Вообще пытаться засунуть Художника в прокрустово ложе какой-либо идеологии дело неблагодарное. Творческий человек - существо рефлексивное, нередко политически безграмотное. И если Художник избегает встать под знамена власти сознательно, то естественным выбором для него остается Свобода.

Ларс фон Триер, заявивший вчера, что в "чем-то понимает Гитлера", вряд ли кривил душой. Гитлера многие понимают, что делать... Вопрос в другом - правомочно ли навешивать на талантливого датчанина (с немецкими корнями) современные прилипчивые ярлыки, записывать его в какие-либо партии, и уж тем более объявлять его "персоной нон-грата".

Всем известно, что Канны - колыбель левацких кинонастроений. Европейский кинематограф давно и настойчиво, еще со времен французских ситуационистов, Годаров и Бертоллуччи, оккупирован социалистами. Социализм их во многом весьма условен, конечно, но в 1968 году, как и во всей Франции, Канны пережили своеобразную революцию, логичным результатом которой стали всем знакомые сегодня "политкорректность" и "толерантность". Прежнее наследие знаменитого кинофестиваля было брезгливо объявлено "буржуазным", и с тех пор Канны стали изящно балансировать между провокацией и мультикультурностью. Нельзя сказать, что не получалось - при всех своих очевидных минусах, замешанных именно на левацких предрассудках, фестиваль дает дорогу многим некоммерческим проектам самой разной направленности. Однако, в последние годы Канны, что называется, "забурели". Одни и те же имена, спорные решения жюри, сомнительный отбор фильмов в официальную программу, специфическая публика и кинокритика, нередко формирующие общественное мнение еще накануне премьеры.

Показательным получился прошлый кинофорум. Редкостная нудятина иконы Канн Годара с симптоматичным названием "Социализм" была встречена "с пониманием", а эстетская провокация фон Триера "Антихрист" сопровождалась характерным недовольным гулом и насмешками.
Ларс, безусловно, затаил на Канны обиду. Он решил подразнить местных завсегдатаев "гитлером", тонко прочувствовав, что у облеваченной каннской богемы сие откровение вызовет неминуемый баттхерт. Так и случилось - фон Триера, привезшего на кинофорум один из своих лучших фильмов (Меланхолия), выгнали "с позором". А также с фигой в кармане, потрясающим пиаром собственной картины, и независимым личным мнением.
В тоже время, не вызывает сомнений, что хитрюга Триер пошел на вчерашнюю провокацию сознательно. Возможно, это станет началом новой "Догмы", возможно и предвестником творческой импотенции. Но однозначно, что Триер продолжит запускать "гитлера" именно в тот момент, когда почувствует, что некие нормы и правила, пусть и освященные светлыми идеалами равенства и братства, станут претендовать на лавры вселенской религии. Агрессивной религии.

Дело в том, что Триер такой же фашист как и коммунист. В молодости он симпатизировал датским комми, в его послужном списке откровенно коммунарское кино "Идиоты" о хиппарях, задирающих обывателей и групповушно ебущихся где попало.
В числе "фашистских" фильмов - мрачная "Европа", об американской послевоенной оккупации и таинственных вервольфах, противостоящих насилию Нового света над Старым.
Но два главных его фильма - Рассекая волны и Догвиль концентрируют сказанное в Идиотах и Европе без какой-либо внешней идеологической привязки.
И в Волнах и в Догвиле главные героини вынуждены противостоять агрессивно-послушному большинству, устанавливающему лицемерные правила и традиции поведения в обществе. Суть этих правил - в целенаправленном насилии над Личностью, в главенстве Коллектива и Морали над частными интересами, над Свободой. Везде, в каждом фильме Триера красной нитью проходит конфликт Я с МЫ. Грубой мышечной инерции Общины с тонкой чувствительной натурой одиночки-Интеллигента (не случайно главные герои большинства "знаковых" фильмов Триера - женщины).

По сути, Триер выступает рупором классического либертарианства, провозглашая приоритет Личного Мнения над Общепринятым.
Он классический либерал, предполагающий, что право высказаться есть как и у "гитлера", так и у "идиотов". Эта потрясающая банальность и называется свободой слова.