А первого июля я ехал в киевском метро, и наблюдал, как вспотевшие пассажиры пялятся в подвесные телевизоры, на силиконовые вставки именинницы – Памелы Андерсон. Где-то в конце этого сюжета диктор коротко напомнил о близящемся столетнем юбилее голливудского режиссера Эдварда Дмитрика. Я посмотрел на людей в метро – сиськи кончились, и они убрали глаза от экрана, на котором мерцало фото седого, и совершенно забытого у нас человека, снявшего первые в истории Голливуда фильмы о ксенофобии и нацизме.

Местечковые комплексы отечественной интеллигенции заставляют ее искать «великих украинцев» в среде всех известных иностранцев с украинскими корнями – от Энди Уорхола и до Чака Паланика. Однако организаторы украинской ретроспективы Эдварда Дмитрика – режиссера, в чьих картинах снимались Керк Дуглас, Хемфри Богарт, Марлон Брандо, Кларк Гейбл, Джейн Фонда, Шон Коннери и Элизабет Тейлор, – жаловались, что на его фильмы в Киеве приходило не более тридцати человек. Имени Дмитрика нет в святцах современной украинской интеллигенции, причиной чему служит его трагическая, и недостаточно благонадежная биография.

Будущий голливудский режиссер родился в 1908 году, в канадском городке Гранд Форкс в бедной семье украинских крестьян-эмигрантов. В детстве, до начала Первой мировой, он успел побывать на Тернопольщине, в селе Бурякивка, откуда происходила его семья. Затем Дмитрики осели в США, и, рано оставшись без матери, Эдвард с четырнадцати лет зарабатывал на жизнь продавая на улицах газеты и работая посыльным мальчишкой на киностудии «Парамаунт». Впоследствии он прошел на ней все ступени кинематографического дела – занимался подсветкой, работал редактором, монтажером, оператором, помощником режиссера. Перейдя режиссером на студию РКО, он снимает на ней психологическую драму «Дети Гитлера», отобразившую формирование нацистских взглядов у немецкой молодежи. Затем Дмитрика прославил «Перекрестный огонь» –первый американский фильм против антисемитизма, выдвинутый на «Оскар» сразу по нескольким номинациям. Политические воззрения режиссера, напрямую влиявшие на творчество режиссера, вполне раскрывают его слова: «Фильмы, хорошие или плохие, я делаю куда больше для народа, чем для элиты. Хотя надеюсь, что я никогда не оскорбил вкуса интеллектуалов». 

В тридцатые годы киностудии Голливуда испытывали сильнейшее влияние советского кинематографа, – в лице Дзиги Вертова, Пудовкина, Довженко и, в особенности, Эйзенштейна, который несколько лет работал в Лос-Анджелесе, пытаясь поставить здесь фильмы о калифорнийских золотоискателях и мексиканских революционерах. Американские сценаристы вдохновлялись блестящей социальной литературой – Эптон Синклер вскрывал в своих книгах грязную подноготную корпораций, Теодор Драйзер измывался над американской мечтой и освещал стачки горняков – в  1934  году в США бастовали  полтора  миллиона  рабочих, причем 35 тысяч из них подверглись арестам. Нобелевский лауреат Синклер Льюис предупреждал Америку об угрозе фашизма, а  Джон Стейнбек только что написал «Гроздья гнева» – роман об американском голоде, получивший Пулитцеровскую премию. И уже вскоре эта книга была экранизирована в Голливуде.

Чтобы составить представление об этой эпохе, достаточно прочитать голливудский роман Скотта Фитцджеральда – «Последний магнат», в котором коммунистический организатор Бриммер, представитель Гильдии сценаристов, ведет психологическое сражение с продюсером кампании Старом. Последний, впрочем, тоже проявляет интерес к левой идеологии: «его еще  в двадцатых годах  поразили  русские  фильмы,  и он велел тогда сценарному отделу  составить  двухстраничный  конспект  «Коммунистического манифеста», – замечает вскользь Фитцджеральд.

Эдвард Дмитрик вступает в Компартию США сразу после войны (украинская «Википедия» демократично не пишет об этом ни слова). А через два года, в сорок седьмом, «Комиссия по расследованию антиамериканской деятельности» вызвала на допрос первых представителей «Красного Голливуда». От них требовали ответить, состояли ли они в рядах Компартии США и заставляли назвать имена знакомых коммунистов, а также сочувствовавших им граждан. Сославшись на Первую поправку к американской конституции, формально гарантирующую свободу собраний и слова, многие кинематографисты отказались отвечать на эти вопросы. В Голливуде был создан «Комитет по защите Первой поправки к Конституции», куда вошли известные режиссеры Уильям Уайлер и Дон Хьюстон, вместе с кинозвездами Хемфри Богартом и Джином Келли. Однако маховик маккартистских репрессий набирал свои обороты. Президент Ассоциации кинематографистов Эрик Джонстон заявил, что продюсеры и боссы не дадут работу «любому, чья принадлежность к коммунистам будет установлена». Владельцы голливудских компаний использовали момент, чтобы разгромить профсоюзное движение на киностудиях. «Хотел бы я, чтобы вы послушали  моих компаньонов,  когда они в сборе. Они приведут двадцать причин,  по  которым вас, коммунистов, надо гнать всех вон из Лос-Анджелеса», – еще в сороковом году предупреждал продюсер Стар из романа Фицджеральда. Во главе крестового похода на «Красный Голливуд» стал будущий президент США Рональд Рейган, назначенный главой Гильдии актеров кино. Рейган, являвшийся доверенным лицом киномагната Уолта Диснея, заявил, что «коммунисты представляют собой серьезную угрозу для киноиндустрии», и тем открыл себе путь для дальнейшей политической карьеры.
 

25 ноября 1947 года руководители голливудских студий обнародовали «черный список» из десяти известных кинематографистов, отказавшихся давать показания Комиссии Конгресса. В него вошли сценаристы Алва Бесси, Лестер Коул, Ринг Ларднер-младший, Джон Говард Лоусон, Альберт Мальц, Сэмуэль Орниц, Далтон Трамбо, режиссер Эдвард Дмитрик, режиссер и сценарист Герберт Биберман, а также продюсер и режиссер Эдриен Скотт. «Голливудская десятка» была осуждена на тюремное заключение сроком до одного года, а целый десант ФБРовцев занялся поиском неблагонадежных на студиях Голливуда. В 1950 году появился их новый список, куда было включено 150 человек, прозванных «красными фашистами или сочувствующими им лицами». В число этих людей попали не только члены репрессированной Компартии США, но также троцкисты, синдикалисты, профсоюзные лидеры, люди с антивоенными убеждениями и защитники гражданских прав, грубо попираемых политикой маккартизма. 

После шестимесячного заключения Дмитрик был уволен со студии, которая так и не выплатила причитавшегося ему жалования. Нападкам подверглось и творчество режиссера – один из пунктов обвинения гласил, что знаменитая картина «Перекрестный огонь» «вдохновлена вражеской идеологией и подрывает основы американской морали». Жертв маккартизма не брали на работу, и режиссер выехал в Великобританию, где вскоре поставил фильм «Даждь нам днесь» – о тяжелой судьбе иммигрантов в США и предательстве молодого каменщика, ставшего штрейкбрехером, чтобы получить работу. Эта картина предвосхитила судьбу самого Дмитрика. В 1951 году он вернулся в США и дал показания, назвав 26 имен своих коллег с левыми взглядами. Ему предоставили возможность снова снимать кино, однако голливудское сообщество подвергло Эдварда Дмитрика многолетнему остракизму. Та же судьба постигла Элиа Казана – автора фильма «Вива Сапата!», экранизировавшего роман «Последний магнат». Даже спустя десятилетия, в девяностых годах, когда он все-таки получил «Оскар» «за выслугу лет», участники церемонии демонстративно отказывались аплодировать человеку, предавшему своих друзей. 

Среди преданных Дмитриком людей оказался и коммунист Жюль Дассен, выходец из «Рабочего театрального объединения» –  «Арбэтэр Театэр Фарбанд», потомок мигрантов из Одессы и отец певца Джо Дассена. После показаний Дмитрика ему пришлось срочно прервать работу над фильмом и эммигрировать в Грецию, где Жюль женился на оскароносной актрисе-социалистке Мелине Меркури, и снял свой знаменитый фильм “Только не в воскресенье”, удостоенный Золотой ветви в Каннах.

Сегодня Голливуд пытается реабилитировать себя целой серией картин с критикой позорной маккартистской эпохи – вроде фильма «Спокойной ночи и удачи!», режиссером которого выступил Джордж Клуни. Хотя консервативный критик Джозеф Фара призывает вернуть на киностудии «черные списки», включив в них Майкла Мура и Оливера Стоуна, которые и без того подвергались штрафам за съемки на территории Кубы.

А тем временем режиссер Брайан де Пальма получил «Серебряного льва» Венецианского кинофестиваля за фильм «К печати»,  рассказывающий реальную историю изнасилования 14-летней иракской девочки Абир Касем аль-Джанаби и убийства ее семьи –  отца, матери и шестилетней сестры – совершенного солдатами США. В другой ленте Томми Ли Джонс играет ветерана, нанимающего частного детектива – Шарлиз Терон – для поисков, пропавшего в Ираке сына. Тогда как в картине «Смерть Грейс» герой актера Джона Кьюсака меняет свою жизнь после того, как в Ираке гибнет его жена. И никакие репрессии не в состоянии пресечь тягу к честному, критическому искусству, которая питала некогда голливудского украинца Эдварда Дмитрика.  

Андрей Манчук

* Маккартизм – статья из «Википедии»

Чарли Чаплин, Альберт Эйнштейн, и другие – неполный список деятелей науки и культуры, пострадавших в эпоху маккартизма.