тбилисские дукандоры.

Теперь, для тех, кому люба классика русского шансона, действует целый сайт с богатой подборкой песен этого жанра. Почувствуйте себя в маршрутке, на передаче "В нашу гавань заходили корабли" или в подворотне 70-х! А ещё почитайте на сайте неоднозначный, но небезынтересный материал "Барды, русский рок и русский шансон".