К вопросу об убийстве в Питере и всех подобных событиях
...Но Шико не ответил, он стоял, коленопреклоненный, посреди мостовой и во
весь голос читал молитву. Король слушал, стараясь не упустить ни одного
слова.
- Господи боже! Боже милосердный, боже праведный! Я помню этот дом и всю
жизнь буду его помнить; вот она, обитель любви, где Шико претерпел муки,
если не ради тебя, господи, то ради одного из твоих созданий;
Шико никогда не просил тебя наслать беду ни на герцога Майеннского,
приказавшего подвергнуть его мучениям, ни на мэтра Николя Давида,
выполнившего этот приказ. Нет, господи, Шико умеет ждать, Шико терпелив,
хотя он и не вечен. И вот уже шесть полных лет, в том числе один високосный
год, как Шико накапливает проценты на маленьком счете, который он открыл на
имя господ герцога Майеннского и Николя Давида. Считая по десяти годовых, -
а это законный процент, под него сам король занимает деньги, - за семь лет
первоначальный капитал удвоится. Великий боже! Праведный боже! Пусть
терпения Шико хватит еще на один год, чтобы пятьдесят ударов бичом,
полученные им в сем доме по приказу этого подлого убийцы - лотарингского
принца, от его грязного наемника - нормандского адвоката, чтобы эти
пятьдесят ударов, извлекшие из бедного тела Шико добрую пинту крови, выросли
до ста ударов бичом каждому из этих негодяев и до двух пинт крови от каждого
из них. Пусть у герцога Майеннского, как бы он ни был толст, и у Николя
Давида, как бы он ни был длинен, не хватит ни крови, ни кожи расплатиться с
Шико, и пусть они объявят себя банкротами и молят скостить им выплату до
пятнадцати или двадцати процентов, и пусть они сдохнут на восьмидесятом или
восемьдесят пятом ударе бича. Во имя отца, и сына, и святого духа! Да будет
так! - заключил Шико.