Болванкой в танк ударило, Болванкой в танк ударило, Болванкой в танк ударило И лопнула броня. И мелкими осколками И мелкими осколками И мелкими осколками Поранило меня, ой Любо братцы любо, любо братцы жить! В танковой бригаде не приходится тужить!
Очнулся я в болоте, Очнулся я в болоте, Очнулся я в болоте Глядь, вяжут раны мне А танк с броней пробитой А танк с броней пробитой А танк с броней пробитой Догорает в стороне.
Любо братцы любо, любо братцы жить! В танковой бригаде не приходится тужить!
И вот нас вызывают, И вот нас вызывают, И вот нас вызывают В особый наш отдел Скажи а почему ты… Скажи а почему ты… Скажи а почему ты Вместе с танком не сгорел?
Любо братцы любо, любо братцы жить! В танковой бригаде не приходится тужить!
Вы меня простите, Вы меня простите, Вы меня простите — Это я им говорю: В следующей атаке В следующей атаке В следующей атаке Обязательно сгорю.
дед прошёл всю войну на танке. в Берлине был тоже. вернулся с контузией, от которой и помре потом. имел две вышки, потому что «а что-то я давно не учился, скучно мне, давай-ка поучимся». я его живым и не видел, только орденские планки остались.
Я не токарь, я не пекарь, я не повар, не доцент, Я не дворник, я не слесарь - я простой советский мент. Я работаю в шараге под названием трезвяк, Вы пашите на заводах, ну а мне и здесь ништяк!
Эй, кто за дверью! Выходи в сортир по одному!
Если ты клиент с деньгами не прошёл мой день за так, Все карманы наизнанку, всех обчищу только так. Ведь одной зарплаты мало, посудите чуваки! У меня ж есть тоже шлюхи, мне нужны ведь пятаки!
Эй, кто за дверью! Выходи в сортир по одному!
Обслужу всех в лучшем виде, всех раздену-уложу, Пусть работа грязновата, зато с плугом не хожу. Ведь у нас в родной деревне хоть спаши ты сто земель, Не получишь, сколько за день я кладу себе в шинель.
Много песен о шахтерах было сложено, Много песен о монтажниках-высотниках. А про нашу про советскую милицию Кроме этой песни верной ни одной…
Когда Баба-Яга была девочкой, Чудо-Юдо еще было маленьким, Змей-Горыныч был птенчиком немощным, Царь Кащей был м-м-мальчиком-паинькой…
На болоте что у озера Тихого, Народился на заре добрый молодец, У Адама и инспектора Тихона, И прозвали его Васька-омоновец.
Баиньки-да-баиньки, дурак! Не спи, мой маленький. Постучится мусорок, Скажет: «Я от Ивашова». А ты добрый и счастливый И не свяжешь слова. Он затащит в воронок Страшный, злой и кровожадный, Скажет: «Вот тебе за сырок», Вот тебе за «Лиру»…
Он лишил Ягу невинности девичьей, Он Горынычу срубил буйны головы, Он Иванушку повесил на фенечках, И смотрел, как его кушают вороны.
А Кащею он яичко иголками Истыкал, а после вовсе кастрировал. А потом яйцо засовывал в уточку, А её потом засовывал в зайчика.
Баиньки-да-баиньки, дурак! Не спи, мой маленький-да маленький! Постучится мусорок, Скажет: «Я от Варданяна». А ты добрый и счастливый, И немножко пьяный… Он затащит в воронок Страшный, злой и кровожадный, Скажет: «Вот тебе за сырок, Вот за глюки-буги»…
Много песен о шахтерах было сложено, Много песен о монтажниках-высотниках. А про нашу, про советскую милицию, Песен нету и не надо их совсем!