Когда-то давно формулировал. Повторю в более общем виде.

 

Любая теория личности которая разделяет конечные потребности на «подлинные» и «неподлинные» является репрессивной и идеологически ангажированной. Это равно относится к «низким» и «высоким» теориям, в частности к теориям сводящим счастье к сексуальности или же, напротив, умаляющим оную, как делают классический фрейдизм и неофрейдизм соответственно. Политические следствия всех этих теорий состоят в преуменьшении средств и ресурсов необходимых каждому индивидууму для достойной и полноценной жизни, а следовательно в оправдании более грубых проявлений неравенства и эксплуатации.

 

Тем более это верно в отношении аскетических теорий, объявляющих ложными как «низкие», так и высокие «потребности». Немногим лучше и теории лестничные, а-ля Маслоу, смысл которых в том что одни потребности актуализируются после удовлетворения других (обыкновенно «высшие» после «низших»). Хотя отчасти эта идея верна, и она более прогрессивна, поскольку принимает за подлинные весь спектр потребностей, она принижает степень фрустрации, представляет дело так будто неудовлетворение вторичных потребностей не вносит дополнительную тяжесть в первичные лишения.

 

При этом, разумеется, возможно спорить о целесообразности служебных потребностей, которые представляют собой не самоцели, а лишь средства, и соответственно характеризуются большей или меньшей степенью оптимальности.

 

Справедливости ради, проповедь аскетизма исходила зачастую из лучших побуждений. Ресурсы объективно ограничены, и если какие-то блага недоступны – лучше не убиваться по поводу недостижимого, а тем более не проматывать скудные ресурсы иррациональным образом. Есть, однако, принципиальная разница между сознательной бережливостью, которая не отменяет прогрессивной политической позиции, и страусиным принятием фрустрирующей реальности за должную. И эта разница должна эксплицитно озвучиваться в левом дискурсе.