|
|
Пишет kermanich (![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo.gif){kind=small} kermanich)@ 2007-09-07 01:19:00 |
 |
|
 |
|
|
|
|
|
|
 |
|
 |
Киевский ЖЗЛ-2
В продолжение "Киевского ЖЗЛ" публикую здесь очерк из ГПК - о киевской жизни выдающегося революционера Франциско Миранды.
Миранда в Киеве
Андрей Манчук
Столица Боливарианской Венесуэлы, мегаполис Каракас, лежит в совсем другой части мира. Мы были уверены, что здесь вряд ли знают о Киеве и Украине. Не стоило надеяться даже на брэнд Андрея Шевченко, поскольку футбол неполулярен в этой по-карибски бейсбольной стране. Однако, к нашему удивлению, первый же подросток из «баррио» – местного трущобного района, едва начавший изучать грамоту в кубинской школе, встретил украинцев едва ли не как своих земляков.
«Киев! Это тот снежный город, в котором жил наш Франсиско Миранда!», – сказал маленький мулат, который видел снег разве что на картинках. В том числе, на иллюстрациях к украино-российским дневникам знаменитого венесуэльца, имеющих статус классического произведения местной литературы.
В продолжение "Киевского ЖЗЛ" публикую здесь очерк из ГПК - о киевской жизни выдающегося революционера Франциско Миранды.Миранда в Киеве
Андрей Манчук
Столица Боливарианской Венесуэлы, мегаполис Каракас, лежит в совсем другой части мира. Мы были уверены, что здесь вряд ли знают о Киеве и Украине. Не стоило надеяться даже на брэнд Андрея Шевченко, поскольку футбол неполулярен в этой по-карибски бейсбольной стране. Однако, к нашему удивлению, первый же подросток из «баррио» – местного трущобного района, едва начавший изучать грамоту в кубинской школе, встретил украинцев едва ли не как своих земляков.
«Киев! Это тот снежный город, в котором жил наш Франсиско Миранда!», – сказал маленький мулат, который видел снег разве что на картинках. В том числе, на иллюстрациях к украино-российским дневникам знаменитого венесуэльца, имеющих статус классического произведения местной литературы.
Имя революционера Миранды совершенно неизвестно для киевлян, да и всех прочих граждан бывшего СССР, где его биографию популяризировал один только знаменитый разведчик Григулевич. Однако, в Боливарианской Венесуэле высоко чтят память этого человека. В его честь называются города, организации и университеты, молодежь рисует на стенах граффити с его изображением. Популярность дона Франсиско уступает только культу «Освободителя» – Симона Боливара. Самого Миранду нередко именуют «Предтечей» Боливара – его идейное влияние на своего «младшего товарища» во многом сформировало из последнего выдающегося революционера. При жизни между ними бывали нелады, однако гробницы этих, без преувеличения, великих людей, чьи идеи и шпаги освободили от колониального гнета целый огромный континент, стоят рядом – под сенью Национального Пантеона. Правда, одна из них – саркофаг генералиссимуса Венесуэлы и генерала республиканской Франции Франсиско Миранды, – до сих пор остается пустой.
Уроженец Каракаса, выходец из креольской семьи, с молодости проявивший задатки настоящего авантюриста – то есть, талантливого политика, литератора и полководца, – он бросил карьеру в королевской армии Испании ради борьбы за освобождение своей родины. Миранда бежит в Северную Америку, где знакомится с отцами-основателями Соединенных Штатов. Оттуда он направляется в Европу, в поисках средств на антиколониальное восстание в Венесуэле. В 1786 году дон Франсиско оказывается на территории нынешней Украины. Он проезжает Херсон и Кременчуг, направляясь в Киев, где остановилась на зиму императрица Екатерина Вторая, совершавшая свое известное путешествие в завоеванный Крым. Миранда не видел «потемкинских деревень», – он добирался на север «по весьма скверным дорогам», сквозь малолюдную местность, где повсюду встречались следы «Руины». «Поля, как и раньше, без единого дерева и выглядят заброшенными, хотя почва очень плодородна», – печально отметил это в своих дневниках креол.
7 февраля 1787 года Миранда подъехал к Киеву со стороны Борисполя, и не смог скрыть восхищения открывшимся видом: «Панорама была поистине великолепна. Возвышенность, на которой расположен новый город, крепость на северном берегу Днепра, позолоченные церковные купола (коих в каждой церкви обычно бывает по пять), колокольни и т.д. выглядят чудесно, и прекрасно гармонируют с окружающими зданиями». Попав в город, венесуэльский безбожник «выразил желание тотчас же посетить церковь под названием Печерская, внешне напоминающую собор Св. Марка в Венеции». Всемогущий фаворит Григорий Потемкин поселил его вместе с двором императрицы, на подворье Киево-Печерской Лавры, и любознательный креол не упустил случая «осмотреть священные чаши, митры, убранство алтаря и т.д., отделанные золотом, серебром, драгоценными камнями, жемчугом, парчой, наподобие того как в Эскориале, Гуадалупе и Лорето».
Уже через неделю республиканец Миранда был принят императрицей Екатериной. Они не раз беседовали друг с другом за игрой в карты в лаврских палатах. Вместе с Еватериной венесуэлец спускался в глубь лаврских пещер. Они увидели там «множество гробниц и могил, покрытых дорогими шелковыми тканями, а также ряд небольших помещений, которые выглядят как жилые комнаты, с богато украшенными алтарями и светильниками, превосходя в этом смысле Рим и Неаполь».
Дон Франсиско вообще был неравнодушен к культурным памятникам будущей украинской столицы. Помимо Лавры, он воздал должное мозаикам древней Софии и великолепным видам, которые открывались с площадки тогдашнего «новодела» – Андреевской церкви. Ссылаясь на документы и на слова местного губернатора, Миранда приводит данные о численности киевлян: «население этого города достигает 24 тысяч душ, а военный гарнизон насчитывает 6 тысяч человек; итого — 30 тысяч. Среди них 439 монахов, 309 монахинь, а всего в городе более 30 церквей, как крупных, так и небольших». Практичный ум креольского вольнодумца отметил экономическую роль многочисленных киевских храмов: «ежегодно сюда стекаются на богомолье свыше 40 тысяч крестьян, и по самым осторожным подсчетам оставляют здесь не меньше, чем по рублю с человека».
Помимо церквей, Миранда проявлял живой интерес к персоналу киевских публичных домов и легкомысленным киевлянкам, значительно опередив в этом их признанного исследователя – Куприна. «Зашли потом в бордель; там, за рубль, получил пригожую девку», – заметками подобного рода пестрят страницы всего его российского дневника. По дороге на Подол, к «некой польской еврейке, содержащей подходящих девиц», венесуэлец посетил «прекрасное внушительное здание университета», найдя в нем «грязь, полное запустение и упадок». Здесь же, на Подоле, с ним случилось забавное приключение. «Договорившись» с восемнадцатилетней девицей, потребовавшей от него три дуката за ночь, он был покинут ей в разгар любовных утех. В результате, Миранде «пришлось удовольствоваться служанкой».
На время визита Екатерины в провинциальный Киев сьехался цвет польской шляхты и российских вельмож. Креольского революционера смущали «отвратительные сцены», когда добившиеся милости офицеры униженно целовали ботфорты «светлейшего» князя Потемкина.
«Сколь многим владеет один человек и сколь малым другие, когда немало людей страдают от голода»… «О Боже, видел красивую девушку, у которой спина была в кровоподтеках от хозяйских палок, а вся ее вина, быть может, состояла в том, что она разбила чашку»… «Я рассматривал жилища и одежду из грубого лыка этих несчастных рабов, чья жалкая судьба, как видно, немногим отличается от судьбы невольников в иных, дальних пределах», – подобного рода мысли, нередкие в «российских дневниках» Миранды, показывают, что, находясь на короткой ноге с аристократами, он вовсе не изменил своим демократическим убеждениям.
Прожив в Киеве несколько месяцев, и проводив отплывшую в Крым Екатерину, Франсиско Миранда направляется в Москву и Петербург. Он успевает застать в Киеве весенний праздник 1 мая – как следует из дневников, в нашей столице уже тогда широко отмечали эту дату. Из Петербурга дон Франсиско отбывает во Францию, где вскоре оказывается в гуще революционных событий. Республика дает ему чин генерала, после чего креол успешно осаждает бельгийский Антверпен – имя полководца Миранды увековечивают на Триумфальной арке в Париже. Попав в тюрьму по обвинению в измене, он убедительно доказывает Трибуналу свою невиновность. После краха Французской революции креол предпринимает две неудачные экспедиции в родную Венесуэлу, и лишь в 1810 году с триумфом возвращается в Каракас, в качестве лидера нового антиколониального восстания. Венесуэльский конгресс назначает Миранду генералиссимусом с полномочиями диктатора, однако это не спасает республику от тяжелого поражения. Предательски захваченный испанцами (к этому оказался причастен и сам Боливар), дон Франсиско умирает в тюрьме, прикованный к сырым стенам каземата, а его тело хоронят в беззвестной могиле.
Сегодня, в начале XXI века, боливарианское правительство Уго Чавеса, вместе с испанскими историками предпринимают усилия, чтобы разыскать прах Франсиско Миранлы, и захоронить его в Национальном Пантеоне Каракаса. А киевский след в бурной биографии этого выдающегося человека, безусловно, заслуживает памяти киевлян.
"Газета по-киевски"
"Газета по-киевски"
