Солдаты первого дня
У западных историков, восхищающихся стойкостью солдат вермахта образца 1944-1945 гг, в ходу выражение “солдаты последнего дня”. Типа, уже понятно, что будет дальше, уже понятно, что война проиграна, все обречены и так далее, и так далее. И есть, мол, только гордость, честь, чувство долга и пулемет на плече. И никто из старых солдат не оставляет свой пост, никто не бежит, не прячется – стойкие тевтоны мрачно точат свой тевтонский меч и оставляют позиции только по приказу командира.


У русских 22 июня, в первый день войны, ситуация была иная.

Ничего не ясно. Просто из утреннего тумана вышли враги. Много, очень много. И нет никаких приказов. Нет никакой связи, никакой поддержки справа и слева, патронов – сколько успел схватить, когда выскочил из казармы в чем был. И очень хочется жить, и хочется обратно в вечер двадцать первого июня, хочется сбежать от всего этого, сказать объективной реальности “Не надо!”, зарыться головой в песок, не слышать, не видеть, не знать.
Кто-то ушел, убежал, поднял руки. Многие из них потом пришли в себя, дрались за Смоленск и Москву, за Сталинград, кто-то бежал из лагерей для военнопленных и уходил в партизаны.
Остались солдаты первого дня.

“…На Западном острове, примерно на девятый день обороны, мы встретили в кустах одного нашего пограничника. Он лежал с ручным пулеметом. Возле него валялись сотни стреляных гильз и запасные диски к пулемету, а неподалеку – десятки фашистских трупов. Видимо, это был один из секретных постов погранзаставы. Здесь его застала война в ночь на 22 июня, и все эти дни он оставался на месте, ведя бой с врагом. Вид его был ужасен: воспаленные глаза, серое осунувшееся лицо, костлявые руки крепко сжимали пулемет. Уже несколько суток он не спал и не брал в рот пищи. Казалось, боец лежит без сознания. Но вот он поднял голову и посмотрел на нас. Мы предложили ему прорываться вместе. Пограничник с трудом открыл потрескавшиеся губы и с ожесточением сказал:
- Никуда я отсюда не уйду.
И безымянный герой, так поразивший меня своей силой духа, самоотверженностью, патриотизмом, остался…”
(Из воспоминаний П.С. Клыпы, воспитанника музыкантов 333-го стрелкового полка, находившегося с 22 июня 1941 года в Брестской крепости).


Большинство солдат и офицеров, встретивших войну на границе, и, в частности, в Бресте, погибли. Но были и выжившие, которых тоже было не мало. Вспомним некоторых.

2 июля 80 бойцов, защитников брестского вокзала, пограничники, солдаты, летчики и связисты, оказавшиеся в Бресте проездом, сняли немецкие посты, выбрались из полузатопленных подвалов и ушли в Белорусские леса, где позже влились в партизанский отряд.

Пограничник Михаил Мясников, сражавшийся в крепостной цитадели до 5 июля, пробился к своим. В мае 1944 года ему присвоено звание Героя Советского Союза за штурм Севастополя.

Младший лейтенант Павел Сиваков, командир саперной роты 125-го стрелкового полка, дравшийся в Кобринском укреплении крепости, прорвался к своим. В 1942 году был отозван и направлен на временно оккупированную территорию Белоруссии. Закончил войну командиром спецгруппы партизанской бригады имени Железняка, на территории минской области.

Марк Пискун, рядовой из 44-го стрелкового полка, дравшийся в Кобринском укреплении, партизанил.

Алексей Гноевой, ефрейтор из 333-го полка, который дрался в крепости до 27 июня, через 22 дня пробился к своим.

Григорий Макаров, ветеринарный фельдшер из 333-го полка бежал из плена и сражался вместе с брестскими партизанами.

Иван Оскирко из 455-го стрелкового полка 13 июля прорвался из крепости к партизанам.

Константин Клопов, сержант 333-го полка, сражался в районе ворот Цитадели до 26 июня, ранен и пленен. Весной 1944 года бежал и партизанил в Беловежской пуще.

Даниял Абдуллаев , старший сержант, 84 стрелкового полка сражался в Цитадели, и 30 июня попал в плен. В 1943 году бежал, ушел к французским партизанам и стал бойцом 1-го Советского партизанского полка во Франции.

Самвел Матевосян, зам.политрука, сбежал из плена в партизанский отряд осенью 1941 года.

Сос Нуриджанян, сержант, помкомвзвода 5-й роты 84-го стрелкового полка, сражался у Холмских ворот, бежал вместе с Матевосяном, 27 декабря 1941 года пересек по льду Азовское море и вышел к своим в районе Ейска. В составе 142-й стрелковой дивизии оборонял Севастополь. Контужен, пленен, в 1943 году бежал, сражался во Франции в 1-м советском партизанском полку.

Федор Журавлев из 33-го инженерного полка 27 июня схвачен при попытке прорыва, в начале марта бежал из лагеря в крепости Демблин, сражался с брестскими партизанами.

Петр Гаврилов, майор, командир 44-го полка. Командовал обороной крепости, которую первоначально держали несколько тысяч человек. В начале июля под его командованием еще оборонялись 20 человек при четырех ручных пулеметах. После очередного боя группа рассеялась. С 12 июля майор один прятался в подземельях Восточного форта крепости, по ночам выходя “на охоту”. 23 июля был блокирован в угловом каземате, отстреливался, контужен взрывом гранаты, пленен. Освобожден в 1945 году, восстановлен в звании майора, назначен начальником лагеря для японских военнопленных. 22 апреля 1956 года восстановлен в рядах КПСС.

PS
В июне-июле 1944 года среди прочих немецких частей в ходе операции “Багратион” была окружена и разгромлена на территории Белоруссии 45-я дивизия вермахта, штурмовавшая Брестскую крепость в июне 1941 года.