Back in the USSR
Случайно наткнулся на описания известного фантаста Хайнлайна о том, как он ездил по России, от 1960. года. После чего он в 1979., почитывая других, констатировал, что особых изменений не произошло.
Фрагменты труда

"ИНТУРИСТ" ИЗНУТРИ

"Не езжайте в Россию, если привыкли к чистым туалетам". Под таким
заголовком была 2 декабря 1979 года в газете "Сентинел", выходящей в
Санта-Крусе, опубликована статья Г. Мартина Лэндвера. "Российские туалеты,
- пишет Лэндвер, - всегда грязны, не имеют сидений на унитазах, туалетная
бумага (если она есть) грубая, а сливное давление в бачке чрезвычайно
низкое".

Судя по этой статье и прочим многочисленным личным свидетельствам 1979 года
я понял, что моя статья "'Интурист' изнутри", написанная в 1960 году, все
еще не устарела, несмотря на незначительные изменения. У "Интуриста" до сих
пор на выбор три класса удобств: "плохой - еще хуже - ужасный". Теперь они
называются: номер-люкс, просто люкс и первый класс, то есть "первый класс"
фактически является третьим - типичная оруэлловская pravda"

"Вы можете избежать самого сильного потрясения нервной системы, заранее
настроившись на то, что не получите того, за что уже заплачено. А любимое
успокоительное поможет вам справиться с остатками раздражения. Я
пользовался в этих целях небольшими количествами водки - "небольшими" по
русским стандартам, поскольку русские тоже пользуются этим лекарством,
возводя барьер между собой и окружающей действительностью, не скупящейся на
тычки и подножки, однако употребляют его в дозах, доводящих до
бессознательного состояния. Пьяницы, отрубившиеся в общественных местах,
намного правдивее символизируют СССР, чем серп и молот.

Моя жена сочла более пригодным для этой цели мепробамат. Для вас этим может
стать йога или произнесенная про себя молитва, но чем бы вы ни
пользовались, не пренебрегайте этим. Путешествие по Советскому Союзу
совершенно не похоже на путешествие по любой другой стране мира. Мы с женой
побывали более чем в шестидесяти странах на шести континентах, плавали на
торговых кораблях, летали на вертолетах, ездили на собачьих упряжках и на
мулах, побывали на сафари, катались по каналам на лодках и прочее, и прочее
- вот наши удостоверения "опытных путешественников". К поездке в Советский
Союз мы готовились, усиленно читая, а моя жена выучила русский язык. Тем не
менее, мы вновь и вновь натыкались на всевозможные сюрпризы и трудности и
попадали в отчаянные, сводящие с ума ситуации."

"Разумеется, большинство туристов не может затратить два года на изучение
языка. И что тогда? Полностью зависеть от гидов "Интуриста"?

Нет, нет и нет! Лучше не тратьте деньги зря и оставайтесь дома. Не зная
русского, вы будете беспомощны, как прикованный к койке больной. Советую
вам вместо поездки хорошенько подготовиться и выучить хотя бы азы русского
языка. О грамматике можете спокойно позабыть: грамматически правильный
русский язык существует только в литературных текстах. Хрущев и тот не
научился говорить на хорошем русском языке, а Микоян говорит с таким
акцентом, что его можно нарезать ломтиками. Вам-то чего из-за этого
волноваться?"

"Все ваши перемещения по стране полностью контролирует "Интурист": вы
покупаете у него все билеты, услуги гидов и шоферов, номера в гостиницах,
все завтраки, обеды и ужины; а если вы решите купить поесть не в
"Интуристе", вы просто выбросите деньги, уже заплаченные за еду.

Вы покупаете в "Интуристе" четыре рубля за доллар, а это означает, что вас
обдирают, как липку, потому что реальный курс близок к сорока рублям за
доллар (по такому курсу советское правительство обменивает деньги гостям,
которым оно покровительствует, - тем же азиатам, которых стремится
сосватать в коммунистический лагерь).

Можно немало сэкономить, заказав дешевое жилье. Вам предложат на выбор
"люкс" и туристские классы А и Б. Одинокий путешественник может рискнуть
остановиться в туристском Б, если он не возражает против общественного
туалета, ванной сомнительной чистоты и койки с соседом в своем номере. Пара
путешественников может испробовать туристский А, предположительно (но не на
самом деле) равный первому классу во всем остальном мире. Но, положа руку
на сердце, я никак не могу рекомендовать вам категорию "люкс", потому что
даже лучшее в России потрясающе скверно по нашим стандартам - ванные
комнаты без ванны, даже целые гостиницы без ванн, отсутствие горячей воды,
"эксцентричные", если не хуже, туалеты, невкусная еда, грязная посуда,
сводящие с ума ожидания. Помещение класса "люкс" обычно огромно и
обставлено фантастической мебелью, но двухкомнатный номер с ванной в любой
другой стране гораздо комфортабельнее."

"гид здесь не для того, чтобы вам помогать, а чтобы заставить вас
осмотреть стадион - поэтому попробуйте извернуться и не попасть ни на один
из стадионов в Советском Союзе. Разумеется, тут есть стадионы, раз уж люди
столь стремятся к "единству" - где еще можно полюбоваться на десять тысяч
человек, синхронно выполняющих упражнения? (Это называется "Спартакиада".)
Но помните, что вы уже заплатили 20 долларов только за то, чтобы взглянуть
на стадион (там в это время даже не будет футбольного матча), и что,
уволакивая вас на стадион, "Интурист" лишает вас возможности увидеть нечто
действительно интересное - фабрику, район трущоб или школу.

С той поры как римляне построили Колизей, стадионы мало изменились; если вы
уже видели стадионы "Янки", "Солдатское поле" или "Розовую чашу", считайте,
что вы насмотрелись пустых стадионов до конца своей жизни. Поэтому
отказывайтесь!

Но гид получает приказ заставить вас осмотреть стадион; никакая другая
теория не может объяснить ту настойчивость, с какой все гиды "Интуриста"
настаивают на том, чтобы вы осмотрели местный стадион. Если вы ухитритесь
вернуться из Советского Союза, не побывав ни на едином стадионе, можете
наградить себя орденом Героя-путешественника по СССР первой степени."

"Первая линия обороны. Будьте так же вежливы, как и они, - но непоколебимо
упрямы. Самое главное, никогда не садитесь, если вам это предлагают. Если.
вы усядетесь, вы будете выведены из игры на неопределенно долгий срок.
Удерживайте свои позиции; подойдите к столу вплотную и займите как можно
больше места - обопритесь на него широко расставленными руками, расширяя
линию фронта. Скажите твердо и вежливо: "Нет, спасибо, я подожду здесь", а
затем монополизируйте и стол, и чиновника за ним, сделав невозможным
урегулирование спора до тех пор, пока "Интурист" не выполнит свои
обязательства по контракту.

Продолжайте говорить. Не имеет значения, что именно вы говорите и понимает
ли клерк по-английски - говорите! Ваша задача заключается в том, чтобы
доставать это отделение "Интуриста" до тех пор, пока на вашу просьбу не
откликнутся, и не обещаниями, а немедленным действием - а их задача в том,
чтобы вывести из игры вас, вынудив сесть и дожидаться ответа подальше от
стола."

"Но приготовьтесь симулировать гнев, если мягкая тактика первой линии обороны не сработает и затор остается на месте. Когда вы откажетесь сесть и подождать, клерк может отвернуться и перестать обращать на вас внимание. Тут и наступает момент для возмущения. Вы должны: 1) продолжать блокировать стол, 2) издавать побольше шума и 3) продемонстрировать, что вы сильно и обоснованно разгневаны и заткнуть вам рот можно только в том случае, если все ваши требования полностью удовлетворят. Шумите, не стесняясь. Полезно также немного поругаться, тут вам пригодится одно универсальное слово "Borjemoi" Это фонетическая аппроксимация двух слов, означающих "Боже мой!" - в этой атеистической стране они превратились во фразу, выражающую отвращение. Есть другая хорошая фраза "Yah Howchew!", то есть более грубый эквивалент выражения "Я хочу!". (Вежливая идиома звучит как "Mnyeh Khawchettsuh".) Можете крикнуть "Я хочу видеть директора!" - или, по-русски: "Yah Khawchew Veedyets Direktora!" Вам, возможно, укажут, где находится кабинет (или стол) директора, но более вероятно, что ваше требование скорее удовлетворят, чем позволят вам жаловаться боссу. Но если вам предложат встретиться с директором, оставайтесь на месте. Удерживайте позиции, сделайте вид, будто не понимаете никаких доводов, и пусть босс выйдет к вам сам. Если вы позволите заманить себя в его кабинет и останетесь без зрителей, а в кабинете к тому же усядетесь и станете вести себя вежливо - считайте, что этот раунд вы проиграли. Директор будет вежлив, начнет извиняться и сожалеть о "нехватках", но помогать не станет точно. Выигрывать нужно на публике."

"Если не сработают ни вежливое упрямство, ни шумная грубость, прибегайте к
прямым оскорблениям. Размахивая пальцем перед лицом самого старшего из
присутствующих чиновников, симулируйте крайнюю степень ярости и вопите
"Nyeh Kuhltoornee!" ("Некультурные!"). Ударение нужно сделать на среднем
слоге и выделить "р".

Подчиненные тут же позеленеют и постараются оказаться от вас подальше.
Чиновник окажется на грани апоплексического удара - но, вполне вероятно,
приложит все доступные ему усилия, чтобы выполнить ваше требование, лишь бы
вы заткнулись. Это самое сильное оскорбление, которое можно обрушить на
русского, и пробивающее трещины в его броне. Пользуйтесь им только как
самым крайним средством."

"Даже самый
высокомерный советский гражданин страдает от комплекса неполноценности,
сталкиваясь со свободными жителями западного мира, особенно американцами.
Наиболее часто задают вопросы вроде "Сколько вы зарабатываете?", "Большой
ли у вас дом?", "Есть ли у вас свой автомобиль?" Каждый такой вопрос выдает
спрашивающего с головой.

Поэтому если вы дадите понять, что сервис в "Интуристе" ничтожен по
сравнению с западными стандартами, у русского может возникнуть желание вас
уязвить, но гораздо более вероятно, что он попытается сохранить лицо и
приблизиться к этим стандартам. Добавлю только, что это связано с
социалистическим "равенством" - еще одним примером коммунистической
семантики, - потому что в этом эгалистическом раю равенства нет. Вы нигде
не найдете ничего похожего на непринужденное равенство между американским
таксистом и его пассажиром. В СССР вы или наверху, или внизу - но никогда
не равны.

Американец в эту схему не укладывается. Некоторые советские граждане
реагируют тем, что ставят себя в подчиненное по отношению к туристу
положение: подметающие улицы бабули торопливо уступают дорогу, водители
такси бегут открывать дверцу, портье, официантки и другой персонал
становятся необыкновенно услужливыми. Но работник "Интуриста", оставшись
наедине с иностранцем, никак не может выбрать позицию. Подчиненный он или
начальник? Надо выбрать одно из двух. Обычно происходит нечто вроде быстрой
пробы сил, затем немедленно принимается та или иная роль в зависимости от
реакции туриста. В Киеве, например, нас встретил гид, назвавшийся "Саша". Я
спросил, как его фамилия; он высокомерно заявил, что мне ее знать не
обязательно."

"Раболепство нравится мне не более чем любому американцу, но если кому-либо
и придется подхалимствовать, этим субъектом буду не я. Надеюсь, не вы тоже.
Имея дело с людьми из "Интуриста", вы нередко будете попадать в ситуации,
когда одному из спорящих придется проявить характер. А многие из них орешки
покрепче того гида. Такая ситуация становится столкновением силы воли, и
очень часто вежливого упрямства бывает недостаточно, чтобы заставить их
уважать ваш контракт. В таком случае необходимо моделировать свое поведение
по худшему образцу гневного припадка - вам доводилось его видеть во время
выступлений Хрущева по телевидению; такое они поймут. В СССР так себя ведет
только начальник, и вы, следовательно, должны заслужить сервис на уровне
Красной Ковровой Дорожки. Функционеры "Интуриста" знают, что вы всего лишь
простой американский турист, которого следует вгонять в отчаяние и
подвергать издевательствам, но вдолбленные рефлексы обходят сознание, а
весь жизненный опыт велит ему пресмыкаться перед представителем правящего
класса... которым вы должны стать, пусть даже сознание подсказывает ему,
что вы таковым не являетесь."

"Ваш гид может и не оказаться непробиваемым коммунистом, и, если решит, что
вам можно довериться, он или она будут достаточно откровенны. Только будьте
осторожны и не упоминайте ничего, что имеет хотя бы отдаленное отношение к
политике, если поблизости есть третье лицо, особенно водитель. Он может
оказаться политическим сопровождающим, который знает английский, но делает
вид, будто не знает его. Мне об этом говорил не один гид, и все гиды
начинают говорить свободнее, если некому подслушивать.

В этой стране детей привозили в Москву и награждали за то, что они доносили
на своих родителей. Никогда не забывайте об этом.

Когда вам показывают партийное учреждение, дворец культуры, стадион,
зрительный зал или нечто подобное, поинтересуйтесь годом постройки. Мы
узнали, что в местах, не оккупированных нацистами, многие из самых больших
и пышных зданий были построены как раз в то время, когда американцы
погибали, приводя в Мурманск конвои с грузами по ленд-лизу."

"Официальный список того, что вам нельзя фотографировать, невелик, зато
неофициальный - очень длинный и простирается от старых обветшалых зданий до
пожилых опустившихся женщин, метущих улицы. Вы можете все это
сфотографировать как бы "случайно", на заднем фоне, но если вас заподозрят,
то молча возьмут на заметку. Некоторое время спустя вы обнаружите, что
пленка засвечена и смотана обратно в кассету. Вы, конечно, можете держать
все отснятые пленки постоянно при себе в надежде пересечь с ними границу...
но такое поведение может навлечь на вас подозрение в шпионаже и арест, как
случилось этим летом с одним американским туристом. В лучшем случае, сняв
тайком лежащего на улице пьяницу, вы рискуете потерять все свои пленки - на
мой взгляд, цена слишком высока, даже если вас и не обвинят в шпионаже."

"Разрыв между богатыми и бедными в России 1960 года был высок, возможно,
даже больше, чем в США. Но разрыв этот проявляется в "привилегиях", а не в
деньгах: персональном автомобиле с шофером, летних домах, апартаментах.
Офис секретаря Союза писателей Латвии (русского, а не латыша) располагался
в мраморном дворце, обильно украшенном внутри и снаружи, набитом
скульптурами и картинами {построенном, как мне сказали, покойным царем для
любовницы-фаворитки. Правда ли это? Не знаю, но более пышного дворца мне
видеть не приходилось, а побывал я во многих). После встречи с его
коллегами - мне удалось выжить в русском соревновании "кто кого перепьет",
но его лучше не описывать - он повез нас к морю показывать свою dacha, тем
самым продемонстрировав, что имеет личную машину, шофера, летний дом и в
буквальном смысле царский офис. О деньгах он не упоминал, да в этом и не
было нужды - я уже убедился, что дома на ужин он ест не черный хлеб с
картошкой и отварной капустой.

Но он всего лишь босс писателей Латвии, маленькой захваченной страны, а не
Генеральный секретарь Союза писателей в Москве. Я побывал в московском
секретариате Союза писателей, большом деловом здании, но с Генеральным
секретарем не встречался. Полагаю, живет он по меньшей мере не хуже, чем
его коллега из Латвии."

"- Сколько людей в этом городе, если заглянуть в путеводитель? - спросил я.

- Более пяти миллионов.

- Гм-м! Взгляни на эту реку. Видишь, какое на ней движение? (Одинокая
шаланда...) Помнишь Рейн? (Три года назад мы плавали на пароходике по
Рейну. Движение было настолько плотным, что на реке пришлось установить
светофоры, совсем как на Панамском канале.) Джинни, здесь и близко не может
быть пять миллионов человек. Скорее всего Копенгаген, не больше, Питтсбург.
Нью-Орлеан. Возможно, Сан-Франциско. (Это города, которые я хорошо знаю, я
исходил их пешком и объездил на разном транспорте. В 1960 году в каждом из
них жило в пределах 600-800 тысяч человек.) И все же нам пытаются сказать,
что этот город больше Филадельфии, больше Лос-Анджелеса, больше Чикаго.
Чушь.

(Я жил во всех этих трех городах. В большом городе чувствуется, что он
большой, будь то Иокогама или Нью-Йорк.) Три четверти миллиона, но никак не
пять."

(Логик! Он-то исходил из того, что нужно для функционирования города цивилизованного...)