Квартира

Вот такая история намедни произошла, граждане, о том, как бдительность помешала мошенникам нагло использовать государственное добро.
Жила простая репатриантская семья: муж Соломон Маркович, жена его Соня Львовна да детишки. Муж по интеллигентской части работал – маклером или страховым агентом. Жена все больше по хозяйству – подоконники протереть, коврики вытрусить. Дети, надо полагать, в школе ...

Решили они квартиру купить. Дело хорошее, да и по съемным квартирам мыкаться надоело – квартирные хозяева они такие: то нос суют во все дыры, то претензии высказывают, что сливной бачок течет. А может, этот бачок и до жильцов тек, а хозяин из-за своего подлого интересу только сейчас внимание обратил.
Пошли наши герои в банк, где после разных проволочек и выматывания нервов получили ссуду. И купили они себе на эту ссуду распрекрасную квартиру в городе Ашкелоне, с видом на море и двумя балконами.

Соломон Маркович по-прежнему по страховой части подвизался, Соня Львовна половики трусила, детишки в новую школу пошли. И никакого хозяина над душой, разве что каждый месяц платежки из банка приходят – ссуду возвращать.

А возвращать с каждым месяцем приходилось все больше и больше. Ссуду брали большую, вот и выплачивать не в пример много. Соломон Маркович извелся весь: на супругу покрикивать начал: почему работать не идет – хоть раскладчицей в супермаркете, хоть сборщицей апельсинов – все приварок к бюджету. А то ведь трусит и трусит новые половики – совсем в них ни пылинки не задерживается.

А Соня Львовна так ему резонно возражает:
- Если я домом не буду заниматься – мы все тут в грязи по уши зарастем и квартира товарный вид потеряет, а нам ее, может, еще продавать придется. А ты, любезный друг, вместо того, чтобы критику разводить, побольше бы клиентов страховал от смерти или еще от какой неприятности, тогда, глядишь, и ссуду будет чем покрывать.
Но у Соломона Марковича ничего не получалось. То ли люди в Ашкелоне не боялись болеть, умирать и считали себя бессмертными, то ли природа там такая, что грустные мысли отскакивают от головы, как блин от тефлоновой сковородки – результат был один: не хотят несознательные граждане страховаться – хоть ты тресни!

И, посоветовавшись с женой, решил Соломон Маркович вернуться в Россию на заработки. Там, говорят, беспредел, братки и разборки, людям до зарезу нужно страховаться, иначе так и помрут незастрахованными, что неинтересно. Поцеловал Соню Львовну, детишек по головкам погладил и улетел.

Поначалу все было хорошо. Работы в России оказалось непочатый край, хотя Соломону Марковичу немало пришлось мелким бесом вертеться, чтобы себя показать, и людей убедить. Деньги понемного переводил, по телефону звонил, наказы давал, даже обещал на еврейский Новый год приехать навестить – чего еще надо?

И вдруг умер! Получает Соня Львовна телеграмму, мол, скончался ваш супруг в России, после тяжелой болезни, именуемой простудой и переохлаждением. Не привык после жаркого израильского солнышка к слякоти и мокроте, простудился и умер. Тело завещал похоронить возле безвременно усопших родителей, дабы любимую жену в расход не вводить, а ей наказ: за детьми смотреть, квартиру не запускать, а как срок траура пройдет – замуж идти, так как негоже женщине в полном соку одной оставаться – от этого болезни разные и психические изменения в сознании происходят.

Вот такой был человек Соломон Маркович – справедливый и благородный.
Поплакала Соня Львовна, рвалась на могилку, да детей не с кем оставить. Успокоилась, стала жить дальше.

А тут сосед, Исаак Давыдович, стал к ней в гости захаживать. Неплохой такой сосед, из разведенных с алиментным листом, но тоже мужчина. То спросит, не надо ли чего, может шкафчики повесить или там лампочку вкрутить, то детям мороженое принесет и цветочки Соне Львовне – в общем, ухаживает.

А Соне Львовне он не нравился. Росту маленького, да и алиментщик – зачем такой в хозяйстве? Вот если бы найти, как ее покойный муж Соломон Маркович... Траур проходит, а идти не за кого.

Не было бы счастья, да несчастье помогло. Решила Соня Львовна начать иврит изучать. В ульпане, что в переводе с иврита студия, но никакая это не студия, а обыкновенная комната, где сидят тридцать человек и слушают учительницу, ни слова на русском не понимающую. Конечно, иврит – дело хорошее, да и раньше надо было, но раньше времени не было, то да се, пятое-десятое: мужа накорми, половики вытруси, детей со школы забери. А тут время освободилось.

В ульпане Соня Львовна познакомилась с одним человеком, совсем свежим репатриантом: благообразный такой – усы пышные, волосы до плеч, очки в роговой оправе со стеклами хамелеон, что на солнце темнеют – не иначе, художник. Стали они вместе за партой сидеть, на перемене под ручку прогуливаться и о разных душевных материях разговаривать. Соня Львовна все покойного мужа Соломона Марковича поминала, а художник не препятствовал, понимал, что любила его вдова всем сердцем.
Пришло время, и художник, Семен Борисович Додельзон, начал к вдове домой захаживать, чаи распивать, с детишками в прятки-догонялки играть. Дело уже к тому шло, чтобы замуж за него идти и детям папой называть.

А Исааку Давыдовичу от этого жутко нехорошо стало, скажем-таки противно! И почему этому художнику можно вот так запросто к вдове захаживать, ведь он, Исаак Давыдович, на цветы и мороженое тратился, и вообще в стране уже три года, знает почем фунт лиха. И сам он какой-то подозрительный, в усах. А кто у нас усы носит? Только арабские террористы. Нет, положительно, надо бежать в полицию и докладывать, а то быть беде.

Сказано-сделано. Сообщил в письме Исаак Давыдович куда следует, мол так и так, учится в ульпане языку иврит настоящий арабский террорист, маскирующийся под нового репатрианта, да еще женщину преследует, может и насилие учинить, если наши доблестные стражи порядка не остановят злодея. И подписался: истинный патриот своего государства, Исаак Давыдович. Наклеил на конверт марку, денег не пожалел, и отправил, куда следует.

В полиции долго не церемонились. Приехал отряд, все полицейские, как на подбор – высокие, рослые, любо-дорого глядеть. Скрутили художника в целях безопасности государства и отвезли на допрос.
Принялись его расспрашивать, что да как, откуда приехал и не говорит ли по-арабски. Нет, отвечает Семен Борисович, я из России приехал, а по-арабски знаю только кус-кус и фалафель.

Полицейские поняли, что произошла ошибка. Самый главный полицейский очень рассердился и приказал привести ему на правеж патриота Исаака Давыдовича, чтобы тому неповадно было. Только было собрались отпустить Семена Борисовича домой, как один из полицейских ему и говорит:

- Вы уж нас извините, господин Додельзон, что мы вот так на вас напали. Разрешите нам исправить это недоразумение и предложить вам постричься и побриться за счет полиции. А то, не принято у нас евреям с такими саддамовскими усами по улицам ходить, не ровен час, еще кто-нибудь террористом назовет. Стыда не оберешься.
И как не отнекивался Семен Борисович, посадили его в специальное парикмахерское кресло, постригли, побрили, одеколончиком «Дежавю» сбрызнули, и придали художнику благообразный вид.

Поблагодарил Семен Борисович полицию, и бочком-бочком на лестницу, в ульпан бежать, на уроки, ведь там его ненаглядная Соня Львовна дожидается, наверное изнервничалась вся.

И тут ему навстречу Исаак Давыдович, собственной персоной по лестнице поднимается, к большому начальнику за выволочкой.
Глянул на него Исаак Давыдович, да как ахнет:
- Ба! Соломон Маркович, да вы ли это? Вы же умерли!
- Какой-такой Соломон Маркович? – заинтересовались полицейские. – Он же Семен Борисович Додельзон! А ну-ка пройдемте, гражданин, на предмет выяснения.
И завернули лже-Додельзона назад, в полицию.
А тут еще и Соня Львовна прибежала, вся в слезах. Как увидела своего воскресшего мужа, так в обморок и хлопнулась.

Что же оказалось? Кто был. этот загадочный господин? Семен Борисович Додельзон или совсем наоборот - Соломон Маркович, восставший из мертвых?
И никогда он не умирал. Просто, поняв, что ему дорого платить за квартиру, решился Соломон Маркович на хитрость иезуитскую: застраховал себя и квартиру на большую сумму, уехал в Россию, там купил подложное свидетельство о смерти и прислал его в Израиль, чтобы жена его, сообщница, могла получить страховку и уже не выплачивать непосильную ссуду. И очень просто.

А сам, отрастив волосы и переменив внешность, купил паспорт и приехал в Израиль, где принялся ухаживать за своей собственной женой.
Жить бы им так и поживать в дармовой квартире, да недремлющее око истинного патриота Исаака Давыдовича не дало свершиться мошенничеству.

Конечно, Исаак Давыдович малость обознался, но зато результат оказался выше всяких похвал. А ошибся – так с кем не бывает?