На смерть Жвании
Жвания умер так, как умирают живые существа на планете, разрушенной атомными бомбардировками. Когда они сначала собирают в чахлом лесу хворост для обогрева пещеры, потом связывают его хвостом и относят к очагу. Греются, завернув ласты в шкуру, видят сны о Золотом времени: где они учились в вузах, влюблялись, ели мороженое, катались на каруселях, где все у них было как у людей.
А теперь у существ на этой планет жабры, шерсть, хобот, ласты, хвост и вшитый в грудину радиоприемник «AKAI».

Жвания тоже по утру сходил на тбилисское болото, набрал в баллоны метана и, по недосмотру от недоедания, туда попал и веселящий газ. Вечером Жвания решил устроить себе праздник: сварил соевых сосисок, расчесал хвост березовым гребнем, включил отопление на том самом болотном газе и сел смотреть на пустой экран телевизора. В сизоватом мареве кинескопа ему чудился отец, принесший маленькому Жвании лошадь из папье-маше и кулек барбарисок, мама с праздничным сациви, любимая девушка с полными грудями… Жвания подкрутил газовый вентиль на полную катушку, и тогда на тот же экран вылез шеварнадзе с жабрами, инкрустированными сапфирами. Жвания вскинул руки, закричал, сосиска выпала из его рта…

Утром местный сержант, выпив чаю из ивовой коры, как обычно зашел за Жванией в его пещеру. От ужаса у служивого перья встали дыбом: премьер-министр Грузии, уже бывший, валялся на полу мертвый, зажав в клюве фотографии мамы, папы и себя на их руках. «Надо же, совсем непохож был на человека», - пробормотал сержант, пнув лапой семейную фотографию Жвании.