Бросали трупы прямо в океан
Еще два моих перевода из "мигрантских" стихов Франко.



«Письмо из Бразилии».

Соседи наши, пишет вам Олеся
Мы все здоровы, хорошо нам здесь

Семь месяцев подряд молчали мы
Пока в конце пути не встали мы

Среди лесов в бараке мы живем
В трудах у нас проходит день за днем

Деревья рубим толстые, как башни –
Два дня одно долбим, соседи наши!

За год расчистим пашню мы в лесах
И будем сеять. А пока в долгах

Правительство дает нам в долг зерно
Картошку, соль. И больше ничего

Не разлучиться и на пару нам минут
Идти до города полдня по лесу тут

Сидим в глухих мы чащах, но не ропщем
Раз нет дорог, тропинки мы протопчем

Но расскажу, соседи, как вода
Нас после странствий принесла сюда

До Вены поезд шел по всей стране
А там три дня держали нас в тюрьме

И лишь потом какой-то господин
За взятку серебром освободил

Из Понтебу нас возвратили к Грацу
И для проверки посадили в карцер

Ответа ждали из Стрыя и Кут
Пока мы три недели гнили тут

Палазя умерла там от работ
А доктор молвил: «Слабенький народ»

Ивася удушил там домовой,
А доктор-немец молвил: «Бред какой!»

Еще троих на кладбище свезли, –
Пустили нас: «Идите, куда шли!»

Поехали мы в Геную скорее,
А по дороге встретились евреи,

И выдурили у Баланды с Хмызом
По десять марок за свои авизо

А на одной из пересадок там
Антось случайно от семьи отстал

На семь недель мы в Генуе застряли
За городом в цыганских норах спали

Плохое место! Голод мучил нас
Болезни не давали людям спасу

Детей и женщин много унесли
И стариков. Отмучались они

Могло и больше нас уйти в могилу
В Италии нас ведьма невзлюбила

Король издал указ: держать нас тут
Покуда женщины у нас не перемрут

Его подговорила упырица.
Спаси нас Боже! – стали мы молиться.

Молились, ждали целые недели
А женщины, и в правду, все болели

Но Бог нашел на ведьму ту управу –
Земляк пришел на помощь, паныч храбрый

Письмо о наших муках написал
И доброй королеве передал

Все рассказал: как наши дети плачут,
Как с ведьмою король в постели скачет

Как лихорадка нас несчастных бьет
Как ведьма ночью кровь у женщин пьет

И помогло. Пустили вскоре нас
Поганой ведьме не помог указ

Когда мы на корабль уже шагали
Вдруг паныча в полицию забрали

За то, что он дурил простой народ
Шепнул он тихо: «Злая ведьма врет!»

Сказал вдогонку, чтобы мы молчали
А триста наших марок с ним пропали

Поплыли мы по морю. Дни летели
А наши люди тяжело болели

Скончалось девять там заробитчан
Бросали трупы прямо в океан

Не дай вам Боже, чтобы вы видали
Как матери за детками рыдали

Когда рыбины – зубы, как пила –
На волнах разрывали их тела

Тем, кто сумел доплыть, пришлось не сладко
Опять на нас напала лихорадка

Ждали билеты долго от властей
Похоронили семеро детей

Пять мальчиков в работу мы продали
Семь девушек от нас в бордель попали

От хлопцев нет известий: где-то делись
Девчата рады: досыта наелись

Про что писать? Особых нет вестей
Народ здесь гибнет от укусов змей

И дикари тут по лесам снуют
Едят людей. Поймают нас – убьют

Но, может быть, получится подняться
Нас было сорок, стало восемнадцать

Лишь жалко нам, что по-русински тут
Молиться и общаться не дадут

На нас недавно крикнул Кандзюбинский:
"Nie wolno tutaj gadac po rusinskij!

Tu polski kraj i polski Bog i krol!
Po polsku gadaj albo gebe stul"

Ну что же, если рот закроют, братцы –
Пусть будет так. Нам некуда деваться

Засим конец. Услышите о нас
Если наступят лучше времена.

***

Эй, разлилось ты, русинское горе,
Вширь по Европе, и дальше, за море!

Всякий в Любляне, Риеке видал
Как на чужбину русин убегал

Там, где альпийские скалы стояли
Наши рыдания эхом звучали.

Бедных русинов, живых мертвецов
Гнали жандармы, как стадо коров

Грязь, нищета, долгий путь ради хлеба
Над головой – итальянское небо

Генуя долго теперь не забудет
Как в ней гостили русинские люди

Внукам расскажут, как вечер придет:
«Здесь кочевал у нас странный народ.

Родину слезно свою вспоминал он,
Но, проклиная, ее оставлял он.

Продал он все, и покинул свой край
Верил он байкам, что за морем рай.

Враз от земли отказался родной,
Чтобы погнаться вперед, за мечтой

В вере он слеп, а в надежде он смел,
Но повзрослеть тот народ не сумел.

Не обсудить, и не поговорить, –
Знал он, как гнуться, просить и скулить».

Эй, разлилось ты, русинское горе,
Вширь по Европе, и дальше, за море!

Там где из Гамбурга шли паровозы,
Лились за ними русинские слезы

Все с тебя, русин, сдирали процент:
Шляхтич из Польши и швабский агент.

Что же еще ждет тебя в океане?
В этой Бразилии, в славной Паране?

Что же за рай там тебя ожидает,
В Спириту Санто и Минас Джераес?

1898 г.