.....Мысль Патриарха Кирилла движется в ином направлении. У него свобода предстает ситуативной технической задачей с готовыми решениями, а не экзистенциальной проблемой человеческого бытия. Причем «свобода от зла является самоценной. Свобода же выбора приобретает ценность, а личность – достоинство, когда человек выбирает добро». Выстраивается странная логика, в рамках которой не только значимость морального выбора, но и само достоинство личности определяется лишь одобрением Церкви. Тем самым Церкви присваивается роль верховной инстанции, обладающей привилегией ранжировать людей по степени их достоинства.
.....«И богатый, и бедный должен понимать: все то, чем мы владеем, – это дар Божий». Казалось бы, данное утверждение Предстоятеля РПЦ не противоречит традиционной церковной морали, призывающей за все благодарить Бога и мириться с тем, что есть. Однако оратор идет дальше, усматривая именно в богатстве особый «божественный дар» и избранничество: «Бог избирает людей и в каком-то смысле проверяет их на подлинность, на честность. Он дает человеку деньги: «используй их». Даже избранность России проявляется для Патриарха Кирилла в том, что, по его представлению, «в России легко быть богатым». При этом происхождение богатства остается вне рассмотрения: неисповедимы пути, которыми распределяются «дары» Господни.
.....Говоря о деньгах, Патриарх неоднократно называл их «реальными ценностями» и даже «истинными ценностями». Развивая эту оригинальную аксиологию, он выдвинул рискованную богословскую гипотезу, что «материальные блага не только улучшают условия жизни человека, но и могут содействовать созиданию духовных ценностей… более того, это богатство, через духовные ценности, входит в Божие Царство». Поскольку богатый в отличие от бедного способен совершать более весомые «добрые дела», то он, с точки зрения Предстоятеля РПЦ, находится «ближе к Богу».
.....К тому же в распоряжении богатых – возможность содействовать спасению души, занимаясь благотворительностью и жертвуя Церкви. Последнее особенно важно, ибо, по убеждению Патриарха Кирилла, только богатая Церковь способна быть по-настоящему сильной и социально эффективной. Кроме того, благотворительность необходима в качестве профилактики социальной напряженности и революционных волнений: «Мы не можем наступать на одни и те же грабли, индифферентно относясь к столь резкой материальной пропасти между богатым меньшинством и бедным большинством. В начале XX века такая беспечность обошлась нам слишком дорогой ценой, чтобы платить ее еще один раз».
..... Но за этим не следует вывод о необходимости реального улучшения благосостояния бедного большинства и обеспечения равенства возможностей для всех. «Государство, которое стремится бороться с бедностью, постоянно попадает в ловушку невозможности решить эту проблему». Вдобавок Патриарха тревожит мысль, что «если все население земли будет жить так, как сейчас живут богатые люди, то земные ресурсы закончатся уже через сто лет». Поэтому необходимо поддерживать status quo, сохранять пропорциональное соотношение доли богатых и бедных в обществе, следя лишь за тем, чтобы имущественный разрыв между ними не слишком бросался в глаза и не провоцировал социального конфликта. И не требуя от богатых отказа от расточительного образа жизни, Патриарх Кирилл призывает к умеренности в стремлениях всех остальных, произнося им проповеди о «бездуховности» общества потребления.
....Важную цель социальной работы глава РПЦ видит в цементировании существующей системы. Общество должно сохранять вертикальную структуру, которую Кирилл выразил в следующей неосредневековой формуле: «правители, предприниматели, простые труженики». Главная тяжесть новой феодализации выпадает на долю последнего сословия – «простецов», коим вменяется в обязанность «хорошо и честно трудиться, не воровать, не тянуть на себя, не нарушать дисциплину». И тут встает вопрос о способности к долготерпению, которую Патриарх Кирилл объявляет одной из главных добродетелей простого русского народа, проявлением его «пассионарности»: «Наш народ не потерял этой внутренней силы, пассионарности... Для нас отключение водопровода, особенно в глубинке, не потрясет основ национальной жизни. Перебои с электричеством преодолеем. Даже проблемы с регулярной выплатой зарплат! Потому что умеем терпеть».
.............................................. - тут.

Очень неплохая статья, спокойным светским языком обнажающая инфернальную природу нынешнего руководства РПЦ.
Единственно, автор не до конца разобрался в тонком богословском нюансе:

"У него свобода предстает ситуативной технической задачей с готовыми решениями, а не экзистенциальной проблемой человеческого бытия. Причем «свобода от зла является самоценной. Свобода же выбора приобретает ценность, а личность – достоинство, когда человек выбирает добро». Выстраивается странная логика, в рамках которой не только значимость морального выбора, но и само достоинство личности определяется лишь одобрением Церкви. Тем самым Церкви присваивается роль верховной инстанции, обладающей привилегией ранжировать людей по степени их достоинства.  ... Лейтмотивом выступлений Патриарха Кирилла является утверждение, что настоящая свобода – исключительно «свобода от зла». Поскольку «свобода не может быть самоцелью», а служит лишь средством для правильного морального выбора, само право каждого выбирать оказывается чем-то, чем можно пренебречь."

Суть не в том, что Кирилл предлагает пренебречь "выбором" и "правом" этого выбора. Понятно, что для светского человека мерилом свободы является "свобода выбора", а Патриарх, не будь лохом, выдает вполне "высокое" Максимово богословие, манипулирующее человеком тем,  "по тут сторону зла" ставится институт, этот выбор за человека и делающий. Делать, это значит приводить в движение. То есть - с сей поры ты крышуешься добром. Максимовы бредни давно эволюционировали, это уже не секрет. Вопрос лишь в каталогизации зла. По старинному, по Максимкиному - где злом является вообще вся чувственная сторона - уже жить нельзя, и Максимовым каталогом зла уже давно никто не пользуется. Да и институт  ("святые отцы")  деградировал, накопив кучу неудобств. Для рулежа и высасывания денег не остается никакого пространства. "Свободой от зла" по прежнему остается дисциплина, регламент, но в исполнении Кирилла единственной действенно дисциплиной остается дисциплина финансовая, а все остальные отбрасываются как несущественные. Вся аскетика переводится в область регулирования финансов. Злом оказываются неструктуированные правильно, православно денежные потоки. Кирилл видит хаотичное блуждание денег, их блядские растраты - злом.  Копеечка должна лечь к копеечке, как добродетель к добродетели. Столько денег пОмиру шарахается, и всё не туда. Хаос их движения приводит к дестабилизации, а дестабилизация грозит самому существованию института, не волею института прикрепленного к государству на вторую роль. Кирилл берется отвечать за моральную, то есть - финансовую организацию общества, желая государству роли больше полицейской. Грязной?  - Никак нет.
- Чистой полицейской роли.
"Свобода от зла", таким образом, это финансовая дисциплина. Деньги, которые идут на пропаганду насилия, пусть пойдут на пиар благочестия. Деньги, которые идут не туда, пусть пойдут туда. Насилие, нетудэйность в обществе понизятся, и, невзирая на общую греховность, с хасподней помощью, наладится дисциплина, управляемость. То есть зло будет минимизировано. А добро будет делать всё, что ему положено делать.
- Делить деньги.
Так, как их надо делить.