Несмотря на то...
...что неолиберализм и социализм являются непримиримыми антагонистами, общее в них то, что и то, и другое является продуктом эпохи Просвещения XVIII века, движением от несвободы к свободе и отрицанием традиционного общества.

Просто разница в том, что неолиберализм является отрицанием абсолютным, выплескивающим вместе с водой и ребёнка, а социализм — отрицание диалектическое, основанное на законе отрицания отрицания: "Развитие идёт через постоянное отрицание противоположностей друг другом, их взаимопревращение, вследствие чего в поступательном движении происходит возврат назад, в новом повторяются черты старого" (ссылка предназначена для тех, кто учился в старших классах школы и вузе в постсоветское время и незнаком с основами диамата).

Тем элементом старого, который неразумно выкинут неолибералами из дискурса, является внутренняя солидарность общества, напрямую следующая из биологической природы человека. Люди — стадные животные и конкуренция за ресурсы у нас ведётся не между особями, а между коллективами особей, будь то стадо, племя или государство. Если социалисты лишь изменяют внутриколлективное распределение ресурса, ограничивая возможности "альф" и защищая более низкоранговых особей (и такие же механизмы регуляции, просто несовершенные, существовали в традиционном обществе, которое в своё время оно было прогрессивным по сравнению с полным беспределом сильных в доцивилизационных формах существования человеческих сообществ), то неолибералы предлагают каждой особи в одиночку сражаться за кусок экологической ниши против других особей ради собственного пропитания. Иными словами, предлагают людям программу поведения иного биологического вида (тигров, например, или медведей, которые охотятся в одиночку и охраняют отвоёванный кусок ареала от представителей собственного вида). Это к вопросу "естественности" либерализма против "искусственности" социализма.

Социалисты не слепо заимствуют формы социальных гарантий у предшественников, а видоизменяют их и развивают. Вместо корпоративно-кастовой организации общества, полностью исключающей конкуренцию и тем самым обеспечивающей выживание, предлагают социальные гарантии индивидам, проигрывающим в конкурентной гонке. То есть, конкуренция, являющаяся одним из двигателей прогресса, сохраняется, но последствия её становятся не столь разрушительными для проигравших.

Это, на первый взгляд, кажется расточительным, поскольку замедляет прогресс: часть ресурсов приходится переадресовывать на помощь "лузерам". Но беспощадный к "лузерам" неолиберализм приводит к последствиям прямо противоположным заявленным целям. Растёт критическая масса тех, кто был поставлен за грань выживания в результате торжества быстрого прогресса, и они пополняют число сторонников восстановления более "человеческих" порядков. И как правило, их симпатии обращаются не к социалистам, предлагающим компромисс между прогрессом и гарантиями выживания, а к более радикальным силам, которые подходят под определение "феодального социализма" (он же социализм поповский), наиболее яркими представителями которого являются в наши дни исламисты всех пород и мастей (мулла — это тоже разновидность попа, речь шла не о православии в частности, а об институционализированной религии в целом). В результате, когда эта масса становится сверхкритической, срабатывает закон перехода количества в качество, и безудержный прогресс сменяется не менее лютой реакцией, отбрасывающей общество на века назад (на этом погорел, в частности, иранский шах, который в погоне за темпами развития пренебрёг социальной стороной вопроса, чем незамедлительно воспользовались дикари-мракобесы, правящие Ираном по сей день).


В Израиле это проявляет себя не менее ярко. С тех пор, как традиционные социалисты и лейбористы отказались от защиты интересов трудящихся и безработных, сосредоточившись исключительно на процессе урегулирования арабо-израильского конфликта, то их нишу немедленно заняла реакционная партия ШАС, возглавляемая полоумным восточным раввином Абдаллой Юсуфом Овадией Йосефом. Число получаемых ею мандатов всегда больше доли религиозной публики восточного происхождения, по очень простой причине: ШАС остался единственным эффективным социальным лобби на политической карте Израиля. Да, министр промышленности и торговли от ШАСа Эли Ишай последовательно защищает интересы низкооплачиваемых работников, за что ему честь и слава, но под шумок его партия проталкивает и ценности анахроничного традиционного общества в форме религиозного диктата... Конечно, этнический состав Израиля (я о еврейской его части, представленной выходцами из разных культур) и наличие внешнего врага в определённой мере защищают от тегеранизации Тель-Авива, но рост влияния ШАС замедляет прогресс ещё в большей степени, чем его замедлила бы разумная социальная политика, проводимая левыми светскими политиками.