В XVIII веке, при Екатерине II, посетила Москву царица грозная - чума. Распространилась она стремительно по очень простой и обычной причине - распознавший черную смерть и заметавшийся с требованиями что-то предпринять врач Шафонский был признан паникером и, как бы сейчас сказали, скандалистом, так что карантин введен не был, первых мертвецов зарывали втихаря. Это быстро привело к тому, что в день умирало около тысячи человек. (Сколько тогда было всего жителей? Ну, предположим, тысяч двести - поправьте, знающие.) Городское руководство как подорванное ускакало в свои имения.
Все было как у больших - Москва оказалась завалена трупами, по улицам бродили немногочисленные мортусы из освобожденных колодников в промазанных дегтем робах с дырами для глаз и рта, железными крючьями выволакивали тела и вывозили на кладбища, где зарывали в общих могилах.

В это время пронесся слух, что икона Боголюбской богоматери у Варварских ворот дает избавление от мора. Народ валом повалил к иконе, неся пожертвования. Можно представить, как огромное скопление людей в одном месте, прикладывание к иконе могло подхлестнуть эпидемию. И московский архиепископ Амвросий (в миру Андрей Степанович Зертис-Каменский, сейчас бы его, наверное, назвали интеллигентом в шляпе - занимался в основном переводами с иностранных языков, был знатоком архитектуры) отдал распоряжение убрать Боголюбскую богоматерь и укрыть в одном из монастырей, а ящик для пожертвований опечатать. "Матушку-заступницу украли у народа! Грабят Богородицу!" Толпа ударила в набат, а затем, прихватив топоры и колья, отправилась в Чудов монастырь, где в духовной консистории должен был находиться архиепископ. Но поскольку тот заблаговременно укрылся в Донском монастыре, то - не пропадать же добру - разгромила карантины и чумные больницы, а заодно и винные склады, не без этого.

Но если люди чего-то хотят, то им же надо это дать. Так что Амвросия отыскали в Донском монастыре на хорах над алтарем, выволокли оттуда, и «близ двух часов били дубьем до смерти... отрубя несколько от главы, коя часть над глазом и осталась висящею». Правда, перед смертью дали поцеловать образ Донской Богоматери.
Там его и похоронили. Надгробье не сохранилось, вот разве что переводы.