Ритуальные убийства
И в спокойной обстановке создаются ураганы мнений, против которых бессильны логика и факты. Дело Бейлиса в Киеве и дело Дрейфуса в Париже вызвали такие психологические бури, что российский суд поддался интеллигентскому нажиму, а французский устоял только потому, что был военным судом. (Месснер)

С 1853 года начались для меня некоторые неприятности. В Сарато­ве произошло замечательное событие: пропало один за другим двое мальчиков, оба найдены были мертвыми с видимыми признаками истязания: один в марте на льду, другой — в апреле на острове. Все­общее подозрение падало на евреев, вследствие старинных слухов о пролитии евреями христианской детской крови. Присланный из Петербурга по этому делу чиновник Дурново потребовал от губер­натора чиновника, знающего иностранные языки и кроме того знако­мого с историей. Губернатор откомандировал к нему меня. Прежде всего мне дали для перевода странную книгу: это были переплетен­ные вместе печатные и писанные отрывки неизвестно откуда на раз­ных языках, заключавшие в себе официальные документы о необви­нении иудеев в возводимом на них подозрении в пролитии христиан­ской крови. Тут были и папские буллы, и декреты разных королей, и постановления сенатов, и циркуляры министров. Книгу эту нашли у одного еврея. После перевода этой книги меня просили составить ученую записку — опыт решения вопроса: есть ли какое-нибудь осно­вание подозревать евреев в пролитии христианской детской крови. Так как для этого нужны были пособия, то при посредстве Дурново я и по­лучил их от саратовского преосвященного Афанасия. Рассмотрев предложенный мне вопрос, я пришел к такому результату ,что обвине­ние евреев хотя и поддерживалось отчасти фанатизмом против них, но не лишено исторического основания, так как еще до христианской веры уже существовало у греков и римлян подобное подозрение, как это показывают свидетельства Анпиона, говорившего, что Антиох Епифан, сирийский царь, нашел в иерусалимском храме греческого мальчика, приготовляемого иудеями к жертвоприношению, состояв­шему в истечении крови из жертвы, и Диона Кассия, по известию которого в городе Кирене, в Африке, греки перебили евреев за то, что последние крали греческих мальчиков, приносили их в жертву, ели их тело, пили их кровь. Я указал сверх того на то обстоятельство, что евреи еще в библейской древности часто отпадали от религии Моисея и принимали финикийское идолопоклонство, которое отличалось свя­щенным детоубийством. Наконец, я привел множество примеров, слу­чавшихся в средние века и в новой истории в разных европейских странах, когда находимы были истерзанные дети и всеобщее подозре­ние падало на евреев, а в некоторых случаях происходили народные возмущения и избиения евреев. Множество папских булл и королев­ских декретов, которые евреи собирали и хранили так усердно, пока­зывает, что было нечто такое, что вынуждало явления этих документов, тем более что значительная часть этих официальных памятников, которыми евреи себя оправдывали, давалась тогда, когда дававшие их явно нуждались в деньгах, и т. д. Но когда губернатор узнал о том, что я написал, то призвал меня к себе и начал грозить, что он меня засадит в острог и напишет куда следует о моей неблагонадежности, чтобы меня послали куда-нибудь подальше и в худшее место. Дело в том, что губернатор допустил противозаконно проживать евреям в великорусской губернии, где им не дозволялось жительствовать, опасался со стороны присланного чиновника под себя подкопа и не хотел, чтобы правительство признало подозрение на евреев сколько-нибудь основательным. В то же время он написал к Дурново отноше­ние, в котором очернил меня и поставил ему в непристойность доверие ко мне как к лицу, дурно себя заявившему и находящемуся под над­зором полиции. Я принужден был оставить еврейский вопрос. (Н. Костомаров)