по случаю,  одним широко известным и ценимым в узких кругах поэтом.
Он знал, о чем писал..


Ежегодно весны наступленья
Всенародно предсказывать срок.

В день морозный по собственной тени

Обречен пенсильванский Сурок.

Но в России иные приметы,

И иная в России весна.

Пребывает она без просвета

В состоянии хладного сна.

Когда лютые струи Борея

Треплют дуба засушенный лист,

Душу солнцем декабрьским согрея,

Из подвала выходит Чекист.

Здесь на площади старой Лубянской

Он гигантскою тенью встаёт,

Изогнувшись в чудовищном танце,

Он ужасные песни поёт.

Его ноги в крови по колена,

Его чистые руки – в крови,

И трясутся кремлевские стены

От чекистской к народу любви.

Обосравшись, встаёт на колени

Боязливый российский народ.

Но, встревоженный собственной тенью,

Вновь в подвал удаляется Тот…

Но однажды замерзшие реки

Тронет солнце последним лучом…

Скажет Он: Подымите мне веки!

Позовите меня палачом!

И в руке его вновь вспламенеет

Беспощадная темная сталь –

И горячим он сердцем согреет

Ледяную российскую даль.