Из старого: Кавказ-94 Часть1
В. Н. Шатулин

Кавказ-94
(дневник, написанный после похода)

11.08-12.08

Сборы: первый шок при попытке засунуть продукты в свой рюкзак и поднять его. Вес – под 35 кг. Панические звонки друг другу и Толе. Толя успокаивает: часть пойдет в заброску. Да, теперь становится ясно, что придется принять его коварный план с разбиением похода на части и дерганьем на автобусах взад-вперед по долине Баксана. Вес продуктов сделал нас их (и, следовательно, Толи-ными) заложниками.

13.08-14.08
Отъезд из Москвы.
Нас 10 человек: 5 мужиков, 2 женщины и "дети" в количестве 3 парней 13-14 лет – это я с Сашей, семьи Скоровых и Волковых, Тихонцев и командир наш, Толя Прокопенко.
Страшно жарко, плацкарт. Беспокоимся за запрещенный к провозу груз бензина в пластиковых бутылях. Принюхиваемся: трудно определить, пахнет ли бензином – пахнет всем. За 40 часов в поезде моя старенькая рубашка от пота разлезлась на спине, как марля.
Ведем с Тихонцевым философические беседы. Сосед-строитель поначалу участвует в разговоре, ругая воровство начальства в ходе "реформ".

15.08

Утром часа за 2 до Нальчика сосед, выходя, вдруг злобно заявляет: "Народ за дураков считаете! Философии много! Видать, вот такие, как вы – как раз у руля!"
Пораженный неожиданным выговором, выхожу за ним на перрон. Оказывается, больше всего его задело высказывание о волосах на ушах, вырастающих у некоторых. Это, кстати, заявил Саша в противовес моему упоминанию теории о том, что человек есть недоразвитая обезьяна (т.к. детеныши обезьян безволосы).
"Нам не дано предугадать, как слово наше отзовется!" – цитирует вышедший подышать Тихонцев.
Небо ясное, звезды.
При упаковке спальников обратно в рюкзаки меня прошибает холодный пот: спальник, на котором спал Саша, слипся, высох и превратился в хрустящий блин. Как в нем дальше спать? Хорошо, что есть пуховка.

В Нальчике нас с первых же шагов подхватывает женщина, обещающая автобус до любого альплагеря, и через несколько минут мы и несколько попутчиков уже на пути в а/л "Джантуган".

Тепло, солнечно. Меловые обрывы Передового хребта возбуждают у Саши зуд поиска окаменелостей.
В Тырныаузе, пока в соответствии с регламентом похода Толя дает телеграмму в Москву, идем с Тихонцевым в милицию ставить печати на отпускные билеты. Узнав, что мы москвичи, милиционеры оживляются и нецензурно бранятся.
– Почто? – удивляемся.
– А нацианалысты вы там! Как здесь, так: "товарищ милиционер", а как у вас, так: "жопа черный"!
Печать, однако, ставят.
Останавливаемся и перед поселком Эльбрус. На бывшем посту ГАИ КПП пограничников, за ним зенитка. Световое табло, призванное сообщать водителям, идет ли дождь или имеет место туман, разбито.
Дети лезут на зенитку. Толя с маршруткой, заверенной печатью МВД, уверенно идет на КПП и тут же получает отпор сержанта: "Такой печати мы не виде-ли!" Какую же печать они видели, тот толком объяснить не может. Показываю "ксиву". В конце концов пропускают, переписав, как сумели, в замызганный журнал. Характерно, что попутчиков, скромно сидевших в автобусе, никто не "сосчи-тал". Такой вот погранрежим.
В альплагере МВТУ "Джантуган" 5-ти этажный корпус, открытый бассейн и ряд "бочек". Справа из ущелья свисает красивый голубой ледник. Над ним – зубастые скалы, которые Толя называет "улыбкой Шхельды". Не найдя начальства, договариваемся с жильцами одной из бочек оставить до 25 августа заброску (продукты и бензин на три эльбрусских дня, около 25 кг).
Переходим по бревнам через красивый перекат с крупными глыбами и по-новодной опаловой струей. На благоустроенной поляне среди сосен переклады-ваем рюкзаки, формируя заброску. Перекусив и обозрев малинники, относим заброску благодетелям на бочки.
Идем вверх по ущелью вдоль речки. Несмотря на крутые места со стационарными перилами-тросами, дети резво бегут впереди, игнорируя мудрые Толины указания о постепенной акклиматизации. Приваливаемся под деревцами на приветливом травяном склоне, тут памятная табличка о сбитых лавиной.
Быстро доходим до Зеленой гостиницы. Здесь уже стоят 2-3 команды, всего около 10 палаток. Встаем и мы. Поставив свои палатки, идем с Тихонцевым смот-реть хорошие соседские. Выясняется, что палатки английские, служат 4-й сезон по два с половиной месяца, ткань уже слегка ползет, а цена ребятам неизвестна. Похоже, это турфирма для обслуживания иностранцев. Сами ребята, проводники, сидят возле своей двухскатки.
Поляна – приятная, с ручейком, под высокой мореной (где-то за ней – озеро). Правда, за скалой имеется сортир и помойка, но тут уж ничего не поделаешь. Не знающий жизни Саша ворчит по этому поводу. На помойке бродят овцы, гремят ржавыми банками и жуют полиэтиленовые пакеты. Тихонцев делает предположение, что в их питании это необходимый компонент для последующего изготовления сыра сулугуни.
Смысл нашего пребывания тут:
1) акклиматизация, причем для мужиков – активная, с выходом на перевал Гумачи (2А), а для детей – менее активная, с прогулкой до ледника;
2) проедание части продуктов, чтобы идти кольцо вокруг Эльбруса налегке.
NB: Спальник после просушки на солнце расправился-таки.


16.08

Позавтракав, кладем в рюкзаки веревки, обвязки, карабины, кошки, перекус и идем наверх, дети под водительством Скорова – тоже. В конце морены расста-емся. Подъем по леднику Джантуган продолжаем в составе: Прокопенко, Волков, Тихонцев и я.
Солнечно, но прохладно. Англичане, вышедшие раньше, компактной группкой видны вверху-впереди. Волков вызывающе идет в шортах и с затертой болониевой авоськой в руке вместо рюкзака на спине. Навстречу по снеговому уклону, ловко переступая горными ботинками, глиссирует загорелый пижон.
Вскоре приходится надеть кошки – начинается ледник, голый и скользкий. Лавируем среди больших трещин, проходим по снежным мостикам (чтобы убедиться в надежности, в мостик надо потыкать ледорубом). Голубые у краев трещины под наклоном уходят в темноту: лететь далеко и неизвестно куда. Некото-рые большие, как метро, а дорожки между трещинами неширокие, местами до метра.
Под перевалом уже совсем пасмурно, мерзнем. Тихонцев, ссылаясь на немощь, поспешно ест курагу. Пересекаем широкий цирк. Связавшись, переползаем снежный мостик над бергшрундом и, не развязываясь, лезем на скалы. Крутовато, но невысоко.
На перевале ветрено. Находим тур, берем записку (свою не оставляем, т.к. формально этот перевал надо делать в конце маршрута, а не в начале), переку-сываем.
На соседнем перевале тем временем появляется группа, часть которой быстро спускается по снеговому склону кто на рюкзаках, кто на заду вслед за рюк-заками, судя по беззаботному веселью – иностранцы. Оставшиеся наверху ставят палатки.
Бросив вниз веревку, начинаем спускаться и мы. Страховка – через схватывающий узел. Мерзну: окоченели ноги. На спуске кошку заклинило между камнями – раскорячился, выдрал с трудом.
Вновь связавшись, переползаем бергшрунд, причем Волков последним де-монстративно проходит его пешком. Следует стычка с Прокопенко (тот недавно на пер. Ладога повисел на страховке вниз головой и подходит к этому серьезно). Маленький инцидент, как теперь ясно, был первым звонком в серии размолвок, изменивших впоследствии весь ход маршрута.
Идем вниз по леднику, оставаясь в связке. Ориентироваться трудно. Когда шли наверх, почти все время была тропа или следы, и это помогало искать дорогу среди трещин. После выхода на верхнюю часть ледника четкая тропа исчезла, т.к. трещин тут почти нет. В результате теперь мы не можем найти вход в лабиринт спуска.
Прокопенко забирает влево, идя по пологой и относительно бестрещинной части ледника. Мне это кажется страусиной политикой: ведь впереди все равно ледопад, но я держу сомнения при себе. Через полчаса они подтвердились: слева ледопад не обойти. Разворачиваемся, идем вдоль ледопада. Снизу наползает густой туман. Прокопенко заверяет, что сейчас уже вернемся на свои следы, но кажется, что дела плохи. Светлого времени остается около полутора часов, а вероятность найти спуск в хаосе трещин, да еще в тумане – невелика. Маячит призрак холодной ночевки, что без теплых вещей равносильно смерти. Пользуясь общим замешательством, Тихонцев гадит прямо в связке, отойдя на длину страховки.
На счастье, туман на минуту рассеивается (сказались усилия Т.?), и мы видим что-то похожее на спуск. Голосованием "убедив" Прокопенко, бросаемся туда, и вскоре мы уже в знакомом месте на спуске вниз.
Погода "в бессильной злобе" ухудшается до предела: ливень с крупным градом, гром и молнии (причем, ниже по леднику, но кажется, что лупит прямо в нас). Насквозь промокшие, почти бежим по леднику под грохот грозы и сбегающей вокруг воды.
В лагере напряжение разрядилось жесточайшей склокой. Волков обвинил Толю как руководителя в несостоятельности, причем в самых резких выражениях: "Ты людей чуть не погубил!" Толя спокойно возражал, что все это была "фигня", что "со всяким бывает", и что "он не говноед, чтобы все это выслушивать". Тихонцев и я пытались их остановить, но безуспешно. Постепенно скандал затих сам собой в силу скудости аргументации ("Фигня!" – "Нет, не фигня!") и усталости оппонентов. В сумерках они уже мирно беседовали на нейтральные темы (о жидах, кажется). К слову, все тут, включая женщин, редкостные патриоты и разговоры соответствующие.
Кстати, соседи-англичане (или американцы) писают, не отходя от своих палаток и не обращая внимания на дам в соседствующих стоянках.
Ночью дождь.

17.08

Солнечно. Спускаемся к а/л "Джантуган", где оставляем еще часть заброски: веревки, кошки, часть бензина – все это понадобится только для Эльбруса. Теперь нам нужно добраться в Верхний Баксан (12 км), чтобы начать основную часть похода.
На спуске навстречу плетутся мальчишки-пограничники в стоптанных сапогах и с ободранными автоматами. Экзотика для иностранцев – русские с АК. Вспоминается непрменная особенность западных боевиков: в них враги демократии помимо наличия калашникова отличаются богатырским сложением, особенно вьетнамцы.
Спускаясь по дороге, ниже а/л "Шхельда" видим выгружающихся из крытого грузовика поляков. Тут же нанимаем его, грузимся и трясемся в темноте, цепля-ясь за тент и борта кузова.
В Верхний Баксан прибываем около 5 часов вечера. Облачно – для крутого серпантина это хорошо – но все равно тепло, идти тяжеловато, и до места с во-дой "чуть ниже коша, на верхней границе леса" (Толины путеводители) доходим уже в сумерках. Тихонцев с бензином еле дополз, говорит, что бутыли травят, и он постоянно идет в облаке топливовоздушной смеси.
Снизу наползает густой туман. В первый момент я даже впадаю в панику – кругом трава, не видно ни одного камня (зато коровьих блинов более, чем доста-точно), а для установки палатки я не взял ни одной шпильки. Меня успокаивают: камни имеются чуть ниже по склону.
Ужинаем уже в темноте. Тут выясняется, что есть почти никто не может, некоторых поташнивает. Гречка с тушенкой показалась мне безвкусной, как бумага. Попили чаю и легли спать.
Ночью дождь.

18.08

Погода плохая, низкая облачность, путь на перевал почти все время скрыт. Из наползающих снизу по ущелью облаков время от времени идет дождь. Но имея надежду на улучшение, все по возможности упаковались, не снимая пока палаток. Дети собирают грибы.
К обеду подходят американцы, перекусывают и идут дальше вверх. У них неудержимый проводник, длинноволосый, как артист Леонтьев, в мокрой сетке на мокрое тело.
Толя, несмотря на призывы некоторых тоже идти, решает сегодня отсидеться. С нами сидит одинокий фотограф. От нечего делать занимаемся костром. Саша фотографирует сусликов и лошадей.
Благодаря женщинам и детям, трапезуем с грибами.

19.08

Солнечно и тепло. Собираемся. Попытка подсушить полиэтиленовый тент привела к его проеданию подкравшейся коровой. Фотограф без завтрака (по сво-ей теории питания) уходит вверх. За ним и мы.
Длинный, но некрутой подъем к озеру Сылтран. Оно мутно-зеленого цвета, расположено в широкой плоской котловине, окруженной горами. Слышен шум во-ды, падающей в озеро с ледника. Скоров и Толя купаются, несмотря на стратосферный ветерок. Подсушиваем барахло, перекусываем. Толя объявляет о зреющем у него решении: ввиду низкой скорости движения замкнуть большое кольцо вокруг Эльбруса мы можем не успеть, а посему надо возвращаться в В. Баксан, оттуда в Терскол и делать малое кольцо южнее Эльбруса. Волковы и Скоровы – резко против, мне тоже не хочется прерывать поход.
От озера – быстрый подъем на перевал Сылтран (1А). Впервые видим Эльбрус. Групповое фото на перевале.
Длинный спуск по осыпи (серпантин). Следим за туриками, заботливо оставленными предшественниками. Дети, замечая турик, весело восклицают. В конце спуска некоторые метания вдоль речки с берега на берег. Саша устал, все время спрашивает, когда встанем. Наконец, добираемся до ровной травянистой площадки на правом берегу. При установке палаток наметились новые признаки раскола: я рядом с Толей, а Волковы и Скоровы – отдельно, метрах в тридцати.
Вечером при ярком свете луны яростные споры о дальнейших планах. Я советуюсь с Сашей – и мы решаем остаться с Толей. Тихонцев лежит в палатке, только чаю попил.

20.08

Утром в лужах у реки корка льда, обледеневшие камни, но солнечно. Над горой облако-летающая тарелка. Группа окончательно раскололась, идем вместе лишь до развилки. Им – налево-вверх через пер. Кыртыкауш на источники Джилысу (предвкушают нарзанные ванны), далее через пер. Балкбаши – обходить Эльбрус с севера. Нам – вниз на В. Баксан. На перекусе женщины отбирают продукты для дальнейшего пути, берут по минимуму. Делим и витамины.
Подходят двое ростовских ребят: на Эльбрусе были, идут с источников, брезгливо морщатся при описании обстановки на них: тучи народу, грузовики, вертолеты и т.п. Приходил балкарец-пастух, вооруженный перемотанной изолентами мелкашкой.
Вдоль склона на протяжении метров трехсот разбросаны останки ГАЗ-66.
Идем вниз уже вчетвером. Чувство облегчения от разрядки напряженности в группе. Да и долина р. Кыртык очень хороша.