Жертва отмененная ч.5 (1.2.3.4)
Продолжу.

Как мы называем человека, подменяющего значение слов? – Правильно - треплом. Чтобы понятно было – пример. Дарите вы женщине или ребенку, допустим, подарок. Это может быть коробка конфет или карандашей, цветочки, заводная машинка, или даже машина, или даже весь мир, или хотя бы тундра как часть его. Основным содержанием остается подарок.  Ценность его может быть соизмерима кошельку, а может быть – хорошему вкусу. С другой – принимающей – стороны ценность тоже меряется. Запросом и ожиданием. Сам подарок как акт внимания, таким образом, являет собою все содержание, а даримый предмет становится способом его реализации. И жертвоприношение такой же точно подарок. Все содержание его укладывается в самом акте жертвования. Для ритуального выражения чувств разработана система эквивалентов. Вещественный эквивалент невещественных  чувств есть человеческая установка, позволяющая поядать домы вдов.


Дорогим подарок становится не всегда в денежном эквиваленте. Потому что – почему бы не дать сразу денег? Отвязаться. Хотя и деньги могут оказаться подарком.
Подарок имеет целью попадание больше в скрытое желание, чем в нужду. Не столько в то, чего человек не может себе позволить сам, сколько в то, что он себе уже и пожелать не может.
Но я начал с подмены и с трепла.  В нашей теме трепло поведет себя следующим образом. Оно сразу обратится к эквиваленту. Профанировав сакральное значение подарка, укажет на предмет в его эквиваленте. Очень банальный пример: один обеспеченный человек хочет подарить другой ни в чем особо не нуждающейся леди в порыве сердца какую-то сущую фигню, копеешную вещь. Какие-нибудь мимозы в пластиковом стакане. Подразумевая за этим целый ворох забытых воспоминаний типа «а ты помнишь 20 лет назад» и прочие шуры-муры что там было, известное только им. Приятель нашего друга видит, что эквивалент этого подарка рупь-сорок, и говорит: «ты что – машину ей не можешь подарить? Купи ей дом в подмосковье и занимайся там с ней чем хочешь». В общем-то логично. Зачем усложнять чувствами путь к сердцу, если можно напрямки без чувств. Казалось бы и мимозы в банке и домик в деревне со стороны – одинаково подарки. А что касается эквивалента, то и вовсе не сравнимы. Но с сакральной точки зрения один возвращает в юность, другой погружает в старость. Старость, как правило, и побеждает.
С «верующими» так трудно говорить о евхаристии, потому что в них давно победила старость. Они сразу напрягаются, начинают нервничать, постукивать пальцами по коленке, и задают стандартный вопрос: «вы хотите сказать это символ?». Им внушили, что должен быть эквивалент натурального присутствия, и отсутствие эквивалента они называют почему-то символом. Опять пример, так как этой братии надо все разжевывать. Берем коробку конфет в качестве подарка. Фокусируемся на понятии «подарок», коробка конфет исчезает. На ее месте вообще может быть все что угодно, от мимоз в стакане до тундры. От стакана вина, до ведра крови. К самому подарку содержание прибавляется только с вложенным туда смыслом. Итак – подарок. «Материальное» его наполнение может быть любым, и эквивалентное значение имеет только для профана. Для дарящего и принимающего значение имеет только сакральное наполнение. То, что это именно подарок, а не конфеты к ежедневному вечернему чаю.
Бог все время выпрашивает у людей подарки, и все время сообщает, что натуральное не годится. Зачем, кстати? Зачем Бог все время настойчиво канючит для Себя подарок, если у Него все есть? А Ему вообще не насрать на всех этих баранов? И сжигаемых, и сжигающих.. – «сердце свое», тем самым, приносящих…  
Дети вот, все время, как и Бог, ждут подарка и канючат. Чего-нибудь интересненького.
Радость подарка заключена в том, что тот, кому дарится – не забыт. О нем внимание, о нем забота, но… – Главное. – Его желания угадали.
- Угадай чего я хочу!
- А чего ты хочешь?
- Догадайся!
Как же недогадливы «верующие». Это же просто ужас.
…
Давайте догадаемся за них. Христос проговаривает Свое желание: «очень желал Я есть с вами сию пасху прежде Моего страдания, ибо сказываю вам, что уже не буду есть ее, пока она не совершится в Царствии Божием».
Христос с апостолами совершает жертвоприношение, и прямо тут же наполняет жертву содержанием: «И, взяв хлеб и благодарив, преломил и подал им, говоря: сие есть тело Мое, которое за вас предается; сие творите в Мое воспоминание.  Также и чашу после вечери, говоря: сия чаша есть Новый Завет в Моей крови, которая за вас проливается».
Вино Он предлагает считать Своей кровью, хлеб – Своей плотью. Заменил завтрешнее кровавое человеческое жертвоприношение на сегодняшнее бескровное. Для тех, кто в нем участвует именно сегодня. Они – сегодняшние – не Христа в жертву приносили, а со Христом совершили бескровное жертвоприношение. Бескровное во всех смыслах.
Давились ли апостолы от ужаса, «понимая» что они едят и пьют? Нет, конечно. Они пили вино и ели мацу, и никакая глупость про претворение им в голову не приходила, и прийти не могла. Христос напомнил о воспоминании. Православные очень не любят это слово, оно им как кость в горле, его стараются игнорировать. Но мы говорили о подарке как ворошении памяти. Христос оставлял Свой вечный подарок, и пожелал принимать впредь точно таки же подарки: «ибо сказываю вам, что уже не буду есть ее, пока она не совершится в Царствии Божием» Царствие Божие люди могут организовать прямо сейчас, и пригласить Христа есть пасху. Для этого все лишь надо восстановить условия. Поучаствовать в безобразиях возле главной святыни родины, доведя до бешенства соплеменников, а прежде этого пройти долгий ли, короткий ли, но успешный путь понимания что такое святыня. И вот тогда вечерком можно собраться и позвать. Жертвоприношение это – подарок.
В горнице было совершено бескровное жертвоприношение, и главным содержанием и было то, что оно бескровно. С любой абсолютно стороны.. Десакрализация, как мы знаем, проявляется в овеществлении. «Верующие» докатились до такой десакрализации, что «верят» уже в то, что Христос уже тогда наколдовал вино до натуральной крови. Даже не верят,  а просто это вычисляется у них так  Они не видят жертвы во всем этом, для них «бескровная жертва» эта пустая коробка. В нее надо положить чтобы на том конце взяли.
Таким образом, для «верующих» евхаристия не подарок, не жертва, а – взятка, моя прелесть. И они соучастники тех, кто принес назавтра эту взятку своему богу.
Спросят – как может бескровность быть содержанием? Отвечу вопросом – а чего еще может канючить от людей Бог, у Которого всё есть? Вижу- вижу лес рук, которые тянут православные, и один ответ, читаемый в горящих глазах – Любовь. Вот  какое содержание они готовы вложить, и даже опустили руки, и даже поглядывают друг на друга, даже головами крутят в порыве единомыслия - все ли правильно вызубрили предыдущий урок. То есть Любовь и Кровь, как говорят поэты. Православные так любят Бога, что готовы пить из Него кровь. Ну, собственно, по любви и действо.
Не было никакого «таинства». Было – венчание веры. Три года – очень маленький срок. За три года выбить из людей дурь и вложить туда новый смысл – невероятно. Но и дурь была еще не вся выбита, и смысл был еще не весь вложен, а завтра уже лживый суд и поспешный приговор. Всё это требовалось закрепить. Оставить в воспоминании. Как подарок. В каком-то смысле требовалось создать ритуал.
- Угадай чего я хочу!
- А чего ты хочешь?
- Догадайся!
Когда сатана показывал Христу всё, чем он владеет, Христос не захлёбывался от возмущения, не лез в драку доказывать, что тут всё Его Папы. Нет. Не Папы. Православные лгут, говоря, что Богу не нужны ихние подарочки, потому что у Бога все есть, кроме пока ихней Любви. У Бога в этом мире ничего нет. И любовь православная вся липовая, фальшивая. В мире все захвачено сатаной и правильно славящими его поклонниками. Ритуализации добра восхотел Христос в качестве последнего Себе и от Себя подарка, взамен сплошного кумран-байрама. Чтобы ритуал – воссоздание отношений – человека и Бога был просто человеческим, не похожим на шабаш налаживания взаимоотношений с потусторонними силами. Без напяливания громоздких одежд, похоронных процессий, заунывного стона. До ухода оставался один день. Меньше – одна ночь. За это время в двух словах показать образ взаимоотношений без шаманских телодвижений. Христос не стал изображать как надо плавно двигаться, как класть поклон, как правильно поднимать и опускать кадило. Как осенять себя крестным знамением.
Сел – даже прилёг – разлил, разломал, вот, говорит, Мое тело, и откусил, вот, говорит, Моя кровь и отпил. Помните об этом.
Жертва по примеру Авраамовой. Когда даже баран, в ужасе бьющийся в кровавой грязи святого места – отвязывается и отпускается. Хоть пол- дня побудьте людьми и почувствуйте каков Бог. Жертва, отменяющая всякую жестокость. Именно что вообще всякую.
Но даже не указание на жестокость главным было в отмененной Христом жертве. – На бессмысленность, вот на что. Образ Бога как бессмысленного, вечно сердитого вицлипусли, требующего чтобы его нервы были успокоены чьим-нибудь зарезанием – этот образ был перечеркнут. Образ Бога как дурачка с примитивным мышлением, который так нравится православным, и дикарской психикой, которая им близка как родная и самочувственная, был заменен. Отменен.
Ненадолго, правда. Наскоро охристианенные язычники быстро все вернули на место. Иначе куда было девать всех имперских жрецов как не бросить всем кагалом на приготовление волшебной еды. Но это уже другая история.
«Ибо сказываю вам, что уже не буду есть ее, пока она не совершится в Царствии Божием». От людей Христос запросил совершения Царствия Божьего, и на таком условии обещал присутствовать. Совершить Царствие это, конечно, не отойти на тот свет. Это именно воссоздание условий прихода Царства. То, чего и ожидается, в общем-то от христиан.
Добро не нуждается в ритуализации, это верно. Христиане любят друг друга напутствовать на добрые дела, которые они понимают как раздача советов про пост и молитву, и на прочие помощи ближнему. Если православных за каким-то чортом понесет в больницу «помогать», то в 9 из 10 случаев это будет поход со светлым батюшкой, который все осветит, побрызгает, подымит, прочтет, ну и что там положено по чину. Но всё это считается второстепенным в сравнении с накормлением волшебной едой. Миссия в больницу считается выполненной, если удалось впарить больным несколько гранул волшебной еды, и одного- двух покрестить, не сильно убедительно испугав адом до слабо заметного учащения пульса и умеренного увеличения сахара.
Ритуал, который равен обыденности и составляет основное в новом жертвоприношении. Ритуала как такового и нету. Павел возмущался тем, что люди приносят еду в церковь не затем, чтобы других накормить и поучаствовать в общей трапезе, а чтобы быстренько освященное тут же и слопать. Многие просто не видели другого применения принесенной еде, как сделать ее волшебной. Таким образом проблема возникла с самого начала.
Итак, Богу нужен, конечно, подарок. В том он и заключается, чтобы обыденность человеческая была благой. Чтобы благость проникла в самый быт. Это традиционно способствует мобилизации, как и ветхая пасха была действом мобилизационным. Поспешествованием. В мире, где зло совершается гораздо быстрее добра, нужно учиться успевать нажать на курок добра скорее, чем грянут пушки ада. Добро должно способно на диверсии, на вылазки, на партизанщину, и поэтому не может быть привязано к святым зданиям и святым персонам, не должно быть отмечено в реестре госмашины.
Евхаристия есть жертва отмененная. Жертвенный Агнец, приготовленный православными на заклание дьяволу, всем кто Агнцу последовал заменен на плоть хлеба и кровь ягод. Как свидетельство того, что они в этом не участвуют, и пусть себя в этом не корят.

(Потом допишу как-нибудь).