Дневник оператора. 4-й ДЕНЬ. 3-я НОЧЬ.

4ый день и 3ья ночь<?xml:namespace prefix = o ns = "urn:schemas-microsoft-com:office:office" />

 

Этой ночью к И пришёл интересный сон. Он был необычен двумя обстоятельствами: первое, И сделал то, на что раньше во сне никогда не отваживался, и, второе, он увидел того, знакомство с которым, по его словам, он панически старается скрыть от самого себя. Этот сон И изменил ход эксперимента.

Из уст И стали известны следующие подробности:

«Я изнасиловал парня. Точнее, изнисловал бы, если бы он не вырвался и не убежал. Но мои действия по отношению к нему были просты и расчитаны, я не чувствовал, что делаю что-то нехорошее. Действие происходило в комнате с открытой дверью. Мимо этой двери вверх и вниз по лестнице постоянно ходили люди, так что мне пришлось придумывать объяснения происходящему, до тех пор, пока я не закрыл дверь и спокойно продолжил начатое. Затем он стал сопротивляться, вырвался и убежал. На вид ему было лет девятнадцать.

Второй мой гость был каким-то образом перевёрнут. Я точно понимал, что это «тот самый человек», но вместе с тем ясно видел в нём того, кто был тем самым до него. Я начал разговор с того, что назвал его, второго, именем первого. Возникла пауза, после которой он дал понять мне, что я ошибаюсь. Этот человек вёл себя таким образом, каким иногда, мне кажется, веду себя я сам. Он был с полнотой, розовощёк, одет в прекрасный костюм-тройку с золотыми запанками. В его манере говорить было что-то априори от превосходной степени, чувствовалось, что вся его доброжелательность направлена исключительно на его собственный успех и ему не веданы компромисы на пути к нему. Действие происходит в какой-то очень дорогой гостинице – я привёз ему что-то, что потеряло значение, так как явно не было ему нужно, и являлось лишь предлогом, чтобы поговорить со мной, показать свой успех, продемонстрировать, что именно он тогда был прав в момент нашего последнего с ним разговора! Он спрашивал меня о самых дорогих моделях ноутбуков, говорил, что теперь в госдуме он самый важный человек и что хочет снимать квартиру где-то рядом с думой, что должно было означать его нынешнюю состоятельность. Потом я проснулся и меня накрыло волной анализа.

Во-первых, непонятно, насколько этим розовощёким являюсь я сам, потому как ловлю себя постоянно на мысли, что хочу доказать свою правоту в том самом последнем разговоре и делаю это именно через собственную успешность: кто успешнее, тот и прав.

Во-вторых, я не понял, отчего мне было так не по себе в момент этого разговора. Потому, что он, тот самый человек, украл мою мечту, идентичность, о состоятельности, указав мне на место и реальное положение моих дел? Ну так ведь любое обладание временно и ничего не вечно. Отчего же мне было так тяжело видеть его успех? Уж не оттого ли, что он, этот успех, основывался на его правоте, которую он защищал в нашем последнем разговоре? А эта правота ведёт куда дальше, чем успех, она будет играть роль всегда и даже там, далеко, после этой жизни, она приобретёт абсолютность божьего промысла! Не этого ли я боюсь больше всего – что они, эти двое, некогда самые-самые дорогие для меня, пошли той единственно верной тропой, на которую я всё никак не могу ступить? И вместе с тем очень рвусь к ней, навящиво пробуя всё новые методы и средства, лишь бы суметь пройти её, лишь бы быть, как они – успешные и для кого-то самые-самые дорогие!!! И что эта за тропа? Взрослость? Мужество? Греховность?

Так или иначе, но по пробуждению я сумел вспомнить, наверное, самое важное в этом сне. Я знал заранее, что этот человек похож на того, первого, и что он им не является, а только похож, и знал также, что сейчас ошибусь и назову его по имени первого! Я всё знал заранее, хоть на шаг вперёд, а знал! Этот сон наглая пошлая инсцинировка меня. Того меня, который неподконтрольно сознанию ставит эксперимент абсолютно надо всем, как будто в этом мире нет ничего святого и всё подвластно его действию. Кто же это такой поселился во мне? Какова его цель? Или быть может это и есть я сам – «человек экспериментирующий», а всё остальное, мои проявления и реакции – результат эксперимента? Чёрти чего! Новый тип человека (или человечества), новая субкультура – homo experimentus!»

Из сна И определилось его отношение к эксперименту: из активного по форме, но пассивного по содержанию, участника эксперимента, он начинает преобразовываться в Э, перенимая у него часть функций и ответственности. А Э в этих новых условиях важно отойти на план глубже, оставляя проблему формирования идентичности и отношения к эксперименту самому И. Таким образом, сон И вводит новую терминологию и изменяет концепт эксперимента. А именно: теперь И – это человек, который уже частично определяет эксперимент, и одновременно выступает инициатором в надличностном контакте, а Э – это человек, который частично (на равных с И) определяет эксперимент, беспристрастно следит за ходом выполнения эксперимента и пишет данные строки.

 

Контекст.

Возникает новый вопрос, ответ на который составляет ещё одну побочную цель эксперимента: «хочет ли И продолжить эксперимент, в каком виде и почему?». В самом деле, в начале эксперимента, И лишь хотел узнать о том, что такое надличностный контакт, и для того, чтобы осуществить его, готов был во всём слушать Э. Если И сомневался в чём-то, то Э имел моральное и формальное право настоять на своём мнении. Критичность ситуации состоит в том, что теперь уже И имеет право голоса в определении эксперимента на столько же, на сколько его имеет Э: желание И прекратить эксперимент, будет означать не выход И из эксперимента, а действительное фактическое прекращение самого эксперимента.

Техника.

Использование страха и символа страха в пограничном состоянии жизни и смерти.

Ход эксперимента.

Из дневника И за этот день известно:

«Сегодня встретился с ещё одним моим страхом: заплыл на столько далеко, на сколько у меня хватило сил. А потом просто лежал там, в море, и, отдохнув, поплыл назад. Берег был так далеко, что даже усталость нисколько не приближала к нему. Руки наливались свинцом, ноги стали непослушны, слух обострился так, что стало слышно трение тела о воду. Последние минуты заплыва были наполнены тактильными и слуховыми галлюцинациями: ноги кто-то коснулся, неожиданно послышались мужские голоса сверху, меня окликнули, и постоянно слышался назойливый звук бьющей бочки. Я уже перестал использовать свой страх в надличностных целях и обращать внимание на галлюцинации – только плыл. Помню лишь чувство контроля: то место, где я плыл, было наполнено рифами, и сильные волны, подбрасывая вверх и с силой опуская вниз, могли разбить меня об один из них. Поэтому я плыл, всматриваясь в муть моря, чтобы отследить опасные рифы по близости. Странно, но постоянно чистое вдалеке от берега, море сегодня было мутно практически везде, и было возможным видеть только явно выступающие рифы. Удивительно, но доплыл. Когда теряешь страх, то первое, о чём вспоминаешь – это жизнь, втрое чувство, которое идёт как бы следствием первого – любовь.

Есть один интересный момент. Дело в том, что мой страх далеко отплывать от берега связан с тем, что я могу встретить там (вдали) неких морских обитателей, которые поранят меня и возможно – убьют! Если предпринять заплыв, зная, что смерть очень вероятна, то такой заплыв будет равносилен самоубийству. В таких щекатливых ситуациях может выручить честность. После недолгих размышлений был приобретён нож, крепящийся на руку, и теперь можно было плыть так далеко, как заблагорассудится – ведь с ножом есть возможность постоять за себя на глубине, что сводит шансы выжить к норме! Выходит, моя уверенность вся целиком помещалась на острие ножа! И цена ей –  «+19» гривен!!!

Перед заплывом нож был оставлен на берегу. Цена страха – «-19» гривен. ИТОГО: нулевой баланс! Свобода…

 

И проснулся ночью. Он увидел ночное южное небо и решил провести контакт ночью. Через пару дней запланирована ночная прогулка в горах, в которой И будет проводить сеанс.