Двенадцать островов
«Мы живем в эпоху голых королей, которым никто не говорит, что они голые. То ли некому сказать, то ли все остальные тоже не одеты».

Никита Михалков

Недавно появился некий фонд информационной безопасности, разбирающий по косточкам сомнительные произведения искусства (в формате EXCEL) и раздающий им отметки – скорее вредный, чем полезный; безусловно вредный; и так далее. Под разбор подведена идеологическая платформа. Существует некий набор базовых (православных) ценностей. Если произведение искусства пытается эти ценности оспорить или принизить, оно вредно; если оно их пропагандирует – оно полезно. Все очень просто. Если герой пьет и разведен – нет пропаганды семьи, есть пропаганда алкоголя. В результате фильм «Афоня», например, со свистом пролетает.
Такому же разбору авторы фонда подвергли фильм Никиты Михалкова «12». Подробный отчет можно посмотреть в интернете. Любопытно, что довольно тонкие суждения о фильме перемежаются откровенно лобовыми: «Перед фильмом «12» ставилось две задачи: позиционировать режиссера «как монархиста» в России и получить «Оскара» на Западе (возможно подготовить почву для «Утомленные солнцем-2»). Первая задача решена так. Создана модель, где группа присяжных в целом символизирует общество, сам процесс обсуждения и голосования — демократическую систему, а присяжный №2 — единоличную власть. На примере заседания присяжных показан процесс развития общества. Как оно из «плохого», преодолевая недостатки и внутренние противоречия, становится «хорошим», как достигает пика своих возможностей. И как [и почему!] это максимально хорошее общество, стремясь к добру, на деле совершает зло. И напротив: показано, что единоличная власть понимает реальные движущие силы мира и готова (во всех смыслах) отвечать за его судьбу. Позиционирование режиссера осуществляется через выбор роли.

Вторая задача (Оскар) решена через тотальную адаптацию фильма к ожиданиям западных зрителей (точнее к ожиданиям и стандартам западных критиков). Россия показана такой, какой ее готов видеть западный зритель. Отсюда некоторая лубочность. И, что важно, западный зритель не готов видеть Россию положительной и сильной (учтен опыт «Сибирского цирюльника», где Россия показана сильным государством, что привело к провалу фильма на Западе).

Задачи противоречат друг другу. Поэтому, несмотря на весь талант режиссера, в некоторых местах ткань фильма не выдерживает и рвется: появляются противоречия и нестыковки.
Итог фильма как бы говорит зрителю: «Пытаться помочь смысла нет, только хуже сделаешь. Есть люди, которые обязаны и обучены помогать — вот они пусть этим и занимаются».
Это действительно кино о Родине, о России. Но так как фильм изначально создавался для западного зрителя, наша Родина показана такой, какой ее хотел бы видеть Запад: глупой, злой, слабой, предающей, подлой и неустроенной»(сохранена орфография оригинала – А.А.).
Нет сомнения, что эксперты формулируют авторскую задачу куда лучше самого автора – по крайней мере, откровеннее. Более того, если бы они присутствовали на съемочной площадке, они наверняка подсказали бы авторскому коллективу, как нужно выстроить фильм, в чем его сверхидея – помимо бессвязного мычания «это фильм о нас всех, он поднимает такие вопросы, которых никто раньше не поднимал…»
И тут же очевидная глупость о причинах провала «Сибирского цирюльника» на западе.
Эта глупость – неизбежная. Помимо базового набора православных ценностей, существует еще базовый набор правил построения логических суждений. Если эти правила нарушены, то, как бы ни подкован был высказывающийся, все его суждения в итоге сведутся к лаже обыкновенной. Произведение искусства нельзя расценивать как этический ребус. Чувства добрые вызываются лирой, а не барабаном. Если произведение бездарно, его не спасет следование православным канонам. Более того – бездарное произведение, пропагандирующее определенные ценности, компрометирует эти ценности куда больше, чем самые забубенные нападки. Особенно когда таких произведений много, и они повсюду. В этом есть и серьезная опасность: если ценности отстаиваются так навязчиво и так неумело, то подлинные ли это ценности?.. Характерна ситуация с патриотизмом – без кавычек: если власть насаждает его так пошло, грубо и цинично, так, может быть, это не такая уж добродетель, как мы привыкли считать? Нормальный вопрос, по-моему. Интересант очевиден. Больше патриотизма – меньше неудобных вопросов. «В Россию можно только верить».
Собственно, возникают сомнения и по поводу православия, как-то незаметно ставшего государственной идеологией – впервые за всю историю России… Сомнения в том, что религия (истинная) вообще может претендовать на роль идеологии. Да еще государственной… А уж если претендует, интересно посмотреть – что, собственно, предлагается.
Смешение понятий приводит к их аннигиляции. Появлению Фонда информационной безопасности предшествовало превращение Никиты Михалкова из талантливого художника в идеолога кремлевского «православия» - превращение не кафкианское, а вполне сознательное, добровольное, с учетом опыта поколений. Идеологичное кино есть пропаганда. И в основных своих постулатах «Сибирский цирюльник» ничем от «Двенадцати» не отличается: Россия – дикая страна, где люди едят стаканы, пляшут с ножами в зубах и всегда готовы кого-нибудь убить. Поэтому никакая демократия в этой стране невозможна, нужен царь, офицер, какая-нибудь, в общем, сильная личность, у которой и нож длиннее. Подобная идеология имеет право на существование, но ее антирусский характер, по-моему, очевиден.
Другой фильм, который эксперты Фонда не успели разобрать построчно, также претендующий на повышенную духовность – «Остров» Павла Лунгина, где органичный Петр Мамонов в роли юродивого весь фильм непрерывно лжет, кривляется, глумится над попами и претендует на святость. Судя по тому, что ДВД с фильмом «Остров» можно часто увидеть в православных храмах, торгующих также свечками, иконками и околоцерковной литературой, подобное поведение героя вполне вписывается в парадигму существования нынешней РПЦ. В чем мы и без фильма не сомневались.
Что роднит два этих фильма, помимо неоднократно заявленной претензии на высокое искусство? Роднит их, как ни странно, ужасающая топорность исполнения, сказывающаяся буквально во всем. Сценарная невыстроенность, играющие вразнобой актеры, полнейшее неправдоподобие в самой фабуле, наконец – просто плохо снято. В любом удавшемся фильме вам, сколько ни бейся, не удастся разглядеть швов, стыков. Будете ли вы смотреть фильм в первый или в двадцатый раз, у вас все равно будет ощущение чего-то единого, цельного, рожденного. Вспомните ранние фильмы Михалкова или «Такси-блюз» Лунгина. И сравните с их же последними творениями, где все – на живую нитку, и один эпизод никак не вытекает из другого… Где каждый, начиная с экспертов свежеиспеченного фонда, может сказать – вот в этом эпизоде криво, вот здесь подправить надо, здесь ткань художественная порвана… И это объективно так, только причины другие. Попросту – оба этих фильма не являются произведениями искусства (хотя и мимикрируют под таковые), а являются пропагандой. Для сравнения: фильм Балабанова «Груз 200» также не является произведением искусства. Это – прямое публицистическое высказывание автора на тему «совка». При этом фильм не претендует на духовность и не пропагандирует никаких ценностей – ни кремлевско-православных, ни либерально-демократических.
Еще проще: Балабанов снял честный фильм, Михалков и Лунгин – лгут. А кто у нас лжец и отец лжи?..
А вы говорите – православие…