когда придут за чиновником
Да, наверное надо Россию «встряхнуть». Что это будет – Интербригады, набег кочевников, голодомор - не так важно (несколько сот тысяч попадет под горячую руку с кистенем – но и сейчас в землянках от тифа и отравленной водки гибнет столько же). Главное в другом – кого затем коснется очистительная процедура: выжившие после девятого вала обязательно захотят найти виноватого, выстроить оптимальную защиту против злой стихии и больше не допускать катаклизмов.
Наверняка думающий человек выберет в качестве злодея, допустившего массовые смерти, чиновника. Все верно, он и есть тот патогенный микроб, что изнутри каждую минуту все туже затягивает петлю на жертве по имени «Россия».

Чиновник – это почти всегда серый человек (условно все же будем называть его человеком – как представителя биологического вида), бывший троечник и озлобленным невниманием к нему в подростковым возрасте противоположного пола.
Ночью, сняв нарукавники, такая современная модификация Акакия Акакиевича (шуба+злость, что она у него появилась так поздно) приходит в панельную квартиру с низкими потолками и, морща лобик, начинает думать: как лучше обустроить себя. И в конце раздумий чиновник, по-театральному вздыхая, всегда приходит к одному выводу: убивать надо.
Убить того, кто непохож на тебя: отравить генетически измененной кукурузой того, кто смеет сорвать улыбку любимой женщины; кинуть в полиэтиленовом мешке еще живого старика в небрежно выдолбленную на пустыре могилу; заморозить роженицу, вырубив в роддоме отопление; без парашюта скинув с самолета БМП с солдатами, которые надеялись однажды вернуться из рекрутов и зажить полной жизнью.
Только устранив яркого, неординарного, а в последнее время – и просто человека, чиновник получает удовольствие, подозрительно напоминающее клиторальный оргазм. «А то, гляди, отнимут нарукавники и вышлют на подшипниковый завод мастером».
Защищаясь от нас, чиновник убивает и Россию.
Интербригада однажды придет к нему в дом и скажет: «Все». И только от страха за содеянное Акакий Акакиевич в миг растворится в спертом воздухе, оставив после себя мелку зловонную лужицу.