Дневник оператора. 9-й ДЕНЬ.

9ый день<?xml:namespace prefix = o ns = "urn:schemas-microsoft-com:office:office" />

 

Сутра И сделал следующую запись в своём дневнике:

«Всё замерло. Меня нет. Я больше не существую. Нет этого места, нет никакого эксперимента, нет З, нет И, нет Э – нет никаких ролей. Я – не человек. Сам человеческий язык стал мне не знаком. Мы всегда принадлежим всецело тому, что невозможно выразить словами. Мир, огромный, прекрасный, населён галактиками и звёздами. Он наш. Мы дети пространства и сущего, образ всего, жизнь бурлит в нас фантазией и смыслом. Нет границ. Лишь изумительный блеск бытия, он в огне звёзд и просторе вселенных рвётся порывами, раздирая материю пространства и унося нас, оставляя. Огалтелая тишина. Навалилась, заполнила всё вокруг. Происходящее перестало звучать. Оно выцвело и лишь рельеф времени выступает мелкими бугорками событий».

Эксперимента больше нет, он вообще абсурден изначально! Случилось то, о чём Э даже не предполагал и он вышел из под его контроля. Я увидел нечто, ощутил его силу и воспринял мир целиком, весь мир, как он есть. И в этом мире нет места ничему.. человеческому, никаким понятиям. В нём не существует последовательности, отсутствует действие и ничего ни с чем не происходит. К чему истине эксперимент? Зачем любви проверка? Отчего мне делать что-то, чтобы понять, зачем я это делал? Бессмыслица в погоне за тем, чтобы быть собой. А меня просто нет.

 

Всё. Эксперимент завершён. В этом мире для него нет места.

 

С каждым днём я наталкиваюсь на всё большее сопротивление при описании происходящего со мной. Я понимаю, что забываю записать многое, что очень важно для меня. Оно просто исчезает из моего сознания, как будто кто-то хирургическим скальпелем вырезает его болезненные участки. Возможно, это связанно с моей неутихающей хворобой: она отнимает силы. Но мне кажется, что я день за днём подступаюсь всё ближе к центру земли. Мой страх дъявола – тот самый сильнейший страх, который я ощущаю как ключ к своей свободе, он не отпускает меня. Днём спокойно, а ночью страшно ходить по улице.

Первое. Я всё время беседую с тем самым человеком. Как открою в себе что-то новое, так стремлюсь пообщаться с ним с новых своих позиций. Должно быть, здесь дело не в нём самом, а в том, что он собой олицетворяет для меня, с тем символом, который для меня очень много значит. Видимо, происходит приближение к символу: я с каждым днём ощущаю его всё больше, вот и видится мне тот самый человек.

Интересен характер моих бесед с ним. Это постоянное выуживание из сознания некоторых ограничений, которые могут привести к развязки наших отношений, и реализация этих ограничений в наших с ним диалогах. Всегда именно ограничения, они буквально навязчивы, как будто я хочу поговорить с ним только для того, чтобы в чём-нибудь его ограничить. Возможно, так выражается моё желание контролировать его. Приму к сведению.

Второе. Я очень близко соприкоснулся с З. С ней самой. В последние дни я стал часто думать о том, что между нами возможны сексуальные отношения. Вот сегодня уже размышлял о её привлекательности: она стала очень хорошо выглядеть! Я никак не оцениваю этого желания – оно обычно. З – мой друг. Я могу желать любого друга, не смотря на его возраст. И я не ощущаю никакого запрета на кровосмешение. Это табу, оно просто растворилось в моём космосе, которым я становлюсь всё больше.

А что, если это – контрперенос? Ведь мы с ней вступили в психоаналитические отношения с явной иерархией – я веду сеанс. И этот контрперенос пал на благоприятную почву преодолённого (или преодолеваемого) эдипова комплекса? Не ясно только в чём может состоять её перенос. А вот мой перенос (второй вариант) очень явно прослеживается – с тем самым человеком наши отношения очень часто напоминали один большой психоаналитический сеанс. Я видел в нём, втором, его – первого – того самого, кто был тем самым до него, и хотел вылечить его от тех бед, что накрыли нас с первым. Более того, я склоняюсь ко мнению, что всегда знал о своём переносе к тому самому человеку и даже культивировал его. Неужели я наступил на Юнговско-Броеровские грабли? И сейчас тоже наступаю на них?

Третье. Я читал сегодня литературу по психоанализу. Там я обратил внимание на понятие травмы и посттравматические синдромы. Ничто я так не перенимал на себя, как эту тему. Ведь желание изнасиловать парня (насилие, антисоциальное поведение – посттравматические синдромы) во мне сидит очень глубоко. Я ощущаю его всегда, как только появляется подходящий объект. Прибавить сюда моё чувство раздвоения на И* и Э* (при этом я вижу две явные личности и одна подконтрольна другой), и фактически получается явная картина посттравматической жизни, которая разрушает мою личность. Вопрос только один: в чём была травма? Ведь подобное я замечал за собой уже лет с 12-ти. Более того, в больнице я совратил девочку младше себя. И ведь ей понравилось и она желала повторить, всё закончилось потому, что я почувствовал, что сделал что-то не так, и отступил!

Вот оно! Попал! БЛЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯ! Я всё думал о том, отчего тот самый человек так поступил со мной? Он в моём сознании не мог совершить со мной то, чем я не являюсь. Так вот я думал, откуда во мне то, что он со мной сделал? Теперь вижу. Этот случай с маленькой девочкой – первый, потом был ещё – второй.

Ну это ладно. Так всё же, что за травма, и в каком возрасте она произошла, что у меня такое желание насилия и антисоциального поведения? Ума не приложу. Привет из детства.

И ещё меня поразила одна фраза: «.. тот, кто отказывается рисковать, обрекает себя в будущем на борьбу с желанием суицида ..» Фраза находится в контексте половых взаимоотношений, она сказана про людей, патологически страшащихся секса. Это про меня. Возможно, я так его боюсь, что ухожу от него по одному и тому же гомосексуальному сценарию переноса. А, может быть, это та девочка, и врач, отругавший меня за моё возбуждение во время осмотра? Это они поселили во мне страх половых отношений с женщинами? Ведь до этого момента я очень спокойно относился к сексу и желал его не из под палки.