Расскажу свою историю. Я употреблял, не продавал. Звонит "друг", просит намутить 2 куска (1.5 грамма где-то). Даёт мне тысячу, я еду, покупаю 2 куска, отдаю эту тысячу. Везу эти 2 куска "другу". (они были в пальце перчатки) Доставать их было трудно и, один кусок разломился на 2 части, одна осталась у меня. Тут он снимает капюшон и, меня крутят и лбом в капот. Ведут в метро, в комнату милиции (тогда ещё) и начинают обыскивать. И хренак, из кармана вытаскивают тысячу рублей. Спрашивают: "Твоя?" Я честно говорю "Не моя!" Начинают обыскивать дальше. В итоге находят 0.3 гашиша отломившегося. Спрашивают "Это что?" Я честно говорю "Гашиш. Мой." Пока вели от метро к отделению, (там недалеко) требовали взятку в 150 тысяч. Я говорю, что таких денег у меня нет. В протоколе написали, что я сказал, что купюра не моя, потому что испугался. Под угрозами заставили подписать. Кстати, в протоколе почему-то фигурировало только 0.7 гашиша, хотя там точно было 1.5 грамма. То есть либо "друг" себе покурить оставил, либо дяди менты. Кстати, те дяди менты, которые меня возили на экспертизу, судя по всему, сами были накуренные. У меня опыт большой, я характерные признаки вижу. А ещё, после суток без воды и еды в камере, мне предлагали кого-нибудь "обработать", я отказался. А ещё в протоколе написано, что этот мой "друг", якобы "против наркотиков", и что я сам ему предложил купить у меня гашиш, хотя сам он сидел на амфетамине и однажды на отходняках чуть меня не убил, ударив ручкой большой отвёртки по голове. (всю ночь кровь из головы текла) Требовал наркотики, чтобы снять отходняк. Я его после этого простил, а через несколько месяцев он меня сдал вот таким способом. В итоге, так как я состоял на учёте в ПНД, меня направили на принудительное лечение специализированного типа. Где я провёл 5 лет и 9 месяцев. Вот так, за 1.5 грамма гашиша и подкинутую купюру, я потерял значительную часть своей молодости. Всем, у кому хватило терпения прочитать эту простыню - спасибо за внимание.
So it cannot be said that the pleasure of drug use (la jouissance toxicomanique) is in itself forbidden. Rather we forbid a pleasure that is at once solitary, desocializing, and yet contagious for the socius. We pretend to believe that if it were purely private, if the drug user only availed himself of the inalienable right to do as one will with one's own body and soul, then even the most insidious delights would be permissible. But such an hypothesis is ruled out in advance: the consumer is a buyer and so takes part in dealing which means that he participates in the open market, and thereby partakes in public discourse. Besides, you might even say that the act of drug use itself is structured like a language and so could not be purely private.
Straightaway, drug use threatens the social bond. Again, and now just when we had only rather obscurely and dogmatically gotten beyond it, we come back to the problematic instability of the boundary between public and private. The luminaries of the Enlightenment (Aufklärung), identified essentially by the motif of publicity and with the public character of every act of reason, are in themselves a declaration of war on drugs.
Отсюда
| ← Previous day | (Calendar) | Next day → |