Морально-этическое учение церкви всегда соответствовало требованиям государственной морали, в свете называемой законом, правом, не возвышаясь над ним ни на дюйм.
От светских законов церковная мораль отличалась лишь некоторой детализацией, добавляя эластичным государственным законам духовной в кавычках жесткости, то есть отводила от государства часть обвинений в чрезмерном внимании к личной жизни. Она же – церковная мораль – с самого начала встала мостом между уходящей и наступающей эпохами, характеризуемыми разными социальными отношениями. Народными, все еще общинными, с одной стороны, и имперскими, раздробленными, эгоистичными - с другой. И по сию пору церковная мораль отражает эту свою хранимую двусоставность, где «общее дело» начинается с провозглашения того, что «каждый сам за себя». Церковь тоже была властью, местами фиктивной, а местами очень даже действенной. Она была своего рода министерством по связям с Богом, или даже двустороннего министерства иностранных дел.
( укатано )