Азербайджанская нефть: поиски равнодействующей (2001) - 4
Начало
http://iv-g.livejournal.com/310534.html
http://iv-g.livejournal.com/310823.html
http://iv-g.livejournal.com/311172.html

Нужно помнить и о большом кадровом потенциале отрасли, который недостаточно используется. Когда начала осваиваться тюменская нефть, из Баку были организованы вахтенные вертолётные рейсы, которые доставляли в этот трудный регион азербайджанских нефтяников. Даже сегодня при достаточно непростых отношениях с Туркменистаном и Казахстаном азербайджанские специалисты охотно принимаются на работу в этих странах. Другое дело, что механизмы миграции рабочей силы в странах СНГ ещё недостаточно разработаны. Азербайджанские специалисты имеют огромный опыт работы на море, который, конечно, тоже будет востребован со временем. Хотя запасы казахстанской нефти, например, пока заметно выше запасов на азербайджанском шельфе, Баку продолжает оставаться нефтяной столицей Каспия, и вопрос только в том, чтобы он сумел правильно этим распорядиться. Не случайно, например, что именно в Баку была пригнана полупогружная пловучая буровая установка “Шельф-7”, принадлежащая ныне российскому “Лукойлу”. Эта установка делалась для Азербайджана, и последний успел даже выплатить часть её стоимости. Пока шли переговоры, установка была перепродана и досталась “Лукойлу”. В Баку же она была доставлена летом 2000 года на предмет презентации и дальнейшей модернизации. “Лукойл” предложил иностранным консорциумам и ГНКАР принять долевое участие в модернизации установки (пловучих буровых установок на Каспии явно не хватает). Однако предложение не вызвало энтузиазма, в том числе и у ГНКАР. Тем не менее российские специалисты справедливо указывают на то, что Россия и Азербайджан могли бы задавать тон в определении технического и технологического уровня работ на Каспии.

В этой связи рациональной выглядит и идея создать местные отраслевые компании, например, по бурению, транспортным работам, и, собирая вокруг себя специалистов, работать по всему Каспию. Но этому мешает неразвитость в Азербайджане частного предпринимательства. Пока было только две такие попытки. Но одна из активных в акватории компаний, СП Каспиан Геофизикал, является совместным предприятием ГНКАР и западной компании, а другая - “Трансчарт”, попытавшаяся взять на себя перевалку нефтепродуктов с восточного берега Каспия, распалась под давлением государственных бюрократов.

И здесь мы подходим к ключевому для азербайджанской нефти вопросу. Видимо, дальнейшее развитие этой отрасли невозможно без серьёзных институциональных перемен в отрасли. Частный предприниматель отлучён от нефтегазового сектора. Государство мотивирует это тем, что отрасль является единственным гарантом наполнения бюджета страны. Оно ссылается также на дурные стороны национального менталитета, на возможный разрушительный эффект денационализации отрасли, а также на возможность захвата этой важной сферы экономики иностранным капиталом. По этому поводу в свое время остроумно высказался Дж. Кеннет Гэлбрайт: “Частная бюрократия правит в собственных интересах. Но то же самое делает государственная бюрократия. Зачем менять одну бюрократию на другую?” В такой логике и мыслят высокие бюрократы от нефти. При этом игнорируется то обстоятельство, что частный сектор практически всегда привносит эффект оживления в соответствующий сектор экономики.

У стопроцентно государственного нефтяного сектора нет внутренних побудительных мотивов к развитию, к прогрессу. Разве не характерно, что из 20,3 миллионов долларов льготных кредитов Всемирного банка на институциональное развитие отрасли, по данным Минфина, использована лишь половина? Здесь не возникло того нового уверенного поколения менеджеров, которые стало результатом частичного разгосударствления этого сектора экономики в России. Достаточно побывать на модернизированных западными компаниями шельфах, некоторых нефтепромыслах суши или на легендарных некогда Нефтяных камнях, чтобы убедиться, как мало меняются условия труда в чисто азербайджанском секторе нефтедобычи. Новые технологии, культура производства практически не коснулись нефтяника, не работающего в АМОК. Государство явно опасается и не хочет приватизации в этом секторе экономики. Показательно, что не получается даже приватизация инфраструктуры отрасли, о которой часто говорят. Хотя в самой ГНКАР 98 структурных подразделений, из которых лишь малая часть имеет непосредственное отношение к нефтедобыче и переработке. Тем не менее президент страны недавно решительно заявил, что в его бытность никакой приватизации этого сектора не будет. По-видимому, у принципиального желания оградить отрасль от приватизации есть, кроме сохранения управляемости и бюджетных проблем, и другие причины. В частном секторе ТЭК очень быстро вызревают магнаты или, как называют их в России, олигархи, которые почти всегда хотят влиять на решения руководства страны или, по крайней мере, претендуют на участие в её политической жизни. Авторитарное правление не принимает этого на дух. Никакие Березовские, Вахиды Алекперовы, Абрамовичи в Азербайджане невозможны. Расул Кулиев давно живёт за рубежом, хотя и не оставляет попыток влиять на политическую жизнь страны. Остальные условные магнаты сидят внутри бюрократической системы. Последний независимый миллионер Искендер Халилов практически покинул Азербайджан, заявив, что здесь нет условий для бизнеса. Поле чисто, и под ногами не путаются новые богачи.

Другие “но”. Настроившись на безальтернативное нефтяное развитие, Азербайджан должен, наверное, помнить и о других неприятностях, подстерегающих на этом пути. Это, к сожалению, не только голландский синдром, о котором мы говорили выше. Здесь необходимо пристально следить за многими процессами.

В мире, например, резко возрастает значение газа. Тому свидетельством упомянутое выше объединение электроэнергетических и газовых компаний в Европе. Несмотря на все опасения, наблюдается некоторый “ренессанс” в атомной электроэнергетике. В США, например, началась скупка целых “кустов” этих АЭС, и на тот же путь развития некоторые специалисты подталкивают теперь и Россию.

Сайты больших нефтекомпаний полны информацией о Fuel Cells, так называемых водородных топливных ячейках, которые в перспективе могут заменить современные автомобильные бензобаки. Дело это, конечно, не новое, так как такие химические ячейки уже использовались, например для выработки электроэнергии на космическом корабле “Аполло”. Однако сейчас мы становимся свидетелями взрывного роста интереса к этим технологиям как раз в применении к основному потребителю углеводородного топлива - автомобилистам. Есть ещё масса проблем, но попытка технологического прорыва к экологически чистому и легко восполнимому топливу налицо. Случись такое, это будет революция, потому что 50 процентов потребления нефти в США и 40 процентов в Европе приходится на автомобили. А произойди это на пике нефтедобычи в Азербайджане (а такие технологические революции уже случались), положению страны не позавидуешь.

Азербайджан не готов, например, и к такому повороту событий, как возможная демократизация Ирана и смягчение отношений между этой страной и Западом. Превращение Ирана в транзитную страну изменило бы всю карту региона. Между тем отчасти этот процесс идет уже и сегодня. “Перпендикуляром” к проекту Великого шёлкового пути выдвигается идея транспортного коридора “север-юг”. Правда, и здесь не обходится без химер. Высмеивая экономическую несостоятельность проекта Баку - Джейхан и защищая экологическую чистоту Каспия, Иран и Россия, как сообщают, объявили о своем намерении построить судоходный канал, связывающий Каспийское море и Персидский залив, стоимостью в 7 миллиардов долларов. Этот проект сродни известному проекту поворота северных рек на юг.

Отдельный важный момент, достойный упоминания, - это слабая ставка на региональное сотрудничество и региональные рынки. Сохранения общего рынка на территории бывшего СССР не получилось. А ведь уже в первом контракте по разработке каспийских месторождений столкнулись интересы по крайней мере четырёх региональных рынков. Но в принципе Азербайджан не определил ещё своего предпочтения. Между тем устойчивое подключение к одному общему региональному рынку является едва ли не единственным шансом для возрождения индустрии Азербайджана. Он сулит и разделение труда, и потенциальные рынки сбыта. Проблема настолько острая, что некоторые политологи справедливо утверждают, что сохранить свою независимость страна может только в двух случаях: или вступить в один общий региональный рынок, или быть посредником во взаимоотношениях между несколькими рынками.

Здесь хотелось бы коснуться, хотя бы конспективно, нынешних взаимоотношений Азербайджана с Россией. Последняя в равной степени может выступить и катализатором позитивных процессов в Азербайджане, и, напротив, постоянным тормозом его политического и экономического развития. Неясность здесь пока сохраняется. Но сегодня уже можно робко говорить и о начале серьёзных прагматических сдвигов в отношениях между нашими странами.

Конечно, остается простодушный вопрос, на который должен ответить российский истеблишмент: устраивают ли Россию богатые развивающиеся страны по её южному периметру или, напротив, для сохранения их зависимости от России ей больше хотелось бы видеть там неустойчивые режимы со слабой экономикой. В долгосрочном историческом плане выигрыш от первого кажется более очевидным, хотя рецидивы имперского мышления, конечно, дают о себе знать. Но сдвиг, повторимся, налицо.

Россия ослабила давление по статусу Каспия и, более того, готова перенести его обсуждение на неопределённый срок. Она открыла проход для азербайджанских судов через Волго-Донской и Волго-Балтийские каналы. Она стала более реалистично оценивать своё место в каспийских контрактах и начала выплату своих долгов по использованию Габалинской радиолокационной станции. Нынешней осенью Азербайджан заключил два соглашения на поставку газа из России, причём общий объем импортируемого газа может составить около 4,3 миллиардов кубометров. На газ собираются перевести основные электростанции Азербайджана. Это можно считать вообще очень удачным финансовым решением для обеих стран, так как предполагается, что “высвободившаяся” нефть будет экспортироваться по тому же северному маршруту. Достигнута также договорённость по транзиту российской электроэнергии через Азербайджан. К участию в каспийских нефтеконтрактах стремится “Славнефть”. Российские алюминиевые компании были готовы включиться в инвестиционные конкурсы в алюминиевой промышленности нашей страны. (Правда, конкурсы эти закончились для них неудачей.) Азербайджан, в свою очередь, должен быть заинтересован в огромном российском рынке сбыта и трудовых ресурсов.

Примеры эти можно было бы множить и дальше. Используя старую политическую лексику, мы, до известной степени, свидетели новой экономической экспансии России в регионе. Ещё в 1992 году о такой возможности говорил посетивший Баку тогдашний российский премьер Егор Гайдар. А экономическая экспансия всегда лучше военно-политической.

Не исключено, что Россия пробует через экономические завязки противостоять нарастающему присутствию в регионе США. Эта страна чрезвычайно напористо реализует свои программы в Азербайджане и Грузии. Более того, обеспечение безопасности будущего основного нефтепровода актуализирует и вопросы военного сотрудничества. НАТО, например, не скрывает своего интереса к региону, хотя и открещивается от всяких разговоров о создании военных баз. США также не прячут свой интерес к региону и несколько лет назад объявили его зоной своих стратегических интересов. “Если экономические и политические реформы в странах Кавказа и Центральной Азии не достигнут успеха, если будут и дальше тлеть и вспыхивать внутренние и межгосударственные конфликты, этот регион может стать питательной средой для терроризма, рассадником религиозного и политического экстремизма и меcтом, где ведутся открытые войны. США небезразлично, что это произойдет в регионе, где находятся запасы нефти в 200 миллиардов баррелей” - так объяснял позицию США ещё в 1997 году заместитель госсекретаря Строуб Тэлботт. Естественно, что усиление экономического компонента взаимоотношений может отчасти нейтрализовать эти неприятные для России моменты.

Подытоживая наши размышления, зададимся вопросом, который в неявном виде мы сформулировали в начале статьи: насколько нефть “вжилась” в национальную историю Азербайджана за последние сто лет. Смогла ли нефть с ее тончайшими технологиями, с развитым геологическим инструментарием, с основательной научной базой стать импульсом для иных направлений развития? Конечно, в широком историческом плане нефть - и как наука, и как производство - дело преходящее. Нефть рано или поздно кончается. Но опыт, нажитый в нефтяном деле - от тончайших технологий до обретения обычного мужества, - уже вписался, с нашей точки зрения, в национальную культуру. Попытаемся, в заключение, пунктиром обозначить этот опыт.

До революции, как мы отметили вначале, забившая нефтяная скважина вмиг делала человека богатым. Но нефть оставалась “чужой”, и заработанные деньги спешили вложить в другие дела. Инфраструктура, включая создание общежитий для рабочих нефтяников, создавалась прежде всего руками иностранцев. Они понимали и значение технологий, и важность обеспечения рабочих более или менее сносными условиями существования. Кажется, за все предреволюционные годы есть только один пример технологического энтузиазма азербайджанцев - когда миллионер-азербайджанец Мухтаров сам сконструировал буровой насос.

Подлинная мифология вокруг нефти стала складываться уже в советское время. В Азербайджане любят рассказывать историю о теряющем зрение инженере Потоцком, который, уже ничего не видя (так и хочется сказать “на глазок”), руководил засыпкой бухты Ильича в 1923 году. В прежние времена с восторгом рассказывалось и о том, как рабочий класс буквально “сколупал” половину горы, чтобы засыпать эту бухту. В Баку сталинского времени нефтяники стали привилегированной прослойкой общества. И не зря в самом центре Баку возвышаются два здания в стиле советского ампира, построенные специально для нефтяников. Эти дома так и назывались - дома “Орджоникидзенефти”. (Сегодня, правда, в них с трудом отыщешь былых обитателей.) Героизм нефтяников воспет в кинодилогии знаменитого советского документалиста Романа Кармена. Там было немало инсценированного, но стремление возвысить в общественном мнении эту сферу было сильнее жизненной правды. Ключевым моментом этой документальной ленты была эпопея освоения Нефтяных камней. Эстакады в море поражали воображение, и романтизм кажется порой неподдельным. Конструировался новый эпос, и общество принимало правила игры.

Трудно устоять перед искушением и не рассказать о целом торжественном ритуале, бытовавшем в конце 20-х годов. О ней автору этих строк поведал старый нефтяник, работавший в бухте Ильича. В 20-е годы, когда на промысле забивал фонтан, удачливых буровиков, причастных к этому событию, тут же отвозили в баню, одаривали после купания свежей одеждой и дефицитными по тем временам мешками сахара, риса и прочего. Затем виновников торжества рассаживала по фаэтонам и под звуки музыки (музыкантов размещали в специальных фаэтонах) возили напоказ всему городу. Мол, любуйтесь на героев, каждый из вас мог бы быть на их месте.

Реже называются негативы этого процесса. После второй мировой войны столица Азербайджан буквально высасывала на Апшерон крестьян из сельских регионов. Традиционные занятия народа - сельское хозяйство, ремесла - уничтожались “полукрепостными” отношениями на селе. Баланс между индустрией и сельским хозяйством был восстановлен лишь в 60-е годы и сохранялся вплоть до начала 90-х годов. Но период героизации каспийской нефти уже проходил, и курьёзным образом шло “возращение к земле”. Как известно, морские нефтяники работают вахтенным способом, полмесяца в общей сложности. В 80-е годы и в начале 90-х, когда престиж профессии упал до минимума, некоторые из них, живущие в пригородах Баку, занялись в свободные полмесяца разведением цветов и продажей их в Москве. Менее энергичные жили тем, что содержали приусадебные участки и разводили скот.

В первые годы после обретения независимости, когда шла война с Арменией и началась крутая ломка социальных отношений, интерес к нефтяному сектору ощутимо упал. Из-за относительно высоких зарплат костяк отрасли (как и в электроэнергетике) сохранялся. Но гарантированность притока свежих кадров в отрасль впервые оказалась под сомнением. Как и во многих независимых государствах, в большую моду вошли такие специальности, как международные отношения, юриспруденция, политология, а вот интерес студентов к техническим специальностям, в том числе и к специальностям нефтяного профиля, стал падать. Однако заключение контракта с иностранными нефтекомпаниями, начало притока инвестиций в отрасль начиная с 1995 года вновь резко усилили интерес к этим специальностям.

Динамика плана приема и количества заявлений на специальности нефтяного профиля вузов Азербайджана (1992-1999)


Конечно, не стоило бы преувеличивать значение происходящего. Самые высокие средние зарплаты сегодня - в нефтяном секторе. Появились фигуры легендарных нефтяных магнатов, которые сами были когда-то инженерами-нефтяниками. Желание обеспечить себе надёжную специальность вполне естественно для молодого человека, вступающего в жизнь. Здесь, на Апшероне, даже при известном недостатке рабочих мест специальность инженера-нефтяника выглядит очень перспективной. К тому же надо отдельно заметить, что регионы, из который было подано наибольшее количество заявлений - это преимущественно так называемые нефтяные пригороды Баку (Сабунчинский, Карадагский, Сураханский и прочие районы). Вспомнив, что костяк рабочего класса в этих регионах составляют нефтяники, можно предположить также, что здесь не обошлось без совета родителей.

Имеем ли мы дело с устойчивым процессом или это просто реакция на текущие экономические реалии - для будущего Азербайджана это принципиально важный вопрос. Дело здесь вовсе не в том, чтобы цепляться за прошлое. Развивающемуся обществу, как и отдельному человеку, присуща своеобразная оптимизация возможностей. В нефтяной отрасли накоплен огромный профессиональный капитал, который не может быть растрачен впустую. Есть, конечно, сумма объективных обстоятельств, которыми невозможно пренебречь. В нефтяной отрасли сегодня занято около 75 тысяч человек. При условных мировых нормах (800 работников на каждый миллион тонн нефти) и при нынешнем уровне добычи нефти в 14 миллионов в этом секторе наблюдается явный переизбыток трудовых ресурсов. Как бы ни опасалось правительство социальных последствий этого, “сжатие” нефтяного сектора, видимо, неизбежно. Но этот процесс должен регулироваться очень осторожно не только по социальным причинам. Надо попробовать сохранить накопленный интеллектуальный и профессиональный капитал.

Кстати, медленно, но меняется и сам тип нефтяника. Раньше нефтяник-руководитель был чем-то сродни армейскому генералу или полковнику. Очень многие известные нефтяники, такие как Нефтчи Гурбан или Фарман Салманов, были людьми напористыми, грубоватыми. Подчёркивая значимость отрасли, инженеров-нефтяников время от времени “десантировали” в высшие эшелоны власти, а порой они возглавляли Академию наук страны. Но сейчас медленно прорисовывается новый нефтяной менеджмент. Как правило, это респектабельные люди с научными званиями, знанием всех правил менеджмента и хорошим английским языком, умелые переговорщики.

Ещё одна специфика наших дней. В нефть раньше можно было прийти только через профессию. Исключение могло делаться лишь для первого лица ведомства. Сегодня уже нет прежней карьерной заданности. В будущем шанс оказаться у руля нефтеотрасли получат и нефтяник традиционного типа, и умелый менеджер, и просто богатый человек, который решил вступить в этот бизнес. Собственно говоря, этот процесс уже наблюдается в России или Казахстане, где присутствует частное предпринимательство в этом секторе экономики.

Прежде нефтяная специальность была просто профессией в ряду других уважаемых профессий. Сегодня нефть - это власть и деньги. Общество сподобилось зреть это превращение своими глазами. В уже далёкие 60-е годы никому не пришло бы в голову идти за помощью к нефтяным боссам. Большие нефтяные начальники жили своей жизнью, да и возможности их (впрочем, как и потребности общества) были значительно меньше. В тонкой художественной среде 60-70-х годов, одарившей азербайджанскую, да и не только азербайджанскую, культуру замечательными талантами, эти люди были просто неприметны. Сегодня нефтяные боссы, как и их западные коллеги, - неизменные посетители всех премьер, гала-концертов, а в их приёмных нередко встретишь известных деятелей культуры, добивающихся помощи под какой-то художественный проект. Времена изменились - пришли деньги. Часть “нефтяных генералов” уже отделена от общества телохранителями.

Но заметим оптимистично, что смена вех всегда чревата неожиданностями. Даже большим нефтяным боссам, защищённым к тому политической системой, всё труднее укрываться от профсоюзов нефтяников - это, видимо, веление нового времени, “начинённого” неотвратимыми демократическими ценностями. Эти профсоюзы на сегодня - самые активные в стране. Более того, они, эти профсоюзы, помогают работникам сегодня судиться даже с иностранными компаниями. Возможно, в будущем всё-таки и у нас возникнет известный треножник “власть-предприниматель-профсоюзы”, на котором, собственно говоря, и стоят многие современные демократические системы.

У нефти, опирающейся на власть, или у власти, опирающейся на нефть, - множество искушений. Преодолевать их Азербайджану будет нелегко. Как и обманчивую игру со временем: мол, когда-нибудь мы всё-таки разом станем богатой страной. Еще в 1995 году Джеффри Сакс и Эндрю Уорнер в книге “Изобилие природных ресурсов и экономический рост” показали на опыте 97 стран парадоксальную, на первый взгляд, связь между природными ресурсами и экономическим ростом за период 1971-1989 годов: экономический рост стран, слабо обеспеченных сырьём, превосходит показатели стран, богатых в этом отношении. Среди “верхних” 18 развивающихся стран, ранжированных в соответствии с оценками их развития, только две - Малайзия и Мавритания - имели обильные природные ресурсы. Это неплохой урок для Азербайджана, нефтяные амбиции которого могут сыграть в будущем злую шутку с народом. Важно помнить, наверное, и другое. Голландский синдром, о котором мы уже говорили, довольно легко преодолевается в демократических странах и в традиционных авторитарных режимах, например в монархиях. В первом случае его преодолению способствует последовательная реализация принципов открытого общества, которая позволяет оперативно корректировать экономическую политику. Во втором случае выручают ценности традиционного общества, где любое непомерное богатство, упавшее свыше, предполагает рано или поздно его распределение во всех слоях общества. В промежуточных странах, которые потеряли традиционные ценности и не создали полноценную демократию, голландский синдром всегда обещает стать большой социально-экономической проблемой.

В чисто политическом плане ближайшее десятилетие потребует, чтобы прикаспийские нефтедобывающие страны проводили крайне взвешенную политику. В конце концов, есть опыт Ближнего Востока. Многие страны этого региона стали достаточно богатыми, но не обрели мира и покоя. Достаточно вспомнить драматичные события последних 50 лет: 1951-й (национализация Моссадехом в Иране англо-иранской нефтяной компании, казнь Моссадеха), 1956-й (Суэцкий кризис), 1967-й (шестидневная война и закрытие Суэцкого канала), 1973-1974 (арабское нефтяное эмбарго) и 1979-1981 годы (паническое повышение цен на нефть с 13 до 34 долларов за баррель, крушение шахского режима в Иране), 1990-й (оккупация Кувейта Ираком, эмбарго на экспорт иракской нефти), 2000-й год (резкое обострение отношений между палестинской автономией и Израилем, вооружённые столкновения в Иерусалиме). И все или почти все эти события так или иначе сопряжены с нефтью. Необходимо особое политическое искусство, чтобы жить и развиваться в такой “сейсмической” зоне. Конечно, нефти на Каспии несравненно меньше, но как точка пересечения интересов многих стран этот регион - потенциальный источник напряжённости.

Остаётся надеяться, что Азербайджан найдёт правильную равнодействующую всех этих противоречивых процессов, что этот суммарный вектор направлен в будущее, а не укорочен до настоящего - то есть до точки. Для этого власть должна сделать немного: отказаться от использования нефтяного фактора во внутриполитической борьбе, сделать его прежде всего эффективным инструментом социального-экономического прорыва страны. Не зря последнее время Запад настоятельно призывает азербайджанское руководство заняться созданием в стране зрелой политической системы. Власть должна также сделать нефтяную политику достаточно открытой, прозрачной до той грани, где начинается коммерческая тайна. Нефть должна расцениваться как кратковременное благо, которое должно сработать на быстрое включение Азербайджана в сообщество развитых стран. Только так страна и сможет скорректировать все минусы своей односторонней нефтяной ориентации.

Примечания

Квартирный вопрос в России и социальные вопросы его решения. СПб., 1908. С. 18.
Ахундов Д. Архитектура древнего и раннесредневекого Азербайджана. Баку, 1986. С. 17.
Yergin D. The Prize. Epic quest for oil, money and power. NewYork, 1992. P. 13-15.
См.: Tailor P. Political Geografy. N. Y., 1989. P. 23.
Economy of Azerbaijan Oil Industry // Тefekkur. 2000. 0/1. S. 25.
Султанов Ч. А. Большая нефть Азербайджана. Баку, 1999. Т. 1. С. 198.
Hasanli C. Soyug myharibenin bashlahgigi: Guney Azerbaijan (1945-46). Baki, 1999. s. 83.
Информационное агентство Туран: Политический выпуск. 1994. 12 мая.
Туран. Политика. 1995. 18 марта.
Туран. Политика. 1995. 28 марта.
Caspian Basin. 1997. July.
Интервью с экс-президентом ГНКАР Сабитом Багировым // Неделя. 1999. 4 июня.
По материалам конференции “Хазарнефтегазятаг-2000”.
The Economist. 1998. 7 Febr. По данным журнала “Oil and Gas”.
Султанов Ч. А. Указ. соч. Т. 2. С. 123.
Caspian Basin. 1997. June.
Нефть и капитал. 2000. № 5.
Центральная Азия и Кавказ. 1999. № 4.
Тезисы выступления на конференции “Хазарнефтегаз-2000”. Баку.
Халг Газети. 1997. 24 сент.
Доклад директора по морским проектам “Казахойл” на конференции “Хазарнефтегаз-2000”. Баку
Независимая газета. 2000. 11 июля.
Султанов Ч. А. Указ. соч. Т. 2. С. 156.
Бжезинский З. Великая шахматная доска: Господство Америки и его геостратегические императивы. М., 1999. С. 230.
Kemp G. Energy Superbowl. Strategic, Politics and the Persian Gulf and Caspian Basin. Washington, 1997. P. 11.
The Economist. 1998. 7 Febr.
Caspian Basin. 1997. June.
ЕIU Cоuntry Reports: Аzerbaijan. 2000.
Мулькиэт. 1998. Июнь.
Свободная Грузия. 1998. 29 нояб.
Новое время. 2000. № 43. С. 14.
Капитал. 1997. Апрель-май. С. 8.
Baev P. Russia Policies in the Caucasus. Royal Institute of National Affairs, 1997. P. 60.
Caspian Basin. 1997. August.
Независимая газета. 2000. 27 июля.
Зеркало. 2000. 27 июля.
Monthly economic review. 2000. June.
Caspian Crossroad. 1994. November.
Независимая газета. 2000. 5 сент.
Monthly Economic Review. 2000. July.
Независимая газета. 1998. 5 марта.
Нефть России. 1997. № 2.
Данные Государственной таможни Азербайджана за I квартал 2000 года.
Тренд: Журнал. 1996. № 2(3).
Неделя. 1999. 4 июня.
Wall Street Journal. 2000. 7 Sept.
Бакинский рабочий. 2000. 13 окт.
Бакинский рабочий. 2000. 13 окт.
Иманов Г., Гасанов Д. Дунья ве Азербайджан игтисадиййаты ХХI еср астанасында. С. 3.
Данные Комитета по статистике СНГ.
Гэлбрайт Дж. К. Экономические цели общества. М., 1971.
Туран-энержи. 2000. 6 нояб.
НГ-Политэкономия. 2000. 10 окт. С. 6.
Зеркало. 2000. 16 сент. С. 3.
Независимая газета. 2000. 6 окт.
Caspian Basin. 1997. July.
Нефтяные специальности в статистике (1992-1999). Баку, 2000. С. 8.
Sachs J., Warner A. Natural Resource Abundance and Economic Grоwth. Harvard Institute for International Development, 1995. October.
Тhe Economist. 2000. 2 Sept.
http://www.sakharov-center.ru/publications/azrus/az_014.htm

Источник
“МИР, ПРОГРЕСС, ПРАВА ЧЕЛОВЕКА”
Публикации Музея и общественного центра имени Андрея Сахарова

ВЫПУСК 4
АЗЕРБАЙДЖАН И РОССИЯ: ОБЩЕСТВА И ГОСУДАРСТВА
Москва. 2001
Ответственный редактор-составитель — доктор исторических наук Д. Е. Фурман

Фонд Андрея Сахарова (г. Москва) благодарит
Отделение Фонда Сахарова в США
и его президента г-на Эдварда Кляйна
за предоставление средств на подготовку и публикацию книги
и проведение конференции
“Азербайджан и Россия: общества и государства”.

Азербайджан и Россия: общества и государства / Отв. ред. и сост. Д. Е. Фурман. — М.: Летний сад, 2001. — 496 с.
http://www.sakharov-center.ru/publications/azrus/