Катя Америк

Кабил Карим и его предки
Соседи в поезде на этот раз попались довольно
разговорчивые. Сначала я пообщалась немного с французской
теткой лет за 50; в Мюнхен она ездила на выходные, а живет
в Noisy-le-Grand - одном из нехороших северных пригородов. Говорит, что
беспорядки были очень локальны - на их улице все было
спокойно, а вот на соседней бушевали негры. Считает, что все
это в общем-то ерунда, хотя и выглядело весьма зрелищно, и что
уже более или менее разобрались. Но возмущена тем, что нехорошие
районы долгое время были предоставлены самим себе - дескать,
"пусть эти юные наркодилеры там между собой разберутся".
Тетка залегла спать почти сразу, я полезла к себе на полку
читать - пока не понадобилась помощь соседу снизу, свиноподобному
немцу, который ехал на какой-то гандбольный матч и тщетно пытался
выяснить у другого соседа, француза магрибских кровей, как
проехать на стадион (мешал языковой барьер).
С моей помощью кое-как разобрались. А я стала болтать с магребинцем.

Довольно скоро он стал упоминать землю предков, Кабилию.
Кабилия - это в Алжире, а кабилы - коренное население, разновидность
берберов. К стыду своему, обнаружила полное незнание кабильского
вопроса, посчитав, что кабилы живут в горах, а арабы у моря.
Оказалось ровно наоборот: Кабилия - прибрежная полоса, а арабы
в горах и дальше вглубь континента.

Мужик посетовал на французов: "Как только они ушли
из Алжира, к нам вторглись арабы". Ругал ислам (его предки
христиане). Рассказал, что до недавнего времени был страшный
бардак и все друг друга убивали - особенно свирепствовали
горные арабы. А потом власти объявили амнистию тем, кто
спустится с гор и начнет нормальную жизнь, "а тех, кто
там остался, перебили".

Зашла речь о профессиях; собеседник оказался потомственным
таксистом ("ходил даже в Сорбонну два года... как-то не очень
понравилось"). Отец был парижским таксистом аж с 1929 года.
Тут я слегка удивилась, но это было еще не все. Упомянула я
по какому-то поводу район под названием la butte aux cailles
(перепелиная горка), очень симпатичный, в стороне от центра.
А сосед оживился: "la butte aux cailles? У моего прапрадеда
было там три дома! Номер три, номер пять и номер семь".
Прапрадед, объяснил он,
держал заведение из тех, что называли bougna
(посмотрела в словаре - первое значение "угольщик", второе
"овернец". Забавно, что овернец - это такая квинтэссенция
французского провинциала. В Париже они работали водовозами
и, действительно, угольщиками).
Так вот, прапрадед держал угольный склад, а при нем -
бакалейную лавку ("сейчас это называют arabe du coin")
и маленькую забегаловку. Три дома, естественно, были
три мелких развалюхи, а сам райoн - подпарижской деревней.
"Мы французские граждане с 1870 года", - гордо сказал сосед.

Тут я подумала - как же в таком случае им удалось сохранить
такую этническую чистоту? И спросила: "А за невестами, что,
в Кабилию ездите?" Оказалось - ну да, конечно. Только в
последнее время это стало трудно: вот сам мужик привез невесту из
Кабилии, а она оказалась очень самостоятельная, они разругались
по вопросу - должна ли женщина работать (он против, а она
хочет), и теперь разводятся. Говорит, младшие
братья плюнули и женились один на француженке, другой на
англичанке.

Ну вот, такие у нас попадаются "арабы".